Posted 30 сентября 2004,, 20:00
Published 30 сентября 2004,, 20:00
Modified 8 марта, 09:46
Updated 8 марта, 09:46
В шкуре телеведущего
– Алексей, признайтесь, долго выбирали такой «веселенький» псевдонимчик?
– Вот и вы тоже подумали про псевдоним. Нет, ей-богу, настоящая фамилия! Я ведь потомственный артист, родители – эстрадные танцоры. Бывает, пригласят меня в какой-нибудь телепроект, продюсер сразу заявляет: «Псевдоним оставим прежним, потому что это удачно придумано».
– Считается, что детские проекты на ТВ – это один из самых сложных жанров...
– Согласен. Кто попало за это браться не может. Дети очень даже чувствуют, «что это за дядя», который с ними водит хороводы и играет в «ручеек». Ребенка не обманешь показным весельем и азартностью, он все понимает. После большого опыта работы в детских шоу я знаю, как это сложно. Сегодня мы на СТС на новом витке возрождаем «Зов джунглей», который вел когда-то Супонев – идеальный, по мнению многих, детский ведущий. Всем помнится история, когда он пришел на ТV-6, на детское вещание. И тут же развернулся восвояси, когда увидел, что там никто ни сном, ни духом не думает о юной аудитории. А просто собирается залеплять паузы выцветшими мультфильмами и сюсюканьем с куклами.
– То есть сейчас вы возрождаете на СТС супоневский «Зов джунглей»?
– Нет, не возрождаем. Скажем так: это производное «Зова джунглей». Слово «Зов» – это бренд. Грех его не использовать… Так и появилась идея «Зова предков» – игра семейная и развлекательная, проект, который долго готовили. Не подумайте, что это просто «Папа, мама, я – спортивная семья». Здесь другое.
– Маме надо цветы дарить, детям мороженое, а с папой выпить пивка?
– Примерно так. Вся фишка в том, что участников вдруг переодевают в одежды каменного века. И вокруг доисторические декорации и эстетика. Так вот, даже опытные люди, когда на них направляют камеру, как ни крути, зажимаются. А в силу того, что участники одеты в немыслимые шкуры, они могут себе позволить не соответствовать тому, что они есть на самом деле.
– Серьга в ухе, куриная косточка в носу?
– Именно! Потому что когда человек прилично одет – как он сможет скакать, корчить рожи? А так получается «Семейка Флинстоун». На мой взгляд, это ноу-хау детских программ. Взрослые могут позволить себе вместе с детьми подурачиться. Это просто здорово, когда все участники больше и больше себя «отпускают»! Моя задача – максимально их раскрепостить в этих соревнованиях. Еще им интересно то, что, испытав на своей шкуре такие телеприключения, вряд ли они когда-либо еще переживут нечто подобное. Скорее всего, таких метаморфоз в жизни больше не будет. Потому все и фотографируются на записи программы как угорелые – это ведь такой прикид! К тому же богатый антураж, декорации, восемь камер… Гигантский орган, искусственный водопад, три вулкана вспыхивают живым огнем: придуманный мир, в который не всякий и не каждый день может попасть. Но и в «Царе горы» на ОРТ были очень серьезные вещи. Я даже вместе со всеми проходил курс подводного плавания. Потому что пришлось впервые на нашем телевидении вести передачу из-под воды. Тяжело было физически, я здорово промерзал. Дело в том, что бассейн, который устроили в студии, не смогли нагреть. Вода была всего 13–14 градусов. Дети недолго проводили время в воде: проплыли и выскочили. Я же в общей сложности провел в бассейне полтора часа. Простудился и охрип.
– Вас можно назвать старожилом детского вещания.
– Да. Начинал я работу на детском ТВ еще студентом Щукинского училища. «Будильник», «Детский час», «До 16 и старше». Потом я надолго угнездился в музыкальной программе «50х50». Лет на десять.
– Получается, вы стали первым виджеем отечественного телевидения?
