Под известный мотив

Ростов-на-Дону, хотя и имеет три стационарных театра, на театральной карте России не очень заметен. Театральное искусство здесь развивалось вспышками, самая яркая из которых пришлась на конец 1930-х годов, когда в Ростов приехали (а фактически были сосланы) Юрий Завадский со своей многочисленной труппой – Вера Марецкая, Ростислав Плятт, Николай Мордвинов, Осип Абдулов и многие другие на несколько лет стали ростовскими артистами. Тогда на премьеры Завадского приезжали столичные критики, типично южный мещанский город превратился в культурную столицу юга страны. Затем на несколько десятилетий наступило затишье – вплоть до начала 1980-х годов, когда в Ростовском ТЮЗе, а потом и в Ростовском театре драмы работал режиссер Юрий Еремин (ныне один из крупных столичных режиссеров). Кстати, помимо него, первые шаги на городских сценах начинали и Анатолий Васильев (основатель «Школы драматического искусства» в Москве), и Кирилл Серебренников, и Геннадий Тростянецкий, но успех к ним приходил только в столице.

В культурном отношении Ростов – сложный город, очень консервативный, не приемлющий «трактовок», но вместе с тем и амбициозный. Долгие годы (как и во многих южных городах) излюбленным жанром здесь была оперетта. Однако десять лет назад местную Музкомедию расформировали, и в городе образовался, наконец, приличный Музыкальный театр, который сегодня является безусловно ведущим в городе, сочетая на одной сцене оперу, балет и оперетту. Для примера: в этом году спектакли театра выдвинуты на «Золотую маску» одновременно в 12 номинациях, кроме того, театр ежегодно гастролирует за рубежом, принимает участие в крупных фестивалях, поскольку ориентируется не столько на вкусы города, сколько на своих зарубежных собратьев. И потому приглашение Марка Розовского для постановки мюзикла – одно из звеньев этой цепи.

Сцена и зал в Ростовском музыкальном театре в десятки раз больше, чем в Театре «У Никитских ворот». Похоже, что Марк Розовский, привыкший мириться с техническим несовершенством свой сцены, решил развернуться в Ростове по полной программе. По формату мюзикл длится обычно не более двух часов. Спектакль же в ростовском театре продолжался в два раза больше. При этом режиссер снабдил его самыми разнообразными вариациями на заданную тему. Сперва из полупустого мусорного бака (в который кто-то выбросил партитуры самых знаменитых мюзиклов) вылез Чарли Чаплин, за ним – еще один, потом еще, пока всю сцену не заполонили Чаплины с тросточками и в котелках (фигура выбрана не случайно – именно в эпоху великого немого в Америке зарождался мюзикл). Но поскольку в России мюзикл развивался не столь интенсивно, как на Западе (к 1930-м годам большевики не считали, что театр должен быть коммерчески успешным и видели в нем уже средство идеологии), Чаплин вдруг запел куплеты под Утесова: «Один большой оратор однажды стал диктатор» и подобные. В этом читалась ирония: в советское время песни Утесова действительно противопоставлялись мюзиклу. За вечер декорации менялись неоднократно: вместо портрета Чарли Чаплина на заднике сцены появился вдруг Бертольд Брехт («Трехгрошовая опера»), а затем и Майкл Джексон. Звучали номера из мюзиклов My fair lady, Mamma Mia, West side story, «Нотр-Дам де Пари», «Скрипач на крыше», «Порги и Бесс», «Чикаго» и даже из русского мюзикла «Свадьба Кречинского». Но поскольку на сцене был не мюзикл, а только лишь «Звуки мюзикла», то в главе, посвященной Брехту, артисты рассказали о политическом театре, после чего зазвучала «Баллада о мертвом солдате».

На поклонах, когда к публике уже вышел и сам режиссер-постановщик, а театр наградили букетом от губернатора, на сцену поднялся колоритный местный житель, держа картину в руках, и с криком: «Для меня Марк Захаров всегда был номер один в мире», – преподнес Марку Розовскому свой пейзаж.