Мария Соколова
Сирия уверенно вытеснила Украину в новостных лентах. Но где Россия, а где Сирия… Многие читатели наверняка даже не смогут сразу это государство найти на карте.
Однако такое внимание к ближневосточной республике приковано не просто так. Смена власти в Сирии может сказаться и на простых жителях РФ. На сирийской земле находятся российские военные базы, наша страна долго поддерживала Асада, платя за это немалую цену и деньгами, и человеческими жизнями… К чему теперь стоит готовиться?
Почти десять лет российский военный контингент присутствует в Сирии: в конце августа 2015 года между РФ и Сирией было заключено Соглашение о размещении авиационной группы Вооруженных сил РФ на аэродроме Хмеймим. А поддержку осуществляла материально-техническая база ВМФ в Тартусе — она появилась у СССР еще в 1971 году. И уже в сентябре 2015-го началось увеличение военного контингента и техники для выполнения «специальных задач на территории Сирийской Арабской Республики» — официально войной все боевые действия с участием ВС РФ никто не называл.
Однако туристической прогулкой по историческим местам присутствие наших военных не назвать. Помимо запрещенных в России террористических организаций «Исламское государство» и «Фронта ан-Нусра», на противоположной стороне выступала оппозиция, пользующаяся поддержкой Запада. В опубликованном в начале 2016 года докладе НАТО упоминалось, что 40 российских самолетов совершают до 75 боевых вылетов в день для нанесения ударов, а 180 натовских — до 20 вылетов в день.
Без человеческих жертв в таких условиях обойтись невозможно: к 2018 году, когда была завершена основная фаза военной операции, официально погибшими числились 112 российских военнослужащих. К 2021-му их число увеличилось до 120.
По неподтвержденным данным, помимо Вооруженных сил РФ, в Сирии присутствовали подразделения ЧВК «Вагнер». Совокупные потери, по некоторым оценкам, составили 264 человека.
Военная операция на другом континенте — занятие очень дорогое. Сколько именно власти РФ потратили на сирийскую кампанию, до сих пор достоверно неизвестно. Есть только различные экспертные оценки.
Единственное официальное заявление по этому поводу было сделано президентом Владимиром Путиным в марте 2016 года: за полгода на операцию ВКС в Сирии потратили 33 млрд рублей. А за год на эти цели, если верить экспертным оценкам, было потрачено 58 млрд рублей. Подсчеты партии «Яблоко» показали, что к июню 2017 года расходы на сирийскую историю составили до 140 млрд рублей.
С учетом того что окончание операции было официально объявлено в декабре 2017 года, ее стоимость могла составить порядка 170 млрд рублей.
Выходит, что в среднем каждый россиянин заплатил примерно 1,2 тыс. рублей за сирийскую операцию. Однако на этом расходы не закончились: значительная часть контингента была выведена в 2018 году, но база ВКС РФ на аэродроме Хмеймим существует до сих пор.
Плюс к этому Москва оказывала Сирии гуманитарную помощь. Например, 2017 году, по оценке РАНХиГС, на САР пришлось 80% всей поддержки, оказанной РФ другим государствам. Это 19,6 млн долларов. По курсу 2017-го это примерно 1,16 млрд рублей, а по текущему — 1,97 млрд рублей.
Помимо непосредственно гуманитарной помощи, власти РФ выделяют деньги на восстановление сирийской инфраструктуры: в 2020 году сообщалось о помощи на 1 млрд долларов (более 100 млрд рублей по текущему курсу), которые пойдут на строительство водопроводов, объектов энергетики, промышленных предприятий и «объекты религиозного культа».
Жизни погибших в Сирии людей потеряны безвозвратно, да и деньги уже не вернуть. Но означает ли сдача позиций в 2024 году, что все было зря? У экспертов на этот счет есть противоположные точки зрения.
Во-первых, Сирия стала школой для большого количества военнослужащих. В августе 2018 года Минобороны подвело итоги: боевой опыт в Арабской Республике получили 63 012 человек, из них 25 738 офицеров и 434 генерала. Причем в Сирии побывала не только авиация, говорится в сообщении Минобороны.
— Через группировку с коллективами своих штабов прошли все командующие войсками военных округов, общевойсковых армий и армий Военно-воздушных сил и противовоздушной обороны, командиры дивизий, а также 95% командиров общевойсковых бригад и полков.