– Точно, одним из первых был. Это сейчас их пруд пруди – и виджеев, и музыкальных каналов, а тогда хит-парады, клипы – все было в новинку. У нас полно было открытий, которые я сейчас смотрю, и от них тошнит. Например, когда оператор шатает камеру, болтает ее туда-сюда. Испорченные дубли, ошибки, оговорки в кадре – это мы все оставляли. Из этого жанра мы с Ксенией Стриж выжали тогда все, что смогли. Другое дело, что тогда, десять лет назад, все это еще не было индустрией. Тогда весь шоу-бизнес держался на неких «механизмах» публичного действия, а не зависел от личностей.
– Знаю, что вы любите вспоминать 80-е, 90-е годы...
– Еще бы! Золотое было времечко, собирали людей целыми стадионами, такими как «Олимпийский», «Лужники», – и по 20 концертов подряд. Такое вряд ли повторится.
– Неужели все проходило гладко?
– Конечно, случались и ляпы, время-то было сугубо фонограммное. Был однажды сборный концерт, 25 артистов. Я вел конферанс. На нем впервые пел приехавший в страну Шуфутинский. И был еще певец из Белоруссии – Александр Солодуха. Так вот, меня предупредили: надо побольше навести пафоса, мол, белорусские ребята нервничают. И вот я прокатываю такую телегу: «Несмотря на то что центробежные силы разъединяют наши народы, белорусские друзья с нами. Музыка нас объединяет!» Такого нагородил! А в конце прибавил: «Я вас очень прошу принять их тепло». Все захлопали, заорали. Выходит этот самый Солодуха, кланяется всему честному народу в пояс, бьет по струнам, да как замяукает, заквохчет по-тарабарски!
– Белорусский язык показался таким странным?
– Я сперва решил, что это какое-то специальное этническое горловое пение. А на самом деле пленка в фонограмме перевернулась и стала прокручиваться наоборот. В силу того, что было предупреждение: это очень хорошие артисты, публика в полном оцепенении просидела и прослушала всю песню. Музыканты и Солодуха не могут ни в одну ноту попасть, как рыбы, раскрывают рты, переглядываются. С них пот льет ручьем. Большего позора я никогда не испытывал! А меня опять толкают на сцену. Напустил на себя серьезный вид, выхожу и говорю: «Вы знаете, идет съемка. Сделаем еще дубль. А то у нас техника отказала». Зал только выдохнул: «А-а-а!.. Это, оказывается, песня неправильная, а не мы идиоты».
– Сразу виден опыт конферансье…
– Ну что вы, и у меня случались проколы. Однажды на таком же стадионном мероприятии я должен был назвать спонсоров, 16 наименований. Тогда уже была такая обязаловка. Выхожу на сцену, открываю папку. И тут ветер листы из папки веером уносит в сторону! А я уже и рот открыл. Начинаю произносить фамилии, называть фирмы. Говорю и говорю, а сам думаю: «Елки-палки, откуда я это помню? Один раз ведь смотрел!» Говорю-говорю, а сам просматриваю оставшиеся листки. И вот на одном из них, последнем, записаны регалии главного, шестнадцатого спонсора. Я этому так обрадовался, что запнулся и… неправильно прочел! Но вообще-то я везучий. Например, когда пришел первый раз в театр – сразу же упал.
– В оркестровую яму?
– Плашмя. И загремел на два месяца в больницу.
– Ничего себе везучий! Пьяны были?
– По пьесе я должен был на коленях проползти по сцене с закрытыми глазами. И про яму я просто забыл. Но, правда, мне сказали, что это хороший знак, не знаю только к чему. Еще как-то я с пандуса упал и растянул связки, а на следующий день мне на премьере степ танцевать. Вот это сильно было! Вызвали врача, она мне ногу заморозила и вкатила еще анальгин в задницу. Но перед самым спектаклем препарат стал отходить.
– В смысле, заморозка? Или анальгин?
