Все в шоколаде

На закрытии проекта в «Красном Октябре» зрителей оказалось едва ли не больше, чем на открытии. Интрига «ВторженияОтторжения» – поиск свежих имен. Кураторы заявляли, что они нашли два десятка совершенно новых художников, которые готовы занять цеха шоколадного производства (отсюда и «вторжение»). Конечно, от «молодого искусства» ожидают дерзости, скандала или, на крайний случай, треплевских «новых форм». Поэтому в заголовке и запрограммировали зрительскую реакцию – отторжение. Правда, со временем интерпретация названия изменилась: оно стало метафорой движения – никакого эпатажа на выставке нет, а есть освоение пространства.

Так или иначе, произведения в экспозиции стремились оккупировать территорию, распластаться по стенам и кафелю. Но совсем потеряли в глубине. Здесь и космический корабль, сооруженный из устаревших компьютеров, и черно-красные стремянки, заставленные винными бокалами (словно только-только окончился фуршет), и граффити за железными воротами, и глобусы-мячи в картонных коробках. В принципе все очень грамотно, словно после лекции в школе актуального искусства, но лишено какой-либо индивидуальности и смысла. Те, кто уже известен, – Ирина Корина, Гоша Острецов (тот еще «новичок»), группа «ПГ» (лауреаты премии «Кандинский») – подтвердили свое реноме, заработанное на других площадках. Остальных «съела» фабрика. Впрочем, еще одно произведение – 32-метровый банкетный стол, сооруженный Катей Бочавар, – точно запомнилось всем посетителям. Именно вокруг него и проходил перформанс Бартенева.

Андрей Бартенев давно воспринимается как эдакий талисман арт-тусовки. Его появление на вернисажах в причудливых нарядах – само по себе явление. Правда, произведения, которые Бартенев отдавал на сборные выставки (например, на «Алису в Стране Чудес»), по большей части разочаровывали. Но это не изменяло его репутацию человека-праздника. В какой-то момент перформансы Бартенева с бумажными костюмами и горами серпантина превратились в часть клубных вечеринок. И вот теперь он снова вышел к галерейному зрителю.

В интуиции и чутье Бартеневу явно не откажешь. Он возникает именно в те моменты, когда в воздухе витают токи перемен, слома времен – в такие периоды бартеневский угар бывает как нельзя кстати. Помнится один из его перформансов проходил в элитном клубе по окончании эпохи шальных денег «новых русских» – на зрителей сверху летели сотни и тысячи яиц (танцпол заведения превратился в большую яичницу). На этот раз катализаторами веселья выступали торты.

«Тортом по фейсу» – это уже давний кинематографический штамп. Когда застолье перерастает в заварушку (но еще не в мордобой), обязательно возникает кремовое чудо, которое через секунду оседает на лице гостя. Бартенев довел ситуацию до абсурда. В его действе, которое называлось «Белая радуга над столом», было задействовано 500 кремовых тортов. В первой части («мягкий перформанс») по обе стороны длинного стола выстроились 18 человек в белых комбинезонах – 9 молодых людей по одну сторону, 9 девушек – по другую. Кроме тортов в их распоряжении было еще (как заявлено в программке) 9 ведер кефира (кефир, впрочем, был в бутылках), 60 килограммов риса, бумажные салфетки. Под жизнерадостную музыку начался бой на манер суриковского «Взятия снежного городка» – команды закидывали друг друга тортами и заливали кефиром.

Сладкую перестрелку можно было бы считать своего рода жертвоприношением кондитерской фабрике. Пока не началась вторая – «жесткая» часть представления. В полутьме к столу, покрытому белым кремом, вышли 18 человек в черном. Под лязг и скрежет динамиков они начали крушить сооружение кувалдами и электропилами. Все это уже неприятно намекало на «зачистки», «искоренения» и «истребления». Вот так после сладкого загула являются в лучшем случае – недовольные уборщики, в худшем – палачи.

Апофеозом стал открывшийся взору зрителей зал со следами погрома: металлическая сетка в креме, доски – в кефире, целлофан в муке. Кое-где еще вполне себе целые пирожные. От вида переведенного материала (в то время как народ всерьез закупает еду на кризисные дни) дух захватывало. Одно успокаивало – в подзаголовке перформанса заявлено, что все продукты были просроченными. В этом смысле даже негодный к употреблению продукт может служить отличным антидепрессантом.