«Или Пушкин, или в гетто?» Детям мигрантов помогут только учителя-подвижники

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

Требуются только Пушкины

В России начал действовать один из 14 законов, которые депутаты приняли за год после теракта в «Крокус Сити». Террористами, захватившими развлекательный центр в Москве, оказались мигранты из Таджикистана, принадлежавшие исламистской группировке «Вилаят Хорасан»*.

Власти не только начали проверки, но и ужесточили как приезд трудовых мигрантов, так и их пребывание в РФ. Новые законы касаются как взрослых, так и детей.

«Теперь запрещается принимать в школы детей мигрантов без проверки законности их нахождения на территории нашей страны, в случае отсутствия достаточного уровня знания русского языка», — заявил спикер Госдумы Вячеслав Володин.

Отныне дети мигрантов перед зачислением в школу должны не только сдать тесты по русскому языку, но пройти их на отлично. Иначе как можно понимать, что семилетки будут зачислены в 1-й класс, если правильно ответят на девять вопросов из десяти, а всем остальным разрешено сделать только две ошибки более чем из двух десятков вопросов?

По сути, детям, приехавшим с родителями в Россию и не говорящим на русском языке, отказано в их праве на образование, пусть даже и временно, если им все-таки удастся преодолеть это препятствие. Большинство из них выросли в другой языковой среде. Вместо помощи в освоении нового для них языка несовершеннолетние получат экзамен, который не выдержат и россияне.

Чтобы понять это, достаточно заглянуть в социальные сети и почитать посты граждан РФ, как подростков, так и взрослых, с точки зрения правил русского языка. Если сейчас вдруг провести всеобщий экзамен по русскому языку, сколько граждан России, родившихся здесь и проживших всю жизнь, смогут ответить на девять вопросов из десяти, не говоря уже о 26 из 28, верно? Ответ очевиден.

Депутаты собираются проверить и тестовые задания, которые получат дети. К слову сказать, по данным МВД, сейчас в стране находятся 783 593 несовершеннолетних мигранта. Родители, скорее всего, не смогут им помочь ответить на все вопросы, поскольку и сами недостаточно владеют русским языком. Дети будут общаться с такими же мигрантами, как и они сами. Педагоги опасаются, что так власти придут к тому, чего надо бы избежать любыми путями, — появлению в российских городах классических гетто, где не разговаривают на государственном языке.

«Я учусь в РГГУ, брат — в Физтехе»

Семья Медины — азербайджанцы из Грузии. В Россию родители приехали в начале 2000-х годов. В Грузии они жили в маленькой деревне и здесь поселились в глубинке, в Калужской области. Мама говорит по-русски очень плохо, зато хорошо делает сыр, который раскупают не только жители окрестных поселков, но и проезжающие по Варшавскому шоссе.

Папа преуспел в изучении языка больше, потому что ему приходится говорить с большим количеством людей. В семье говорят на азербайджанском языке.

Сама Медина и два ее брата родились в РФ и ходили в маленькую сельскую школу.

— У нас было много детей из Таджикистана, Узбекистана. И была учительница английского языка. Она сама, никто ее не просил, помогала каждому. Все закончили школу. Те, кто учился похуже, после 9-го класса поступили в колледж, я — в РГГУ, мой брат учится в Физтехе. На бюджетных местах. В нашей школе, хотя очень много детей мигрантов, нет никаких дополнительных занятий по русскому языку, — рассказала нам девушка.

Медина говорит, что никакой экзамен не заменит ни общения со сверстниками, которое возможно для детей приезжих в школе, детском саду или на площадке. Чем быстрее они пойдут в школу, тем легче научатся говорить, писать и читать.

Знакомые ее семьи недавно переехали из Азербайджана в Москву. 15-летний сын — отличник, дома учился в 8-м классе. Родители нашли работу в Москве, но пришлось все бросить и переехать в Боровск. Мальчик говорил на русском очень плохо, говорит Медина:

— Боровск — маленький город, там все значительно проще, классы маленькие. Язык пока у мальчика на очень примитивном бытовом уровне. Его, конечно, хватает на то, чтобы купить себе бутылку кока-колы в магазине, но не на то, чтобы читать учебник по физике, химии или истории.

Русский язык для детей мигрантов иностранный, поэтому надеяться на то, что несовершеннолетние выучат его быстро, не приходится. Изучение нового языка — это сложный процесс. С другой стороны, если исключить детей из образовательного процесса, они так и останутся аутсайдерами и тогда их круг общения замкнется только на таких же, как они сами, — мигрантах.

«У нас есть другой опыт»

— Какого количества детей это коснется? Я думаю, до сих пор ведь мы не знаем, какое количество иностранных учащихся в российских школах. До недавнего времени мы исходили из того, что их 180 тысяч. Потом появилась цифра в 600 тысяч детей иностранных граждан, но непонятно, сколько из них школьного возраста. Поэтому, какого количества детей это коснется, у нас нет ответа, — говорит председатель профсоюза трудовых мигрантов Ренат Каримов.