Вместе с этим в Сирии был апробирован 231образец оружия. Фактически операция в этой стране стала подготовкой к проведению СВО.
Вместе с тем есть мнение, что прекращение правления Башара Асада, с котором сотрудничали российские власти, благоприятно скажется на финансах граждан РФ. Такой точки зрения придерживается экономист Алексей Антонов.
— Все внешние операции наша страна может совершать только за свободно конвертируемую валюту. Вознаграждения агентам платятся в долларах, иностранные правительства финансируются долларами, технологии вражеские покупаются у местных предателей за доллары. Либо за USDT, биткоины, золото, юани в конце концов. Но уж точно не за рубли. И нам, чтобы какие-то рубли на внешнем контуре потратить, нужно их сперва напечатать (инфляция), а потом поменять на доллары (повлиять отрицательно на курс). Либо доллары надо «тихонечко взять» у наших же экспортеров, а они бы могли их отдать в бюджет.
Получается, чем меньше Россия влияет на Сирию, тем стабильнее курс рубля и инфляция. Но ведь не просто так в 2015 году была начата сирийская операция. Русскоязычное население там не притесняли. Значит, это было выгодно. Алексей Антонов напоминает одну из возможных причин присутствия авиации в Сирии.
— Вспомните, зачем мы вписались за Сирию. Роберт Ф. Кеннеди младший (ныне министр здравоохранения у Трампа) напоминает со страниц Politico из 2016-го: чтобы мешать трубопроводным поставкам катарского газа в Европу.
В 2024 году ни о каких трубопроводных поставках газа из РФ в Европу в значимых объемах не может быть и речи. Значит ли это, что стоит порадоваться тому, что задачи в Сирии выполнены и теперь можно сбросить лишнюю ношу с плеч и забыть о ней? Политолог и историк Сергей Маркедонов считает иначе. Важно то, что наши противники трактуют происходящее как поражение РФ.
— Асад был нашим союзником и протеже, его нет. И то, что Иран не слишком преуспел в деле недопущения «новой эры», а сам наш сирийский друг и товарищ был сыном… не только папы Хафеза, мало что меняет. Эта партия Россией проиграна. И именно так трактуют сирийское хмурое утро 8 декабря наши противники (в спектре от Украины до бородатых «бармалеев»), а также конкуренты, искусно камуфлирующиеся под партнеров. И ладно бы только трактовали, чай не ученые-теоретики, планы строят на будущее.
Журналист Анастасия Кашеварова отмечает, что все происходящие события — это демонстрация слабости и унижения перед США.
— Обидно за Сирию, но в контексте России. Мы видим, как нас нагнули, и продолжаем в СМИ восхвалять и унижаться перед Трампом. Позорники.
В свою очередь, Алексей Антонов напоминает, что отождествление сирийской оппозиции и США может быть ошибочным.
— Что Сирия стала проамериканской — это, конечно, тезис отличный, только вот там не противостояние Россия — США, которое вам спать не дает. Там еще Турция, курды, Иран, друзы, алавиты, уставшая от Асада сирийская армия, Ирак, «Хезболла», Израиль… нам точно надо на это деньги тратить, чтобы там со всеми бороться? Например, зачем?
Простой ответ на вопрос «зачем?» дает Сергей Маркедонов.
— России по многим причинам нужен Ближний Восток. Прежде всего по соображениям внутренней безопасности. Многочисленная российская исламская умма также рефлексирует по поводу событий в этой части мира, строит свою идентичность, сверяясь с делами в Сирии, Ираке, Египте, Палестине. Не менее важно и наше «ближнее зарубежье» (Кавказ и Центральная Азия), вовлеченность Турции в процессы в этих регионах очень велика. А Анкара чувствует себя на подъеме. Более того, Запад вполне заинтересован в наращивании нашей конкуренции с Турцией. Впрочем, и безо всякого Запада турецкая элита чувствует драйв и кайф от успехов (Ливия, Нагорный Карабах и вот теперь Сирия).
Сможет ли РФ договориться с новыми властями и сохранить влияние в регионе, да и будет ли вообще с кем-то договариваться, покажет время. А пока отношение к Сирии зависит от выбранной точки зрения. С экономической — сдача Арабской Республики может быть оправданна, а со стратегической точки зрения такие перемены в будущем могут принести немало новых проблем.