Худшая традиция

Комиссии по правам человека в ее нынешнем составе скоро будет год. Не скажу, что за это время положение дел в этой сфере кардинально улучшилось. Мы просто не в силах быстро переломить ситуацию. В России правозащитная проблема носит характер хронический. У нас традиционно государство давило человека, и уже сами люди привыкли себя не уважать. Не только себя, но и тех, кто рядом, и особенно тех, кто вынужден им подчиняться.

Мы пытаемся менять сознание, отношение людей к самим себе. Это – самое главное в нашей деятельности. Но процесс этот очень долгий.

Комиссия по правам человека при президенте – это совещательно-консультативный орган. Для президента мы – в первую очередь независимый канал информации. Мы свободны от межведомственной круговой поруки, так как комиссия имеет общественный статус. Я настояла на невхождении в нее представителей официальных структур, и теперь мы не дублируем точку зрения министерств и ведомств, а даем информацию на основе потребностей общества так, как понимаем это сами.

В большинстве госструктур отношение к комиссии настороженное. Как мы работаем, там работать не принято. Пожалуй, эффективное сотрудничество удалось наладить лишь с вице-премьерами по социальным вопросам.

Улучшение ситуации с правами человека упирается в реформирование судебной системы, основной системы защиты прав человека. Если суды работают плохо – защитить человека становится невозможно. Но правовая реформа в России идет очень тяжело. Судебная система остается непрозрачной, неподконтрольной для общества, корпоративно закрытой. Вместе с тем у нее есть защитники, которые это выдают за некую независимость.

Правозащитников в России очень мало, особенно в провинции. На них давит власть, им поднимают цены на аренду помещений. Новая система налогообложения вообще поставила их на грань существования.

Я убеждена, что правовое просвещение надо начинать с чиновников. На самом деле, это очень бесправные люди. Но бесправие перед начальством выплескивается на еще более беззащитных граждан.

Наибольшим успехом считаю то, что удалось отстоять свою позицию по изменению закона о гражданстве и остановить переселение чеченских беженцев из Ингушетии. Не удалось же пока создать системообразующую базу по защите прав детей, внести поправки в ряд законов, касающихся ювенальной юстиции. К ребенку, как правило, нельзя применять те же законодательные нормы, что и к взрослому. Психика ведь совсем другая!

И на происходящее в Чечне мы повлиять тоже никак не можем. Там по-прежнему гибнут люди, то есть нарушается главное право человека – право на жизнь.