Posted 31 января 2012,, 20:00
Published 31 января 2012,, 20:00
Modified 8 марта, 05:48
Updated 8 марта, 05:48
Рок против таксофонов
Лента, идею которой предложил давний друг «машинистов» Айдар Метшин – мэр Нижнекамска, начинается с тульского музея. Там среди музыкальных инструментов затесался невзрачный листочек бумаги – распоряжение какого-то местного партийного чиновника 1983 года. В нем перечислены популярные западные группы, а напротив названий – их «грехи». Iron Maiden, AC/DC, KISS, Nazareth, Pink Floyd, Depeche Mode и даже Хулио Иглесиас попеременно обвиняются в порнографии, вандализме, гомосексуализме (конкретно несчастный Иглесиас – почему-то в неофашизме и распущенности). Бумага в общем довольно известная и уже сто раз обсмеянная, но тульский вариант отличается одним «бонусом»: среди западных грандов затесалось нечто под названием «Таймашин» с пометкой «антисоветск.» Группы с подобным названием авторам-экспертам найти в мировых анналах не удалось, но команда Макаревича лет за десять до появления этой бумаги именовалась Time Machine. «Как же группа попала в этот список, ведь к тому времени она уже вовсю гастролировала по стране?» – с пафосом произносит режиссер и тут же дает ответ. Очевидно, ретивый местный чиновник откопал где-то (уж не у своих ли детей?) записи «Машины» и решил, как может, продолжить линию партии.
Капитановский поясняет, что, когда ему привезли из Тулы эту бумагу, она легла в основу концепции фильма. По большому счету, это говорит о том, что жесткой концепции особенно и не было. Хотелось поговорить о том о сем: в десятый раз о ДК Энергетиков, где собирались самые продвинутые московские команды, в сотый раз о том, как создавалась и мужала «Машина времени», в тысячный раз – о «битлах», на безграничной любви к которым вырос отечественный рок. Ну и бумага эта – сенсация, в общем, очень локальная.
Нюансы, однако, Капитановскому «машинисты» рассказывают интересные (вообще-то они довольно закрытые граждане в общении, но тут-то за камерой свой человек!) К примеру, отец одного из «машинистов» – не то Кутикова, не то Маргулиса – однажды, пытаясь поймать на приемнике «Голос Америки», наткнулся на битловскую композицию Can’t Bye My Love, которая крутилась по кругу. Оказалось, шведские авиадиспетчеры, тестировавшие новую систему захода на посадку самолетов, взяли эту песню в качестве позывных, и волна случайно оказалась в диапазоне советских УКВ. Ну а режиссер (свой же человек!) не мог не соорудить за это памятник нерукотворный всем шведским ВВС: нашел даже кадры, где бравые летчики на машинах с тремя коронами на борту совершают боевые вылеты, и наложил на это музыку The Beatles. Получилось по-подростковому страстно, зато искренне.
Максим Капитановский, всякий раз острым словцом проходящий по советской политической системе, конечно, не мог остаться в стороне от процесса создания самопальных музыкальных инструментов отечественными рок-первопроходцами. А то была целая индустрия. И к удовольствию старой рок-братии, собравшейся в зале, Максим с упоением рассказывал о том, что именно меломаны подрывали советскую экономическую систему, таская из школ открывающиеся крышки парт (для основы инструментов), из чешских трамваев – крестообразные болты (западные гитары делали именно с такими болтами, а в советской стране они имелись в единственном месте – в трамваях из Чехословакии), а из телефонов-автоматов – звукосниматели.
Вообще, если бы фильм не был столь размыт по темам, у Капитановского могла бы получиться настоящая ода технарям, эдакое исследование научно-технической контрреволюции. Вот Макаревич вспоминает, как у него появился первый в Москве усилитель, вот он же рассказывает, как приходилось переделывать советские гитары с толстыми струнами, чтобы на них можно было извлечь звук «как у битлов». Советские микрофоны авторы и герои фильма охарактеризовали так: «Все, что можно было с ними сделать плохого, уже сделали на этапе производства». «Все деньги мы вкладывали в усовершенствование аппарата, – рассказывает Капитановскому Макаревич. – И однажды купили австрийский микрофон. Когда мы в первый раз в него стали петь, вдруг все перестали танцевать, остановились и повернулись к нам, с изумлением услышав, что мы поем по-русски. До этого только мы об этом знали».
Андрей Вадимыч сотоварищи вкратце повторили кое-какие вехи истории «Машины времени», хотя делать этого обычно не любит: все уже написано в мемуарах и сотни раз рассказано. Но раз уж такая пьянка… До кучи Капитановский поставил Макаревичу запись одного из первых перестроечных ток-шоу, куда позвали «Машину». Советские граждане задавали группе какие-то свои, не слишком глубокие вопросы. Вот и про уход со сцены спросили. Андрей Вадимыч поймал себя на мысли, что сейчас отвечает на вопросы так же, как и тогда. «Уход со сцены? Наверное, это возможно, когда ты выходишь – а зрителей в зале нет. Или их мало. Или они уходят на середине песни».
Вполне честный критерий. Но, думается, «машинистам» это не грозит. Мажоры из ДК Энергетиков спустя десятки лет по-прежнему остаются на гребне волны.