Posted 28 февраля 2013,, 20:00
Published 28 февраля 2013,, 20:00
Modified 8 марта, 02:19
Updated 8 марта, 02:19
Актер Валерий Гаркалин
– Валерий Борисович, в настоящее время вы работаете над спектаклем «Папа, папа, бедный папа...». Вы ведь когда-то уже играли в этой постановке Театра сатиры, почему снова решили вернуться к этой пьесе?
– Мне очень нравится автор этой пьесы – американский драматург Артур Копит. Это совершенно изумительный писатель, являющийся основоположником пьес черного юмора, у него удивительная система образов, он пишет с болью и с чисто гоголевской сатирической ноткой. Над такой драматургией, в которой не напрямую, а иносказательно говорится о серьезных вещах, работать всегда интересно. И действительно, много-много лет назад эта пьеса шла на сцене Театра сатиры. Я там играл роль недоразвитого пятнадцатилетнего мальчика, а роль моей матери исполняла Ольга Александровна Аросева, многолетняя звезда этого театра. Не умоляя всех достоинств Ольги Александровны и ее потрясающего дарования как актрисы, мне казалось, что эта роль была будто специально написана для Татьяны Ицыкович (тогда Васильева еще была Ицыкович). Я об этом говорил и Ольге Александровне, и всем. Ведь Таня когда-то играла на сцене Театра сатиры, но эта пьеса пришла туда, когда Таня там, увы, уже не работала. Много лет спустя, когда мы стали с Таней выпускать одну пьесу за другой, я ей об этом поведал и познакомил ее с этим драматургом. Сегодня, видимо, настало время осуществить мечту и поставить, наконец, этот спектакль с Таней Васильевой.
– Вы оставите то же название? Ведь оно довольно длинное.
– Ну, конечно, это ведь детская считалка, в ней традиционно заложен черный юмор. В детстве есть такие периоды, когда все обожают пугать друг друга темными комнатами, черными и красными руками, рассказывают невероятно страшные истории. Так что это название – классическая считалка: «Папа, папа, бедный папа, Ты не вылезешь из шкапа, Ты повешен нашей мамой Между платьем и пижамой».
– Вы сказали, что Артур Копит был основоположником черного юмора, абсурдизма, но ведь до него были такие писатели, как Беккет, Ионеско, Мрожек…
– Они были в Европе, у нас был Хармс, а в Америке – Копит. В каждой стране был свой основоположник. Пьесы Копита, может быть, не совсем абсурдны, как это было у Ионеско или Мрожека, которых я очень люблю и бесконечно ставлю со студентами, и сам неоднократно играл в подобных спектаклях…
– Валерий Борисович, но согласитесь, что жанр абсурда – специфический, на него не пойдет широкая публика.
– А вы знаете, должен вам сказать, что у меня наступает такой возраст и такая пора, когда совершенно не имеет значения, какая публика приходит или не приходит на мои спектакли. Мы с Таней уже перестали этим заниматься и искать адресатов. Наша задача – сделать хороший, качественный спектакль. Человеческая, а уж тем более актерская жизнь быстротечна, и тратить время и силы на то, чтобы угодить той или иной публике, по-моему, дело неблагодарное.
– Но вы ведь работаете не в государственном театре, ваши спектакли как-то должны окупаться…
– Предыдущий опыт наших с Таней театральных работ достаточно мощный, громоздкий и его вполне достаточно, чтобы рекламировать наши спектакли. Задача художника – не угождать вкусам публики, а вести ее за собой. Так что наша задача – вести зрителя за собой. Если спектакль получится интересным, ярким, искренним и у него будет очень больная, нервная тема, то поверьте, зритель найдет этот спектакль, и у него будет подлинный зрительский успех.
– О таком положении дел мечтает, полагаю, любой актер.
– Много времени и сил уходит на завоевание любви зрителя, и это не пустые слова. Вначале всем приходится заниматься неким угодничеством, но когда-то следует положить этому конец, и я желаю каждому художнику этот период приблизить.
– А ваша дочь Ника, являясь успешным продюсером, занимается вашими спектаклями?
