Александр Бубнов: "Созерцаю теперь, огорошенный,незаконнорожденные стихи…"

Александр Бубнов родился в Курске 1959 году. Член Русского ПЕН-клуба, основатель фестиваля «Курский контекст». Доктор филологических наук, автор терминов современной поэзии: монопалиндром, кругозвучие (циклофон), буквологика (буквология) и др.

Стихи поэта публиковались в журналах: «Смена», «Волга», «Персона», «Журнал ПОэтов», «Дети Ра», «Футурум АРТ», «Иероглиф», «Новое литературное обозрение», «Другое полушарие», «Пражский парнас» ( Прага ), «Черновик» ( Нью-Йорк ), «Stetoscope» ( Париж ), «Reflection» ( Чикаго ) и др.

Лауреат премий: "Петра Вегина" (2008), VI Международного Пражского фестиваля, журнала «Дети Ра», Волошинского конкурса в номинации «Фотопоэзия", Международного конкурса «МИРСКОНЦА-2015», журнала «Зинзивер», Серебряная медаль Международного фестиваля фестивалей «ЛиФФт» ( 2017), Международная отметина имени отца русского футуризма Давида Бурлюка ( 2017).

В павильоне бывшего ВДНХ "Рабочий и колхозница" на днях открылась выставка "Казимир Малевич. Не только «Черный квадрат» - и вся закончившая неделя в Москве прошла под знаком Малевича - реформатора искусства XX века, создателя супрематизма, творческий расцвет которого пришелся на послереволюционный период, и, кстати, самого дорогого русского художника (его картина “Композиция” была продана за 60 миллионов долларов).

До того, как переехать в Москву, Казимир Малевич в течении 10 лет жил в Курске и работал там чертежником. Помня, что следы гения притягивают и рождают таланты, мы встретились с Александром Бубновым - замечательным поэтом из Курска.

“Московское метро впервые открылось для пассажиров как раз в тот день, когда не стало Малевича. И когда я бываю в Москве, мне всегда кажется, - говорит Александр Бубнов, - что знак “М” над станциями Московского метро - в честь памяти Малевича. Я убежден, что станция его имени обязательно когда-нибудь откроется в Московском метрополитене… ”

Авангардист Александр Бубнов один из первых придумал снимать видео-клипы на собственные стихи - именно на стихи, а не на песни, сопровождая чтение видео-рядом образов.

И вполне может быть - супрематизм Малевича тому прекрасный пример! - что придумка курского поэта станет повсеместно востребованной.

Казимир Малевич много занимался теоретическим обоснованием супрематизма.

Столь же продуманно и основательно доктор филологии Александр Бубнов подходит к теоретическим основам своих авангардных поэтических изысканий. Он говорит:

“Современный математик ничего не добьется, если его разум не будет сопричастен к поэтическим образам. Именно поэтические образы помогают изобретателям.

Ощущение мира в Древней Греции было комплексным. Сейчас все повторяется, но уже ни на догадках, как у древних греков, не на интуитивных и импульсивных предположениях, а на точных формулах, реальных достижениях цивилизации, науки, и техники. Кардинальные изменения уже произошли, мир изменился, а поэтические приемы остаются прежними. А тут есть обратная связь - именно благодаря воздействию цивилизационного мира, сама поэзия становится и уже стала другой. Тот кто пишет сейчас рифмованные афоризмы, оставаясь в традициях 19-го века - а таких стихов сейчас море, особенно в провинции, тот не может быть современным поэтом.

Появились ранее не существовавшие поэтические стратегии. И если ты не находишь в них соответствия собственному дару - создавай новые и свои!..”

Полностью разговор с Александром Бубновым о поэзии и искусстве на этом видео:

Столичная судьба важна не только для художников. В России стать "Именем в поэзии" можно только пройдя через горнило столиц: Сергей Есенин приехал в Санкт-Петербург из Рязани, Владимир Маяковский - из Кутаиси, Евгений Евтушенко явился в Москву из сибирской станции Зима, Николай Рубцов - из Вологды, Юрий Кузнецов - из Ставрополя, Борис Рыжий - из Тюмени…

И хотя “покорять Москву” Александр Бубнов собирается только наездами, выставка “Купеческого собрания России”, членом которого является Ваш покорный слуга, уже покорила Курск и недавно была проведена в Коренской пустыни - в живописном монастыре -https://alikhanov.livejournal.com/2096013.html

И пусть столичный скепсис Владислава Ходасевича всегда чуть охлаждает пыл провинциальных реформаторов:

"Будь нетерпим и ненавистен,

Провозглашая и трубя

Завоеванья новых истин,-

Они ведь новы для тебя."