Профсоюзный деятель считает, что проблем с новым законом не будет, ведь по приказу Минобразования детям нужно получить тройку. Однако девять вопросов из десяти мало похожи на «троечку», это твердая пятерка. Профсоюзы мигрантов, может быть, и сами хотели организовать курсы русского языка для взрослых, и педагоги есть, однако проблема с тем, чтобы добраться до людей. Ренат Каримов говорит:

— Для того чтобы учить, нужно собрать этих мигрантов. Мы, когда организуем походы в театр, а нам некоторые театры предоставляют 20-30 билетов, это целая военная операция, чтобы набрать людей.

— Есть общежития, где живут мигранты с семьями.

— Так не пустят же в это общежитие. Попробуйте пройти на стройку. Это как военный объект охраняется. Точно так же охраняется и общежитие. У нас нет доступа ни на стройки, ни на склады, ни в места компактного проживания.

Общественные организации, которые занимаются проблемами мигрантов, говорят, что депутаты пишут законы, которые в реальной жизни не нужны.

— Мы в нашем профсоюзе исходим из того, что эта проблема высосана из пальца депутатами ГД, которые ради хайпа или я не знаю ради чего весь прошлый год занимались миграционной тематикой. Нет проблем с детьми мигрантов. Это все решается. Это всегда решалось на уровне директоров школ, Министерства образования, — уверен глава профсоюза.

«Будут создаваться гетто и расти напряжение»

Евгений Ямбург работает директором школы в 9-м микрорайоне Теплого Стана в Москве. Здесь проживают представители 22 национальностей. Ямбург много лет сотрудничает с Университетом дружбы народов имени Патриса Лумумбы. В РУДН всегда учились и учатся студенты со всего мира, поэтому там разработана методика изучения русского как иностранного.

На первом курсе все будущие врачи, инженеры и прочие экономисты изучают русский язык, прежде чем они приступят к учебе по специальности. Именно туда за опытом и обратился заслуженный учитель России, академик Академии образования, директор московской школы № 109 Евгений Ямбург:

— Мы обучили по этим методикам не только преподавателей русского языка, это было бы слишком просто, но даже воспитателей детского сада. У детей замечательный фонематический слух. Им на уши вешается довольно быстро, они начинают разговаривать лучше своих родителей. Даже служат им переводчиками. В этой ситуации они еще до поступления в школу говорят. Может быть, с ошибками, но на это наплевать. У нас и русские говорят с ошибками. Как писал Пушкин: «Как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я русской речи не люблю».

По этой методике были подготовлены 15 тысяч учителей. Евгений Ямбург — москвич, но он хорошо знает реалии жизни за пределами Садового кольца. В Москве есть большое предложение, много курсов, и родители без труда смогут помочь детям. Но на просторах родины такое сосредоточение возможностей — исключение.

— Я против того, чтобы создавать гетто. Это будет порождать агрессию. Если есть группы детей, которые не понимают арифметику, географию, это надо чем-то компенсировать. Это будет рождать взаимную ненависть. И, я прошу прощения, мордобой. Не надо идти этим путем. Не отсекать их, а, наоборот, вовлекать, — уверен педагог с полувековым стажем.

Есть еще одна проблема, на которую указал в интервью с «НИ» Евгений Ямбург. Проблема русского языка актуальна не только для мигрантов, но и для граждан РФ. Не все россияне сильны в языке Пушкина и Грибоедова.

— А дети из северокавказских республик? Чеченские, дагестанские, ингушские. Они граждане РФ, это вообще наши территории, мы их обязаны принимать в школу. Тогда получается какая-то нелогичная ерунда. Из Дагестана мы берем, а из Таджикистана — нет? Тут много торчит заноз. Надо их видеть.

Еще в 2012 году группа педагогов, в которую входил Евгений Ямбург, написала «Стандарт учителя», куда входило и положение о необходимости обучения педагогов преподавать русский как не родной язык перемещенным детям. И где эти стандарты? Видимо, оказались погребены под горами нереализованных инициатив.

Педагоги не верят, что новый закон выдержит проверку временем. В этой ситуации даже Министерство образования, к которому на местах всегда много претензий, выглядит заложником ситуации. Евгений Ямбург предрекает, что рано или поздно эта конструкция просто рухнет:

— Представьте себе такое количество мигрантов, они же с детьми приезжают. И что это будет? Конфликт будет, будет вмешиваться прокуратура. Рано или поздно придется демонтировать этот закон, который принят второпях без соответствующих консультаций со специалистами. Надо доверять специалистам.

Но кто же у нас доверяет специалистам? Особенно в кино, медицине и образовании с воспитанием. Ну, а теперь еще и в миграционной политике.

*Террористическая организация, запрещена в России