Ария заморского призрака

В последние годы Бриттен стал регулярно появляться на российских подмостках. Меломанам памятны постановка «Винта» Дэвида Маквикара в Мариинском театре и «Билли Бад» Вилли Декера в Михайловском, не говоря уже о нашумевшем «Сне в летнюю ночь» в столичном Музыкальном театре. Нынешний «Винт» поворачивали британцы – режиссер Оливер Мирс, сценограф Аннамари Вудс и главный дирижер «Новой оперы» Ян Латам-Кениг.

Камерную (для 13 оркестрантов) оперу по повести Генри Джеймса Бриттен написал в 1954 году, сохранив зловещую мистику первоисточника. История Гувернантки в аристократическом доме, которая опекает детей-подростков Флору и Майлза и борется с призраками, угрожающими жизни и душе подопечных, так богата смыслами, что впору схватиться за голову. Понятно, что каждый уважающий себя старинный английский дом обязан иметь привидение, и в этом смысле Джеймс и Бриттен опирались на богатейшую культурную традицию. Но они насытили неоготику массой новых аспектов, прежде всего фрейдистских: как бы неотчетливые, но явные эротические контексты, подростковый пубертат и подавленная агрессия. Плюс взаимная подозрительность, социальное лицемерие и, главное, автобиографические реминисценции.

Вязкая неопределенность – главный прием авторов. Непонятно, хороша или плоха Гувернантка: то ли она спасает обитателей дома, то ли, наоборот, сводит их с ума, окружая действительность «туманными стенами зла». Были призраки на самом деле или они плод обрыва реальности в больном воображении дамочки? Привидения – бывший слуга, ныне покойный Питер Куинт, и прежняя гувернантка, умершая мисс Джессеп – с равной долей вероятности могут быть как слугами дьявола (если вы в него верите), заславшего демонов для искушения невинных душ, так и ночными кошмарами, возникающими в закоулках подсознания («Я оживаю, когда гаснет свеча», – поет Куинт).

Кстати, сами души не столь уж и невинны: возможно, Майлз и Флора ведут двойную игру, а «Поворот винта» – опера, разоблачающая миф о якобы добрых (по изначальной природе) детках, противостоящих злым взрослым. Как бы то ни было, придуманный человеком ужас действует не менее разрушительно, чем настоящий: атмосфера зла усиливается – вот он, символический поворот винта, средневековая пытка, когда голову жертвы сжимали в тисках. В финале изнемогающий Майлз отрекается от Куинта ценой жизни: мальчик умирает на руках Гувернантки.

Герои оперы (действие происходит в середине прошлого века) живут в громадном доме, роль которого играют три серые стены с проемами дверей и окон. Стены, как винт в названии, поворачиваются под разными углами, создавая иллюзии мрачных, безжизненных комнат, которым нет числа. Художник Кевин Трейси поставил свет так, что зритель верит: поместье освещено свечами, бросающими резкие, контрастные тени, они так похожи на темные извивы психики персонажей. Режиссер помещает зло под оболочкой обычной жизни. Герои одеты в белые носочки, невзрачные кофточки и кургузые пальто. Тут ловят бабочек, читают книжки, учат латынь, играют на рояле и плетут цветочные венки. Но это идиллия, висящая на волоске. И это спектакль о том, как прошлое влияет на настоящее, а мнение, будто мы хозяева самим себе, – всего лишь иллюзия, когда невроз управляет человеком.

Звуки замечательной партитуры, в которой мятущаяся атональность (лучшая музыка для мистического триллера) смешана с «потусторонней напевностью» призраков и ясной «наивностью» молитв и детских песен, более чем хорошо прочувствовал оркестр «Новой оперы». Как справедливо заметил Латам-Кениг, у Бриттена камерный оркестр местами звучит как большой симфонический, и это удалось передать. Без огрехов спели участники спектакля, среди которых и британские, и российские вокалисты. Ангельский дискант 14-летнего Тома Дизли и нервное сопрано Сьюзен Харрелл (Гувернантка) достойно подержали Ярослав Абаимов (Питер Куинт), Ирина Ромишевская (экономка Гроуз), Виктория Шевцова (Флора) и Валерия Пфистер (гувернантка Джессел).

Эта смесь скрытых истерик и сюрреалистической недосказанности, хороших манер и навязчивых идей – несомненная театральная и музыкальная удача. Жаль только, что «Поворот винта» в «Новой опере» не столько репертуарная премьера, сколько разовое событие, сродни гастролям. Спектакль по условиям контракта прошел всего два раза. Театр, впрочем, намерен искать возможности для полноценного проката.