«Солнцестояние»: пропаганда под видом артхауса

То, что раньше называли триллерами, сейчас превратилось в некий разбодяженный артхаус, который, несмотря не безупречную технику съемки, серьезно проигрывает, собственно, в основном качестве данного жанра, а именно — в поддержании у зрителя постоянного напряжения.

Алина Витухновская

Предсказуемость и растянутый сюжет — не лучшие качества кинокартины прошедшего лета 2019 г. — «Солнцестояние/Midsommar», отчаянно претендующей на то, чтобы вывернуть все крупные мировые кинозалы наизнанку.

Само по себе отыгрывание рефлексий публики путем демонстрации гипертрофированных, перекрученных и перегруженных повествований, извлеченных автором из ее же бессознательного, не является новым приемом. Это можно уподобить массовому посещению одного и того же психоаналитика, чрезмерно увлекшегося галлюциногенами, но при этом пренебрегающего уникальностью случая, характерного для каждого отдельно взятого пациента-и-зрителя. Или как говорилось в одном известном мультфильме «И так сойдет». Поэтому данную работу я бы назвала еще одной тщательно отшлифованной традиционалистской безделушкой с элементами неоязычества и социалистической пропаганды.

Сам режиссер «Солнцестояния» и не скрывает своей болезненной одержимости ужасами: «Ари Астер рос и становился одержим фильмами ужасов. «Я посмотрел все в каждом разделе ужасов в каждом видеомагазине, который смог найти… […], я не знал, как собрать единомышленников, которые захотели бы заниматься тем же…… […], однажды я просто взял и стал писать сценарии: так я нашел себя».

С одной стороны, иначе и не могло быть, чтобы режиссер не интересовался предметом своей деятельности, но с другой — не обязательно самому увлекаться тем, что ты можешь делать хорошо на публику. В этом и есть секрет гениальности любой творческой личности, вкратце заключающийся в том, чтобы «Иметь, но не быть». В противном случае, каждый артефакт на выходе будет изобиловать большим числом ненужных личностных вкраплений, которые не только практически гарантированно пройдут мимо сознания массового зрителя (а чуткий их отсеет «на автомате», чтобы сосредоточиться на сути), но и опошлит и без того невысокую подачу кинокартины в целом.

Примитивная животность персонажей «Солнцестояния» убивает логику происходящих в нем же событий, хотя бы уже тем, что их бессознательное, в изобилии выплескивающееся наружу посредством колдовских снадобий и ритуалов, оказывается куда примитивнее тех самых языческих «таинств», таким образом делая их жертвенность не просто бесполезной, но и бессмысленной. Да и сумма страхов современного человека упростилась до предела. Поэтому чтобы вызывать даже некую боязнь у него, следует хорошенько постараться, чего, говоря, откровенно, я совершенно не увидела в этом фильме.

Если пройтись по символизму отдельных моментов видеоряда, то в сцене, где главную героиню заставляют съесть рыбу, просматривается некий отсыл к христианству, лишь небрежно замаскированному под псевдоязычество, раскручиваемого для последующего аккумулирования сумасшедших, чтобы выкристаллизовать из них новую тоталитарную секту, наподобие той, что можно было наблюдать в сериале «История служанки». То есть, «Солнцестояние» превращается в метафизическую служанку для хиппи и наркоманов.

Современная киноиндустрия занимается ничем иным, как поиском наиболее комфортных способов существования в тоталитарности. Потому что общество потребления — единственно свободное — они хотят оставить себе, элите. Для пролов же будет сакральность, ритуалы, эсхатические состояния и прочие псевдоязыческие «откровения». «Солнцестояние» — это очередная попытка сохранить бизнес в руках его нынешних владельцев, подсунув всем прочим секс-возню на природе и наркотики, выключив тем самым молодежь из реальных деловых процессов.

Сцена с круговыми, почти «муравьиными танцами смерти» молодых девушек — это и апологетика феминизма в его авторитарной сущности. Царство женщин, но по-традиционалистски архетипических, то есть, буквально безмозглых служительниц массового бессознательного. Ничто, устремленного в ничто (не метафизическое, но плотское, биологическое, буквально мясное), замкнутое на самое себя. Жизнь ради жизни. Это и есть архетипическая женская идея. Что может быть унизительней для человека как субъекта? Не удивительно, что после подростковых групп самыми жестокими являются женские сообщества.

Сексуальный ритуал с отобранным из группы туристов «альфа-самцом» — это не только имитация стремительно исчезающей сексуальности, но и прежде всего — апологетика бессубъектности и антиотчуждения. Растворение в общем, обезличивающее самость.

Сексуальность — это последнее, что используют вместо религии для порабощения бессознательного, но безуспешно, ибо сексуальность перестала быть актуальной, она лишь остается тайной мечтой традиционалиста, девианта по сути своей, который не имеет возможности оплатить ни ментально, ни финансово нормальный качественный секс. И часто уже просто не нуждается в нем, но при этом страшно боится себе в этом признаться.

Образ широкогрудой уродины, таящий в себе неуклюжие порноэксперименты — есть символ и пропаганда так называемого «бодипозитива». Бодипозитив — это фашизм гуманистов, казнь красивых некрасивыми. Искоренение рациональности и эстетики — есть основа будущих тоталитарных обществ.

Что еще можно сказать про фильм «Солнцестояние»? В нем безусловно стоит отметить избыточность патологического чувствования. Я смею утверждать, что современный человек не желает чувствовать в принципе, он не нуждается в чувствах вообще.