Новая просодия, небывалый синтаксис, додекафонные - на первое прослушивания - созвучия уже звучат в Малом зале Центрального Дома литераторов, когда там выступает Александр Бубнов.

И вот стихи поэта:

Метро Малевича

ТУННЕЛЬ В МИРЫ ОТКРЫЛСЯ КАЗИМИРУ

ПОДЗЕМНО-ПОДМОСКОВНЫЕ МИРЫ

ГДЕ ЧЁРНЫЙ ПЕРЕПЛЁТ ПО НИТКЕ С МИРУ

ПЛЕТЁТ ДЛЯ ПОЛОТНА ЗЕМЛИ ПАУК

ИЗ ПАРАЛЛЕЛЕЙ И МЕРИДИАНОВ

ИЗ ОБРАЗОВ ТАИНСТВЕННОЙ ИГРЫ

ИЗ ТОНКОСТЕЙ ИСКУССТВ И ИЗ НАУК

ИЗ ДАЛЬНИХ СТРАН ПЛЕТЁТ ГРАНИЦЫ СТРАННО

ИЗ ГРАНЕЙ ПИКСЕЛЕЙ КВАДРАТОВ НОВЫХ СОТ

ЗА МЁДОМ ЛЁД

ЗА ДОМОМ ТОМ

ЗА КОДОМ ГОД

15.05.2015

(ровно 80 лет назад умер Казимир Малевич и… открылся Московский метрополитен)

РАННЕЕ (И СРЕДНЕЕ).

Мне друг сказал, что можно смело

всё в жизни к целям двум свести:

найти себе по сердцу дело

и счастье личное найти.

Запомнилась мне эта фраза.

Смысл этих слов и мудр, и прост.

Найдёшь, конечно же, не сразу…

Вообще найдёшь ли – вот вопрос!..

…Лишь Лира точно не обманет

и боль обид не принесёт,

и стерпит всё, и не увянет,

и мысль твою в себя вберёт…

Я миллионы раз позором

клеймил себя, и каждый раз

не мог найти пути другого,

как не могу найти сейчас.

Иначе вовсе б сник от скуки,

от пустоты и грусти б сник,

иначе б опустились руки

и жить бы – творчески – отвык…

Иначе всё равно, что душу

свою – живую – схоронить,

иначе был бы смысл нарушен,

иначе я не смог бы жить…

1980

БЕЛЫЙ СОНЕТ

Где же бродит то время,

когда мы в своей вселенной

в два сердца, в четыре глаза

встречали новые дни?..

Вселенная коллапсирует,

если она переполнена

грубой и плотной материей,

и время сжимается с ней,

схлопывается в точку

и глубоко оседает

там, где ночами белыми

морось промозглая сыплется

на цветущую яблоню,

скованную во льдах...

11.03.1986

НАСТРОЕНИЕ

Ты хочешь ко мне прислониться

богатой своей шевелюрой,

а мне бы хотелось напиться,

шататься по улицам хмуро,

качаться от ветра понуро,

ронять вдохновенье и злиться

на то, что зима еще длится,

как белое тело скульптуры.

Как смело ныряют фигуры

в бездонную серость натуры!

И нужно ли им торопиться?..

И что ещё отобразится

в незагримированных лицах

барачной архитектуры?..

1989, январь

* * *

Никогда б не подумал, Боже,

в мыслях не было самых лихих, –

созерцаю теперь, огорошенный,

незаконнорожденные

стихи…

На котят ершистых похожи

и к призывам благим глухи

невоспитанные, неухоженные,

незаконнорожденные

стихи.

Безалаберные,

а всё же

мне дороже многих других –

пеплом сумерек припорошенные,

неожиданные, непрошенные

и такие неосторожные

незаконнорожденные

стихи.

Я ВОШЁЛ…

Я вошёл наподобье весны

(мы весну понимаем без слов) –

я стряхнул тонкий снег простыни

с твоих нежных ложбин и холмов…

И тотчас же на склоне груди

блик луча был в любви уличён…

Я заставил тебя расцвести

под настойчивым тёплым лучом!..