– Не знаю, наверное, и то и другое. Так вот, когда дошло дело до степа, практически все отошло. Говорю: «Ребята, вы давайте внимательнее, аккуратнее, потому что я сейчас буду орать или матом ругаться». Но ничего, станцевал. По пьесе я играл холодильник, там девушка общается с неодушевленными предметами. Танцевал я, стиснув зубы, урча про себя какие-то ругательства, на негнущихся ногах и с деревянной спиной. В общем, натуральный холодильник.
– Кстати, о «неодушевленных предметах». Вы ведь первым стали продавать товары по телевизору?
– Точно, в «Магазине на диване». Скажу сразу: никаких импортных аналогов я не смотрел. Задача была «продавить» аудиторию. Самым ломовым товаром у меня была посуда, сервиз состоял из 28 кастрюль и сковородок. И еще с десяток – в подарок. Звонков было беспредельно много, но половина из них была из серии «Уберите животное с экрана!». Сначала я даже не понял, какое животное, в кадре только я и кастрюли. Никаких собак и даже мух. Потом дошло – это же про меня! Потому что я вскакивал на стол, бил в кастрюли, орал как оглашенный.
– И вас в итоге выгнали с «Дивана» по многочисленным просьбам зрителей?
– Вовсе нет! Вскоре ко мне привыкли, раскупили все кастрюли, и когда я исчез с экрана на какое-то время, уехал в отпуск, люди обзвонились: «Куда подевался этот прикольный парень?» Потом пошли пылесосы, мини-ванны… В общем, эта передача – серьезная страница в моей жизни. И самым трудным товаром были пылесосы. Сложно соединить техническую информацию и драйв. Сложно уложить это в зрителя. Нормальный человек может выдержать час таких съемок. Я держался пять часов. Но и моя психика не выдержала всего этого идиотизма. Я доходил до ручки – швырялся в декорации и окружающих обувью, крышками кастрюль, насадками на пылесос.
– Как же вас усмиряли?
– Меня стали втихую подпаивать. Съемки были ночные, все пили простой кофе, а мне стали подливать коньяк.
– И вы ничего не заметили?
– Меня убеждали, что это успокаивающий гомеопатический бальзам. И частенько в конце съемок я засыпал на «теледиване», благо он был всегда рядом.
– Говорят, что вы до сих пор водите дружбу с самим Севой Новгородцевым. Как познакомились?
– Да, мы до сих пор приятельствуем, созваниваемся. А познакомились очень давно, в 1988 году. Поехал я в составе делегации в Лондон на театральную стажировку. Впервые из теле- и театральных деятелей, поехал в Англию без переводчика и «друга» из КГБ. Утром, на каком-то завтраке, заходит человек, седой, длинноволосый, ухоженный, с серьгой в ухе. Спрашивает нас с приятелем: «Вы русские, правда?» В тот же день мы задружились, он даже стал нас возить на своем авто по Лондону, показывать достопримечательности. И как-то ни с того ни с сего я вдруг говорю: «Мы ведь Англию знаем только через футбол, рок-н-ролл и через… как его? Севу Новгородцева». А тип этот, выдержав паузу, из-за руля вдруг как сказанет: «А ведь это я». Мы были в шоке: ничего себе, попали в самое гнездо «белого движения»! Потом Сева повез нас на свою передачу на Би-би-си. А там, на радиостанции, нас все приветствовали, хлопали по плечу и приговаривали: «Ну что, ребятки, и вы решили здесь остаться? Будете у нас работать?» – «Нет, – гордо ответили мы, – уезжаем назад в СССР». Бибисишные люди смотрели на нас и небось думали: «Вот это да! Вот наступило времечко! Люди из совка на Западе не остаются, а отваливают назад! Значит, действительно что-то меняется»...
Справка «НИ»
Алексей ВЕСЕЛКИН родился 21 ноября 1961 года. Прославился, сыграв главную роль в комедии «Нужные люди» (1987), однако сегодня снимается редко. По окончании Театрального училища им. Щукина в Центральном детском театре играл практически во всех спектаклях. На ТВ вел передачи «Будильник», «До 16 и старше», «50х50», «Магазин на диване». Имеет звание заслуженного артиста России.