«Коль вам так угодно, возьмите мой голос, мой голос последний!»

Еще одна потеря. Уходят ключевые фигуры нашей культуры – шестидесятники, романтики, идеалисты. Уже нет рядом тех, убедивших нас, что впереди светлое и ясное будущее, мир и любовь. Они окутали нас теплом, уверенностью в том, что все сбудется и получится. Мы их читали и слушали и знали – все на счастье. Мечтавшим – поверили.

Завороженные надменным взглядом из-под косой челки, мы впитывали звуки серебряного голоса Беллы. Нездешние, такие несоветские, вещие и вечные стихи Ахмадулиной – это причастие таинств и даров Божьих. Белла Ахмадулина давала возможность прорыва из духоты и пошлости жизни к обязательной справедливости бытия, невозможности зла и торжеству истины. В ее стихах – протест против слабости и смирения, призыв вспомнить, кто мы есть, и не бояться и не размениваться, возвысить над суетой и прорваться.

И она подавала в этом пример: бесстрашно вступалась за обиженных и отвергнутых. Отказалась травить Пастернака – отчислили из Литинститута. Провожала за кордон Аксенова и Войновича, защищала Бродского и Сахарова – печатали все реже и реже. Но она писала и читала стихи. И голос звенел, и надежда не угасала.

Самое удивительное в том, что стихи Ахмадулиной понимали все. Казалось бы, под нагромождением несогласованных согласований, многоэтажных конструкций и устаревших словесных форм нелегко увидеть смысл. Но ведь видели и понимали. И Белла ни на минуту не сомневалась, что поймут и поверят. Все услышавшие голос Беллы, вглядывались в ее тревожные глаза, а потом тянулись за ней до смысла и сути. За ней тянулись и становились лучше, умнее и чище.

Ахмадулина всегда понимала, что Россия – страна с внутренними грехами и изъянами, которые победить не просто, но возможно. И эту мысль она донесла до нас. И заставила принять прошлое и поверить в будущее, уйти от пережитых скверностей и прорваться в новую жизнь. А потом словно бы сама перестала верить в возможность иной жизни. И ее голос стал похож на стон. И этим стоном на своих последних выступлениях она читала «День Рафаэль»: «Неузнанным ушел День – Свет, День – Рафаэль. Но мертвый дуб расцвел средь ровныя долины. И благостный закат над нами розовел, и странники всю ночь крестились на руины». А потом Белла замолчала, перестала писать и читать. И это был ее последний, уже молчаливый протест против всего, до чего мы дожили.