12.11.1991

БЕССОЛНЕЧНАЯ БЕССОННИЦА

Бессовестная бессонница,

бескрылая, но небесная,

беснуется, беспокоится.

Беседуем бессловесно.

Беседуем обессиленно,

бессвязно и бесконечно.

Беспутная и бесхитростная,

бестактная и беспечная.

Бесполая и бесстыдная.

Бескровная и бесплотная.

Бесспорно – небеспричинная,

небестолочь и небесплодная.

30.10.1989, 3 часа ночи

* * *

Вырвавшись из крова (или лона)

хоть на крону, хоть на крышу,

палиндрома (или полигона)

гром восторженно я слышу…

После молотого бурелома,

крадучись как можно тише,

возвращаюсь в квадратуру дома,

к тиканью четверостиший…

06.02.1990

ЧЕТЫРЕ СТРОКИ О РИТМЕ СТРОКИ

Бьётся в артериях строчек не зря

сердце стихотворения:

время – создатель, время – судья,

ангел-хранитель – время.

26.06.1990

* * *

Стихи неотделимы от мгновений,

когда они, цепляясь друг за друга,

влекомые кругами вдохновений,

рождаются из воздуха и звука.

И только здесь, сейчас, вот в этой точке

сплелись они в ряды четверостиший,

и строчки только в этой оболочке

другие дни увидят и услышат…

И, равнодушных пропуская мимо,

стихи неотделимы от мгновений:

их даты – это отблески взаимо-

расположенья душ

и их свечений.

27.07.1990

НА СТАРОМ КЛАДБИЩЕ

...А на кладбище снег

всё никак не растает.

И сугробы-могилы... На что им тепло?

Их горбы год за годом гордыни не знают,

а гробы навсегда снегом лет занесло.

Там не кости лежат, а гонцы (или гости?),

все почти второпях позабывшие крест...

На погосте всё снег,

всем досталось по горсти

от щедрот неземных

синебелых небес.

Всем досталось по горсти

от вечного духа,

но извечны соблазны, влекущие вниз.

Ускользнуть! – то ли вниз, то ли вверх –

от недуга,

что имеет смешное название –

жизнь.

24-25.03.1991

(Курск, улица Карла Маркса)

МЕЖДУ…

Между бездною и стеною

вдохновение правит мною.

Вдохновение – это страх

очутиться в чужих мирах,

соскользнуть в невесомый строй,

где ни струночки под тобой,

ни опор, ни богов, ни правил –

только крылья, что сам расправил!..

10.04.1991

***

Полное собранье сочинений –

твёрдый, очень твёрдый переплёт,

писем, дневников, стихотворений

и поступков алфавитный свод,

неопубликованные чувства,

несоединённые куски,

откровенья, набранные густо,

многоточие в конце строки...

примечания... отсылки... сноски...

самая высокая печать...

И никто – почти никто – не смог бы

до конца, до точки дочитать…

Сможет только Абсолютный гений...

Теплится и тает на столе

полное собранье сочинений

всех, кто воплотился на Земле...

04.02.1992

ВОЗРАСТ «Х»

Это возраст с появившимся дубль-диезом

у сыгранных уже нот.

Это возраст спаренных более-менее:

более-впереди, менее-позади

(или наоборот?).

Это возраст звука там,

где порожек пересекает струна.

Это возраст, помноженный на...

Это возраст света звезды, удалённой

на столько лет, сколько мне сейчас.

Это свет звезды, разложенный

оптикой на четыре луча –

по сторонам света.

Это

мало: если даже трижды по столько –

не будет и ста.

Это возраст с отметой.

Это возраст «икс».

Это очень много – возраст Христа.

02.03.1992

ТУМАН УПАЛ…

(с Посвящением «Серебряному веку»)

Туман упал

на лица улиц.

И свет…

и цвет размытым стал,

как фотографии натурщиц...

На улицы туман упал

и стёклышко к моим глазам

приблизил мутное, кривое,

и, словно в озеро, ты сам

упал

тяжёлой головою,

и там,

дыханье затая,

ты наблюдаешь преломленье

лучей в волнах

благодаря

их равнодушному движенью...

В соседстве сказочном,

и странном,

и неожиданном

видна

в ряду неправильном

фонарном

подслеповатая луна.

Усталая её улыбка,

её кокетливый прищур

так одиноки в этой зыбкой

ночи,

в которой я грущу!..

Так трепетно грущу и страстно,

что, кажется, сойду с ума

от этой полночи прекрасной,

в которую упал туман!..

