Posted 1 июня 2011,, 20:00

Published 1 июня 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:16

Updated 8 марта, 06:16

Экология веры

Экология веры

1 июня 2011, 20:00
Министерство культуры Италии настоятельно не советовало везти в Москву «провокационную» постановку Ромео Кастеллуччи «Проект J. О концепции Лика Сына Божьего». Но Чеховский фестиваль поверил своей публике, и в результате бурных протестов общественности (как это было в других странах) итальянская постановка не вызвала.

В одном из первых рассказов Николая Лескова престарелый сибирский архиепископ, желая наглядно показать разность пониманий образа Христа, разбирал перед своими гостями различные изображения Спасителя, в каждом находя какие-то недостатки. Где-то Христос был представлен слишком равнодушным, где-то с трудом сдерживающим гадливость, где-то слишком натуралистически изувеченным, а где-то чересчур эффектным и оранжерейным: с девичьим румянцем и вьющимися кудрями (ровнехонько таким, каким его любят представлять светские дамы).

Итальянский режиссер и художник Ромео Кастеллуччи решил провести ревизию современных представлений о Лике Сына Божьего и создал спектакль с громким и обязывающим названием «Проект J. О концепции Лика Сына Божьего» (в Москву приехала первая часть постановки, вторая – «Черная вуаль священника» – будет готова только осенью).

Над сценой висит увеличенная репродукция знаменитого портрета «Христа-спасителя» работы Антонелло да Мессины, надо сказать, вполне отвечающая всем эстетическим запросам героя Лескова: «Взгляд прям и прост, темя возвышенное, что, как известно, и по системе Лафатера означает способность возвышенного богопочтения; в лике есть выражение, но нет страстей».

На фоне Божественного Лика и разворачиваются события жалостные и скорбные. Престарелый Отец и добрый Сын проживают один небольшой вечер из длинной вереницы подобных. Сын вернулся с работы и, еще не успев переодеть белоснежной рубашки и снять галстука, зашел в комнату к отцу и обнаружил, что родитель сидит в памперсе уже переполненном. Испачкан и белый халат, и белый диван, и даже на пол натекло. Почтительный сын вооружается перчатками, губками, бумажными полотенцами, пачкой памперсов и приступает к гигиеническим процедурам: обмывает старое тело, надевает новый памперс, новый халат, пересаживает на стул… Увы, у отца явно совсем плохо с желудком. Все повторяется по новой. На этот раз сын уже забыл о перчатках и не только утешает старика: дескать, все в порядке, но и морщится: какая вонь! Отец плачет, ему стыдно. Отца пересаживают на кровать, и там, улучив момент, пока сын отвернулся, папа быстренько и шкодливо опрокидывает на себя горшок с дерьмом.

Обнаружив отца выпачканного уже с головы до ног, сын опускается на колени, и уже плачут оба…

Люди, сталкивающееся с подобными проблемами в своей жизни, сумрачно молчат. Легкомысленные студенты жизнерадостно хихикают, воспринимая происходящее как своего рода черную комедию, в которой вместо крема пачкаются экскрементами. Наиболее остро на происходящее реагирует полотно художника.

Лик Христа начинает искажаться (как будто под кожей начинают вздуваться бугры и ползать насекомые), потом по прекрасному лицу текут потоки подозрительно коричневой жидкости. А потом холст начал расползаться, и под возвышенную музыку возникла глубокомысленная надпись на английском: «You are (not) my shepherd» – «Ты (не) мой пастырь». Из предложенной альтернативы каждый волен выбирать свое.

«Проект J», как и многие спектакли Кастеллуччи, похож на зеркало, в котором каждый зритель должен увидеть проекции, скажем, собственного подсознания. Кто-то задумается о необходимости эвтаназии. Кто-то будет размышлять об униженном человеческом теле. Кто-то уйдет в спекуляции на темы «чистоты» и «грязи», как они трактуются в Библии. Кто-то углядит кощунство в этом гадящем Отце, добром Сыне и беспомощно-скорбном Духе Святом. Кто-то погрузится в размышления о собственном семейном опыте. Одни опечалятся, что в русском театре нет актеров, готовых бесстрашно обнажить свое старческое тело и вымазаться на сцене дерьмом, хоть и искусственного происхождения. Другие обрадуются, что таких актеров у нас нет...

А сам непревзойденный провокатор Ромео Кастеллуччи, как никто умеющий упаковать любую фигу из дерьма так, что она кажется метафорой, символом, на худой конец – художественным жестом, подливает масла в огонь, давая развернутые комментарии и разжигая любопытство уверениями, что вторая часть проекта «Черная вуаль священника» сильно скорректирует наши представления о первой.

Ромео Кастеллуччи родился в Чезене в 1960 году. Окончил отделение сценографии и живописи Академии изящных искусств в Болонье. С 1980 года работает как театральный режиссер. В 1981 году вместе с Клаудией Кастеллуччи и Кьярой Гвиди основал театр «Общество Рафаэля». В начале 1980-х совмещал работу в театре с занятиями живописью, подготовил ряд выставок. С того времени Кастеллуччи осуществил большое число постановок как автор, режиссер, сценограф, художник по костюмам и по свету, звукорежиссер. Среди постановок: «Санта-София – Кхмерский театр» (1986), «Нисхождение Инанны» (1989), «Гильгамеш» (1990), «Исида и Осирис» (1990), «Гамлет. Неистовая внешняя сторона смерти моллюска» по Шекспиру (1992), «Орестея. Органическая комедия» (1995) по Эсхилу, «Юлий Цезарь» по Шекспиру (1997), «Генезис. Из музея сна» (1999), «Трагедия, рождающаяся изнутри» – цикл из десяти спектаклей-эпизодов, соответствующих десяти европейским городам, сопродюсерам постановок. Среди работ последнего времени – «Божественная комедия» по Данте и «Парсифаль» по Вагнеру.

"