Вакханалия на стульях

«Я бы всего Вагнера переделал на хореографию», – некогда писал в дневнике Александр Бенуа. Мечта известного деятеля русской культуры в наши дни близка к осуществлению. Французский хореограф Режис Обадиа – не единственный, кто использовал музыку оперного гения в танцевальных целях, но первый, кто отметил 200-летие со дня рождения Вагнера одноактным балетом в московской труппе. Его «Тристан плюс Изольда. Фрагменты» сделан действительно из фрагментов: несколько отрывков из оперы «Тристан и Изольда» плюс песни из вокального цикла на стихи Матильды Везендонк. Цикл написан Вагнером в период пылкой любви к этой самой Матильде, так что тема великой страсти проходит через весь балет. Песни, кстати, исполнили «живьем» (молодая певица Мария Гулик), для прочей музыки использовали фонограмму.

Обадиа не стал заострять внимание на конкретной истории легендарных влюбленных. У него нет даже одного Тристана и одной Изольды. На сцене беснуются четыре пары, правда, одна из них (Софья Гайдукова и Роман Андрейкин) выходит чаще других. Слово «беснуются» употреблено не как ругательное, а как констатирующее: хореографа не интересовали ни движения души, ни психологические любовные нюансы. Его герои весь балет исступленно рвутся друг к другу, напор с порывом не ослабевают ни на секунду. Нет числа взаимным броскам с разбега на руки, резкому обвиванию партнерш вокруг торса, швырянию тел на пол, гимнастическим взлетам дам на мужские плечи и прочим спортивным действиям. Девушки истово мотают распущенными волосами. Решать, физическая ли это страсть или так материализуется сила мифа о любви, нужно зрителям.

Если вагнеровский балет поставлен для труппы современного танца балета «Москва», то два других опуса созданы для классического подразделения компании. «Концерт для скрипки с оркестром» придуман американцем Полем Мехиа, бывшим танцовщиком «Нью-Йорк Сити балет», работавшим с главой этого прославленного театра Джорджем Баланчиным. Мехиа был не самым плохим солистом, он явно любит балеты Баланчина и интересуется балетом вообще как зритель. Возможно, поэтому (и при отсутствии собственных пластических идей) его постановка мучительно вторична, причем не только по отношению к бывшему наставнику. Мехиа чего только не намешал в «бессюжетный» танец под музыку Чайковского. Главные источники – «Лебединое озеро» и баланчинский балет «Симфония до мажор», перечислять остальные места не хватит. Пытаясь вслед за учителем работать непосредственно с музыкой, Мехиа буквален до дотошности: звучит одинокая скрипка – на сцене работает балерина, скрипка плюс другой инструмент – будет дуэт, под оркестр танцует, конечно, масса. Но общий монтаж, увы, несуразен, логики в композициях мало, мазурка с классикой сочетаются невпопад, и вообще балет сделан по принципу «что под руку попалось».

«Класс-концерт» пригласили поставить знаменитого танцовщика Владимира Васильева. Он, видимо, ностальгировал по временам своей юности. Иначе трудно объяснить оглушительную детскую наивность балета с музыкальной «нарезкой», описывающего, как следует из названия, трудовые будни балетного класса. Впечатление такое, что спектакль поставлен в 1950-е годы, когда прямоточный «соцреализм» в обязательном порядке братался с иллюстративным «драмбалетом». Единственная примета наших дней – крутящиеся офисные стулья на колесиках: на этих предметах мебели герои (балерины и танцовщики некого театра) выезжают на сцену, когда бравируют под музыку «Вакханалии» из оперы «Фауст». Эпизоды у палки, когда артисты делают сначала простые, а затем сложные па ежедневной разминки, перемежаются бытовыми сценками. Две девушки поссорились. Третья устало крутит в руках пуант. Пара бывших солистов, а ныне пенсионеров с палочками, забредших на молодежный урок, задумчиво бродит по классу, оглядываясь по сторонам в поисках ушедшей молодости, обнимаясь после долгой разлуки и нежно гладя руками предметы обстановки.

Васильев насытил действие слегка переделанными фрагментами известных балетов, исполняемыми, как и положено на классе, под рояль. Автор нередко дает артистам па, которые им не совсем «по ногам». И если один мальчик хорошо прыгает, второй уверенно претендует на виртуозность в танце по мотивам «Дон Кихота», третий чисто делает пируэты, а девочка отменно крутит фуэте, то «щегольства» провисшими стопами в мелкой технике или совсем невыворотных ног (что противопоказано классике) тоже хватает, как и «торчащих» пяток в академическом танце.

Странный опус Васильева не может сравниться с хрестоматийным и выверенным «Класс-концертом» Асафа Мессерера, не так давно восстановленном в Большом театре. Но в том «Классе» было много сделанной для «звезд» сложной техники, с которой балет «Москва» мог бы и не справиться. В последнее время заново набранная классическая труппа театра заметно прибавила в качестве, но все-таки это не ГАБТ. Специально сделанный для конкретных исполнителей спектакль подал бы артистов с наиболее выгодной стороны. Но, похоже, такой задачи постановщик перед собой не ставил.