11.03.1992

(Курск, улица Димитрова, ночь)

SOLO-WAY

«Solo-way» – сольный путь соловья.

«Солоуэй» – дуновение ветра.

Вейся весело, песня моя,

лейся, детка, легонько и нетра-

-диционно (и традиционно)

над страницами

стансов моих.

Дуновенье гудка станционного –

solo-way –

сольный-путь –

сольный

стих.

17.09.1992

КРЕСТЫ…

Буквально

бытие от быта отличая,

отчёт-отлёт

откладывая на потом,

ныряет жизнь во тьму,

день светлый отмечая –

зачёркивая каждый день крестом.

Ну не крестом,

так крестиком наденным,

найдённым-найденным

на перекрёстке строк,

корней дерев,

высоких крон нетленных,

пропаханных

и проклятых

дорог…

Иду,

ищу

и вопрошаю: «Где Ты?!».

И проволоку волоку вдоль стен…

И проволокой

делаю отметы…

И падаю…

И восстаю с колен…

Плоды

неясных сумрачных свечений,

плоды

попыток высказаться вкрик –

кресты

отбрасывают муторные тени

на стенах лагерных

и стенах городских…

Вершин свершений крест

и крест ограничений,

стеной неуловимый

крест светотеней...

Свечений,

отсечений

и пересечений

кресты

России –

Родины моей...

2009, 2013

СТОЛЕТИЮ СУПРЕМАТИЗМА

«Супрематизм – хоть имя дико,

но нам ласкает слух оно…»

Константин Кедров.

Супрематизм – хоть имя дико,

но нам ласкает слух оно –

ласкает искренностью крика

и льёт на мельницу... вино

с терпчайшим привкусом скандала,

с чистейшим цветом бытия –

льёт в наши добрые бокалы –

в большие чаши – в ТЫ и в Я –

во рты, ворующие звуки,

слова, цвета, света и Свет, –

во рты, что пьют в сладчайшей муке

вселенской истины Секрет!..

2013

БУБНОВЫЙ БАЛЕТ БУКВ

в куб тела

балет букв

оформил буквально

вступ

в куб тел

втанцевать возжелал

деревьев и птиц

овал

играет

балета азарт

на тайнах

секретных карт

до пикселей

лётом раздет

буквально

бубновый балет

2017

В СЕТЯХ БУКВОЛОГИКИ

В сетях буквологики строгой,

в пучинах морфемных морей

меня увлекает премного

подводный, подспудный Морфей...

Нет-нет, не Орфей, что высоко

небренно бренчит в синеве –

Морфей... тот живёт одиноко...

у каждого... в голове...

С рождения переплетая,

тая; от сознания сны,

Морфея граница простая –

синекдоха некой страны,

где складываются карты

судьбы,

пикселями в планшет,

где знают тетрадей квадраты:

всё замкнуто, выхода нет...

Долги векселями покрыты

в таблицах и схемах идей,

и черпают воду корытами

морфеи эфирных «морей»

в надежде постигнуть природу

волнения самых начал...

А я просто прыгаю в воду

за парусом, – тем, что упал...

Вот-вот голова закружится...

могу потеряться зараз...

Надеюсь, не сокрушится

сплетённый материей парус...

Расчерченный на квадратики,

мой парус – банальности против!..

Учусь я, играю я в классики

кирилломефодиевы...

Я в лингву,

я в лимфу

нырну,

дыша океаном слогов,

и рифму найду не одну

в просодах солёных веков,

слагающихся в предложение

тур танца по кругу пройти

с хитрюще-тревожащим временем,

пространством его провести

по форме всей, по периметру,

прощупать, чтоб слышен был хруст,

каракули и квадратуру

поверить овалами чувств...

Согласные, гласные жизни

мерцают в глубинах слогов,

что сложены в форму Отчизны

у Логоса самых основ…

И рифы на рифмы кроша,

и формы сплетая хитро,

живу я, неровно дыша

меж дольних и горних миров

во времени, мне неизвестном...

Что толку? молчи – не молчи!..

В печати вздыхаю под прессом

и книгами вою в печи...

Печатая стопы и тропы,

по горло водицею сыт,

себя редактирую, чтобы

в исправленном Логосе жить,

настроенном верно, и чтобы

постичь метафизику букв,

найти нефальшивый, свободный

свой голос и верный мне звук…

Под звуком,

под буквой

и над –

везде в океан погружён,

и вижу

до самого дна,

и режу я

сети

ножом!..