– Нет, мне она пока не помогает, скорее, я помогаю ей в силу возраста и опыта. Но надеюсь, что настанет момент, когда мы объединим наши творческие усилия. Она как раз занимается тем, чем она хочет заниматься. Как только окончила институт, сразу стала заниматься андеграундом и такой драматургией, которая, может, кому-то и не нравится из современных зрителей, но она никогда на это не обращает внимания. Хорошо, конечно, при таких подходах иметь для начала известного папу, но, тем не менее, я уважаю свою дочь за то, что она сразу бескомпромиссно начала свою творческую жизнь.
– Вы уже более десяти лет преподаете в ГИТИСе…
– Около тринадцати.
– Вы – профессор, а чтобы стать профессором, нужно было какую-то диссертацию защищать?
– Нет-нет, это – почетная должность. Тот, кто имеет звание народного артиста, может возглавить мастерскую. Это ученая ставка, но письменных научных работ не требуется, если вы об этом спрашиваете…
– Валерий Борисович, вы сейчас готовите четвертый выпуск?
– Я бы не назвал это выпуском, им еще целый год учиться, так что они – пока ученики…
– А можете назвать учеников, которыми гордитесь?
– Практически все мне дороги, я бы всех мог назвать выдающимися, замечательными, неповторимыми. Но, конечно, не у всех складывается судьба счастливо: старт дан всем, а к финишу, к сожалению, приходит не каждый. Вот из первого выпуска, например, могу назвать чудесную девочку – Аню Синякину. Она уже известная актриса, успела сняться у Говорухина в «Ворошиловском стрелке», работает в «Школе драматического искусства» в лаборатории у Димы Крымова, моего большого друга…
– Вот как раз хотела спросить о ваших совместных работах с Дмитрием Крымовым. Вы ведь знакомы были еще с его мамой, известным театроведом Натальей Крымовой?
– Да, много лет назад (мы тогда даже с Димой еще не были знакомы), я познакомился с Натальей Анатольевной Крымовой после нашумевшей премьеры спектакля Театра сатиры «Укрощение строптивой». Тут надо рассказать маленькую предысторию. Наталья Анатольевна как-то отозвалась нелестно о спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро», который в те годы являлся визитной карточкой Театра сатиры. Она сравнивала его со спектаклем Станиславского, и Валентин Николаевич Плучек (в те годы главный режиссер Театра сатиры. – «НИ») затаил обиду, пути их разошлись. Она больше не приходила в этот театр и ничего не писала. А тут вдруг плотина прорвалась, она сама пришла именно в день премьерного показа «Укрощения строптивой», а я там играл Петруччо. И она дала очень высокую оценку спектаклю, написала потрясающую статью в «Литературной газете», где так подробно все разбирала, что я долго еще перед выходом на сцену как бы советовался с ней, учитывал ее замечания... Я очень любил всю их семью, и книги Натальи Анатольевны стоят у меня рядом с книгами Анатолия Васильевича Эфроса. Спустя многие годы Дима Крымов поставил со мной спектакль «Гамлет» в Театре имени Станиславского. С Димой я дружу и бесконечно его люблю, мы плотно сотрудничаем, он часто использует моих учеников в своих режиссерских изысках. Два года назад он пригласил меня в свой спектакль «Катя, Соня, Поля, Галя, Вера, Оля, Таня…» по Бунину, а потом в спектакль по Шекспиру «Как вам это понравится», где участвовали представители всех моих выпусков. С этим спектаклем мы все вместе ездили в Великобританию...
– ... где и получили Гран-при Эдинбургского фестиваля?
– Да, и впервые в истории этого фестиваля главный приз был вручен российскому театру, чем мы были очень горды. В этом смысле наше содружество с Димой очень счастливо сложилось. Вообще, ничем не могу объяснить свое везение – видимо, так угодно было небесам, что мне повезло в жизни на талантливых людей. Одна семья Крымовых-Эфросов, подлинных творцов и великих людей нашего отечества, чего стоит!
– Вы сами тоже ведь поставили несколько спектаклей?
– Лишь однажды я ставил на профессиональной сцене, потом – только лишь со студентами. И вот сейчас я занимаюсь новым спектаклем, с которого мы и начали нашу беседу.
– Почему вы не берете для своих постановок современную драму?
– Здесь надо быть честным. Загадка жизни всегда остается загадкой. Время может меняться, меняемся мы, но взгляд на мир остается по-прежнему удивленным...
Справка «НИ»