2017

ОТ ИВАНА ДО ИВАНА

(Ивану Шмелёву и Ивану Ильину, погребённым на Донском погосте)

От Ивана до Ивана – Лето…

От Ивана до Ивана – Русь…

Гроба два – от света и до света –

между ними тенью окажусь…

Между летами – мохнатыми шмелями

или странами – раздора сторонами…

Где бы яблочком упасть

или сплясать?..

Закатиться от стыдобы за кровать…

яблочного Спаса

или Рая…

Зим и лет не зная, каково

им лежать в земле, не умирая, –

двум Иванам, помнящим родство?..

2017

ЭЛЕГИЯ

Сквознячок

с оконного пюпитра

ночью

будет нотками

ласкать...

Вся моя нехитрая палитра –

зелень стен

и белая кровать.

Подмешаю

полотенца радугу,

к термосу

пристывшие

цветы,

каши

жёлто-розовую патоку

и цветные сны,

в которых – ты…

Потолок высок

и лампы тусклы.

Дом души

ни низок, ни высок.

В обществе

банальной белой грусти

отбываю...

(номер?.. или срок?..)

Отбываю

утренним трамваем

в дальние-предальние края…

Я веду его,

я жму педали,

ритмы

самому себе даря…

Март,

как и начертано,

явился,

а тропинки белые –

тесны…

Где-то там –

повыше –

запылился

ключ зелёный

от

ворот

весны…

02.03.1986

МЕЖ ВЕСНОЙ И ОСЕНЬЮ…

Меж весной и осенью – жар.

Меж весной и осенью – снег.

Меж весной и осенью – дар

пониманья любящих всех:

тех, чья чаша до краёв, тех,

кто почти испил её, стар…

Меж весной и осенью – снег.

Меж весной и осенью – жар.

От костров осенних – дым.

От костра влюблённых – свет.

Свыше мне ниспослана ты

меж весной и осенью… лет.

1980-е

СЕРЫЙ СОН

Мы жили размеренно, ровно,

но видели часто в углу

какой-то неопределённый

комочек на сером полу.

Хотя не хватало нам света,

мы всё ж рассмотрели с трудом

и все удивились: ведь это

мышь с прижатым хвостом.

Себя она не выдавала,

но стал неуютен наш кров:

побольше в нём сумрака стало,

мы ночью не видели снов...

И частая мысль на рассвете:

спасите, спасите наш дом,

придите, поймайте, убейте

мышь с прижатым хвостом!..

И кто-то входил энергично,

и шарил, и шарил впотьмах,

и кто-то командовал зычно,

но вмиг нас охватывал страх…

«А может быть, всё обойдётся?..

А может, придёте потом?.. –

И т а к тяжело

д о с т а ё т с я

мышь с прижатым хвостом...»

И это «потом» наступило

и грянуло эхом молвы, –

и окна, и двери разбило,

но мы уже были... мертвы…

И только тихонько сидела,

и в лапках держала свой дом,

и в серые стены смотрела

мышь с прижатым хвостом.

5.04.1990

НА ЗЕМЛЕ

Восхищаемся солнечным днём...

забываемся сладостным сном...

мир пытаемся править...

мы не личную память несём –

нашу общую память.

Залюбуемся храмом своим,

но не ведаем, что перед ним –

обнищавшая паперть...

мы творим и не ведаем мы, что творим

нашу общую память!..

Унесёмся мы не в никуда…

На Земле никого никогда

не спасёт, не избавит

от свиданья последнего и от суда

наша общая память…

На Земле, в облаках и в воде,

в котловане и на высоте

бал торжественно правит –

и над нами,

и с нами,

и в нас,

и везде –

наша общая память.

На ненастья не сетую я...

В Откровение верую я...

Верю я, что не канет,

что вернёт нас

ещё раз на круги

своя

наша

общая память.

29.11.1991

КОЛЫБЕЛЬНАЯ МАМЕ

Мама, все песни твои

теплятся где-то в крови –

вот и тебе я пою

песню свою.

Повернём же обратно года:

мама, помнишь то утро, когда

били рано колокола,

ты меня родила?

Буду в мечтаньях твоих,

буду в молитвах твоих,

буду я даже седой –

маленький твой.

От болезней и страхов ночных,

от путей и поступков дурных

изо всех своих сил, как могла,

ты меня берегла.

В муках рожала меня,

в звуках качала меня,

внуков качаешь сейчас

и всякий раз

наполняешь меня добротой,

и поэзией, и красотой –

как живая, святая вода, –

ты со мной

навсегда.

22.02.1992

ПЕЙЗАЖ ФЕДЕРИКО

Вот и уходит веселье.

Волны – как прошлого строчки.

Тихо час откровенья

восходит на палубу ночи.

Завтра, быть может, вернутся

яркие краски мажора.

Нити тонкие рвутся

в дрожащих руках дирижёра.

Чайки, с ветрами играя,

публику развлекают…

И корабль, уплывая,

песчинкой желтеет и тает…

Небо и солнце свинцово

вторят седому пейзажу,

и старик Казанова

идёт по вечернему пляжу...

17-19.03.1995

Я СНИМАЮ ВЕСЬ ЭТОТ ДЖАЗ...

(Скол,

След...

Стол,

Свет...

All That...

короче, вся эта суета...)

Я снимаю весь этот джаз,

я снимаю себя и вас –

на прилив океанов земных полушарий;

и вопросы на волнах нот

умножают за годом год –

столько раз

волны пульса уже вопрошали:

кто меня держит сейчас и здесь?..

нет Вдохновения или есть?..

кто примет эту игру и грусть?..

с чем и зачем я сюда вернусь?..

Вопрошаю себя и вас,

эти ноты и этот джаз,

а вопрос отражается

тише и старше...

Может, в этом и есть ответ,

может, в этом тепло и свет –

в том, что вы – отраженье моё,

а я – ваше?..

Как мне держаться и за кого –

за сто друзей или за одного?..

за сто мелодий, а может, две?..

в свалке они или в синеве?..

...Парашютом мне будет джаз;

пара шуток и тёплых фраз –

это всё, что мне нужно,

пока я в полёте…

Я теплею от красоты,

холодею от высоты, –

я лечу

на волнующей блюзовой ноте!..

Как мне держаться

и за кого –

за сто друзей или за одного?..

кто примет эту любовь и грусть?..

с чем и зачем я сюда вернусь?..

Я снимаю весь этот джаз,

я снимаю себя и вас

на прилив океанов

земных полушарий;

и вопросы на волнах нот

умножают за годом год –

где-то там –

между строчек –

уже записали,

кто меня держит сейчас и здесь,

нет Откровения или есть,

кто примет эту игру и грусть,

с чем

и зачем

я сюда вернусь...

1995

ЧАША

Чаша эта

полна света

и величия.

Она,

даже брошенная кем-то

на пол, –

...наполнаполна... – полна!

Чаша

чувствует все мысли.

Чашу эту, может быть,

вам придётся, даже если

спите, –

...спитеспитиспить... – испить.

Чаша,

данная нам свыше...

Каждому дана

она.

Честно

Чашу эту выпить

надо, –

...надонадана... – дана.

Надо, да! –

…надоднадодна… – до дна!

Чаша веры – это мера.

Вес она,

весы она...

Даже брошенная кем-то

на пол, –

...наполнаполна... – полна!

2005

I

ИНТЕГРАЛЬНЫЕ СТИХИ.

(Примечание автора:

строки и слова, которые заключены

в косые скобки /вот так/,

необязательны, т.е. их можно оставить, как есть,

а можно исключить из чтения)

VERSИИФИКАЦИЯ

сам-друг

побродив по лесам,

исколесив по кругу-кружению

поэзии города и веси,

присел,

притих,

прикинул:

язык – приближение,

стих – версия вечного,

вариант

безконечного

приближения

к

2014

ЗЕМЛЯ МАЛЕВИЧ

(читает на видео)

Земля родная и все её страсти

на «Чёрном квадрате» Малевича,

крича

своими рубцами,

проявленно про-

ступают

черно-чернозёмно

под ногами землян.

Земля, высыхая, тре-

щит...

Кто

там?..

Сквозь

асфальт

новый

рос-

ток

или...

Видимо,

Кази-

мир,

затерявшись,

не оставляет работу,

орая в чёрной земле

или

над

чёрной землёй,

измеренной шагом квадрата

длиною в век

(не закрывая

век).

25.03.2015

ДОЛОЙ СИЛЛАБО-ТОНИКУ!

или

ЭХ-МА!..

нет сил

на силлабо-тонику,

носить её сети,

носиться с ней –

ведь она иногда бывает только

насилием

над эмоцией вольной,

над эмоцией сильной

и разностильной

разговорной

просторной речи...

вспомним, как

на цирковых артистов

метафорически давно уже смотрят

ищущие литераторы

в этом смысле –

на эквилибристов,

на пресловутом тонком канатике

находящихся гордо,

находившихся-уставших

от приседаний

и разного рода увёрток,

чтобы с ритма регулярного

не свалиться...

в состояние сингулярное...

а ещё напридумают

всяких терминов

в оправдание,

измеряя нервно

стопы-ступни свои,

любуясь собой,

своею поступью

в зеркалах –

в этих холодных отблесках

стиха

эха...

эх-ма!..

маму надо бы вспомнить,

маму

всей сегодняшней поэтической речи,

маму

всех сравнений,

саму по себе несравненную,

свободно и жадно смотрящую,

говорящую,

не говорливую,

красиво и ново о многом кричащую,

причём

всё замечающую,

сравнивающую

всё

со

всем...

всех

со всеми...

находя общее...

интегральное...

источниковое-родниковое...

из точки

лучистым Логосом

исторгнутое,

от которого ещё не устали,

истошно крича

в крике рождения

нового,

хорошо забытого,

хорошо темперированного!..

и так далее...

2017

ИНТЕГРАЛЬНЫЕ СТИХИ

Анатолию Афанасьеву и Олегу Качмарскому

/гласом

и глазом/

раз!-

деляем и властвуем,

рифмуем

и полурифмуем,

дифференцируем

и пируем,

целуем части,

даже

пируэты пытаемся делать

тайком,

/как только считаем/

доли и такты,

но интересно, когда же

целое поцелуем

/в ответе/?..

и кстати,

интересно, что

интеграл –

это целая величина,

рассматриваемая как сумма

своих безконечно малых

частей

/то есть частиц/.

таким образом,

вся

вселенная,

/образованная из

и для,/

пульсируя в тактах,

/нас

в себе видя

ненаскоро

в о’бразах,/

вывернется-извернётся,

но станет-останется

целой –

вот так-то!..

так что

верь ли, не верь

/верлибру/,

тони’-не тони’ честно

/в такте тоническом,/

в этих противо-

поставлениях и слияниях

постов-говений

линий волн разнополярных,

тем более, если

они – кино

из ткани филлиниевой,

/когда кораблик

плыл ещё,/ –

всё равно не постигнешь

всё,

если даже весь

бабанк поимеешь

и посягнёшь

/единичным/ взрывом эмоций,

ибо

все

игральные карты строк

тасуют смыслы и формы –

формы’слимые лишь

в интеграа’ле –

в этой форме ладони,

держащей

переплетение линий…

/великих –

высоких настолько,

что даже если бросить

на’ пол, наполнаполна – полна’

будет чаша эта./

поэтому

найдём и сделаем жизнью –

силой –

плотью пульсирующей –

разбросанные по

э’зам

и по аза’м,

/по будням из букв

и праздникам смыслов разных,/

по пляжам-песоч- ни-цам,

по реча’м и ре’кам,

по лежебоким сусекам –

найдём

крошечки-формочки

для глины и те/к/ста

/безконечно маленькие и небогатые,

но бочкообра’зно-покатые,

по берегам перекатые/,

формочки-крошечки,

которые пока что делим жадно

и /рубим/ мелко

со времени о’но и до сих пор мы,

крошечки,

которые

разложены

по спасительным якобы

ящичкам

/сложным/,

по ложам-парте’рам

залов,

по линиям алых губ,

/пьющих слезу из медных труб,

что лежали в пыли,/

по рядам,

которым теперь возвещаем вз/д/ор мы,

где краска звука когда-то играла

до самой галёрки вдали, –

/где по-читатель притих, – /

время

собирать

формы!..

/в интегральный стих/

24.02.2017

ЧАСИКИ

(сочинцам – поэту Елене Овсянниковой

и художнику Александру Фадину)

сочи

отчасти песочные...

часики точные

волночастотные...

частью бытийною

пересыпаюсь к весёлому пляжу

от ветреной бытхи-горы;

и снова на гору,

и снова в ваши миры,

переворачиваясь

в части песочных часиков

участью общей

и счастием частным...

а сейчас –

честное слово –

скучаю

частью своею, конечно,

чернозёмною,

что скрыта белой позёмкою,

чаянием и мечтами –

с вами –

рисовальщиками словами

и

словом-логосом,

что тихим общим уловом

дышит

в ваших сетях

счастливых...

вы!.. вы – живые часики –

настоящие,

на времени своём

настоявшие,

на песках,

на вершинах,

на травах-муравах

настоявшиеся,

по горам и пескам прошедшие,

находившиеся,

находящиеся –

настоящие!..

ваши дни

переплётно-страничные

всё пытаюсь листать,

ваши кольца годичные

всё пытаюсь за вами пройти,

иероглифы-мыслеформы ваши

даже

всё пытаюсь читать-разгадывать...

вы!.. вы – счастливые странники...

ваши тёплые-тёплые пальчики,

пляшущие

над прохладными клавишами

или перья и кисти держащие,

ваши кисти –

переплетённые

на картинах и картах линий

ладоней!..

сохраните свои

нити,

свои линии и тропинки

среди следов посторонних!..

да не скроется,

не просыплется

ни одной, ни единой песчинки

сквозь ваши сплетённые пальцы

сквозь нити,

вами натянутые,

сквозь линии

ваших

ладоней!..

2015, Сочи – 26.12.2016. Курск.

НАБЛЮДАТЕЛЮ

...а ведь всё перед тобой

на блюдечке –

на кругах твоих,

наблюдатель,

на корме стоящий –

на кайме голубенькой:

на-ка, голуба, тебе

на досуги дежурства,

/на оркестровые паузы

голосов и партий твоих, – /

как ты их ни крути, –

и парусы одинокие

и палубы-уровни,

и пагубы времени

впереди...

2016

ПОД СОСНАМИ…

(Арсению и Андрею Тарковским посвящается)

Растите, Сосны, ввысь,

полвека вам всего лишь,

вы время собираете в себе,

как воду в камень собирает

в пещерах,

в лабиринтах

сталактит

«(…) захватанная книга,

вся в птичьих литерах,

в сосновой чешуе,

читать себя велит (…)»*

читаю-почитаю

эту новую жизнь,

эту весну,

этот хмель-апрель,

и будущий

смеющийся солнцем июнь,

и сами Сосны –

поющие что-то важное

своими струнами,

и, наконец,

читающий всё небосвод,

но часто

ночами чуют…

«(…)

чуют жилами

(…) сосны

вешних смол коченеющий лёд.

Знаю: новая роща встаёт

Там, где сосны кончаются наши.

(…)

(…) там, за оградой,

чей-нибудь завершается год.»*

как труден вопрос

обретенья утраты!..

не падайте, Сосны,

на наши

палаты!..

когда-то,

в какой-то жизни иной,

или над жизнью,

палатка Андрея

смята была упавшей сосной,

потревожившей только

Ангела,

Андрея спасшего…

Сосны,

не падайте!..

постойте,

подождите,

подарите картину космоса,

которую каждый день

вы рисуете

не в суете –

кронами по небу

под ветрами не-кроткими,

которые крУжат миры по-своему –

против движенья планет,

по движенью души,

вознесшейся из…

туда…

и оттуда читающей

нашу жизнь.

04.04.2017,

Курск, улица Гоголя, 5,

там, где Андрей Тарковский и Александр Гордон

снимали фильм "Сегодня увольнения не будет"

в 1958 году.

*текст, данный в кавычках, –

цитаты из стихотворений Арсения Тарковского.

ИНТЕГРАЛЬНЫЕ СТИХИ

Самарской Луке

примериваю на себя

излучину,

как наушники

по случаю...

но не наушничаю

и не прислуживаю

временам –

а просто прислушиваюсь

средним ухом

к серым,

едва приметным

каким-то

в веках великоцарствующим

ксерксам

и цветным-прецветнЫм

/к селу и к городу/

снам,

пытаясь дважды войти

в излучину лучшего

звука,

огибающего мою головушку,

слева направо нашёптывающего,

звука,

постукивающего бережно

ка-меш- ка-ми

машины времени,

звука,

машущего на расставание

руками вашими

и деревьями...

24.08.2017

ИНТЕГРАЛЬНЫЕ СТИХИ

Давиду Бурлюку

вспомните,

как тонко

и точно

искусно поставленный

на карту источник,

как вставленный новый глаз

в глазницу земли,

камень видит

неповоротливый… и…

нет, не давит его,

но

взглядом

и слезою кристальной

точит,

в итоге

Давид