Закрывать и продавать шахты: угольная отрасль входит в самый тяжелый за 30 лет кризис

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

Четыре месяца без зарплаты

Шахтеры «Инской» в Кемеровской области 11 ноября собираются выходить на голодовку.

«Придем в АБК и будем сидеть до тех пор, пока нам не отдадут долги. Уйти без денег — не вариант. Кому-то грозят отобрать ипотечную квартиру, а кто-то не может даже дать своему ребенку на проезд в другой город», — написали рабочие в обращении, которое разослали в местные СМИ.

Четыре месяца им не выплачивали зарплату. Голодать шахтеры собирались с начала сентября. Владелец и генеральный директор Денис Немыкин уговаривал рабочих и даже заручился поддержкой Минэнерго Кузбасса. Чиновники пообещали, что задолженность по зарплате будет погашена 13 сентября, написали местные журналисты.

Ничего подобного не произошло. Шахтеры снова начали ждать. Хозяин шахты назвал новый срок — 4 ноября. Но и он прошел, а денег так и не поступило. Момент истины наступил 7 ноября. Немыкин был арестован на 72 часа по требованию прокуратуры. История подошла к своей развязке. Зарплаты как не было, так и нет.

У этой драмы есть две стороны, рассказал «НИ» председатель Независимого профсоюза горняков Александр Сергеев. Люди больше трех месяцев не получают денег и продолжают работать:

— Я поражаюсь, в наши годы бесплатно работать несколько месяцев, а потом объявлять голодовку. Я сейчас помру, чтобы вам стыдно стало? Для меня это ситуация непонятная. Сейчас не 90-е годы, когда была разруха, государственные органы не работали. Там профсоюз Росуглепрофа.

По закону ему даны все полномочия по заключению коллективных договоров. Собственники и директора взаимодействуют с ними. Там сидят назначенные директорами руководители профкомов, рабочие платят им взносы, а потом голодают. Они готовы помереть с голоду публично, а защищать себя несколько месяцев не хотят.

Другая сторона — состояние угольной отрасли, которая входит в самый глубокий за последние 30 лет кризис. Он затрагивает в первую очередь небольшие независимые угольные предприятия.

Белово — интересный угольный город, говорит Александр Сергеев. До недавнего времени его фактическим «хозяином» был президент холдинга «СДС» и владелец шахты «Листвяжная», бывший участник списка миллиардеров «Форбс» Михаил Федяев. Помимо флагманов угольной отрасли, в Белово было много мелких шахт, рассказал «НИ» глава профсоюза:

— Раньше, когда уголь за рубеж гнали, и в Европу, и везде, проблем не было. Многие, имеющие деньги, прикупали маленькие шахты. «Инская» не входит ни в какую угольную структуру типа СУЭК, или СДС, или «Кузбассразрезуголь». Это крупные компании, которые добывают десятки миллионов тонн угля и могут за счет внутренних финансовых перетоков такую проблему решить. А тут собственники купили эту шахту, чтобы уголь продавать и деньги тут же забирать себе. Обыкновенный хапок. Крысятничество. Набежали, обглодали и дальше побежали.

Поворотный год

По данным ЦДУ ТЭК, объем экспортных поставок российского угля снизился до 76,5 млн тонн. Чтобы понять масштабы проблем, достаточно вспомнить, что в первом полугодии 2020-го, ставшего одним из самых тяжелых для мировой угольной отрасли, РФ поставила за рубеж 80,5 млн тонн энергетического угля.

Нельзя сказать, что правительство бездействует, но и, даже если все меры поддержки вступят в силу, убыточность поставок сохранится. Сейчас угольные экспортеры доплачивают из своего кармана 4,5 тыс. рублей за каждую тонну угля. Даже если отменить экспортную пошлину, вернуть понижающие коэффициенты и увеличить скидку на тариф РЖД, убыток снизится и доплата составит от 3,2 до 3,9 тыс. за тонну.

Главы трех российских угледобывающих регионов — Кузбасса, Хакасии и Новосибирской области — в октябре обратились к премьеру Михаилу Мишустину с просьбой вернуть скидки на железнодорожные перевозки и ограничить рост тарифов РЖД.

— Угольщики хотели бы ехать на запад, в порты юга и на Балтику. Но железная дорога им заявки не согласовывает. На юг сложно проехать. В этом году все еще больше ухудшилось. Если посмотреть статистику РЖД, то видно, что погрузка всех грузов падает. Скорость движения очень низкая. Постоянные простои. На восток все нормально едет, потому что там действует соглашение с угольными регионами. Это обязательства РЖД. А на запад, на Балтику, на Черное море можно отклонять, потому что нет никакого документа, — говорит старший эксперт Института энергетики и финансов Александр Титов.

Падают не только цены, но и объемы поставок

Восточные порты обеспечивают 70% экспортных поставок угля, 30% уходят на Балтику и в Тамань. Первое полугодие 2024 года было провальным по ценам, к ноябрю цена выправилась, но совсем незначительно.

— В начале ноября этого года на Балтике 87 долларов за тонну энергетического угля. На Черном море — 95 долларов. На Дальнем Востоке — 107 долларов за тонну. В первом полугодии ситуация была намного хуже. На Балтике цена составляла 69 долларов за тонну, на Черном море — 76 долларов, а на Дальнем Востоке — 103 доллара, — рассказал «НИ» Александр Титов.

Добыча также падает. В целом она была ниже, чем в прошлом году, и составила 310 млн тонн. Это неудивительно — Индия и Китай стали закупать значительно меньше.

Почему угольщикам не поможет внутренний рынок

Российский внутренний рынок не может заменить экспортные поставки ни для одной отечественной энергетической отрасли. Уголь не исключение. Но маневр у угольщиков еще меньше, чем у газовиков. Отгрузки на угольные электростанции страны выросли в этом году только на 2%, до 69 млн тонн.

Российские электростанции могут использовать только низкокалорийный уголь. «Мы экспортируем высококалорийный уголь, вывозим антрацит, который наши электростанции не могут потреблять», — говорит Александр Титов:

— Не получается как с газом. Он один и тот же на экспорт и для внутреннего потребления, если и отличается, то незначительно. А уголь отличается сильно. Поэтому мы продолжаем импортировать уголь из Казахстана, в этом году завезли 13 млн тонн низкокалорийного угля. Он нам нужен, потому что некоторые электростанции рассчитаны конкретно под эту марку угля. Там много параметров — калорийность, сера, зольность. Угли очень сильно один от другого отличаются, поэтому взаимозамена невозможна.

Угольную генерацию перестали развивать еще в позднесоветское время, перейдя на газ. Электростанции на угле остались только в Сибири и на Дальнем Востоке. В европейской части страны и на Урале таких электростанций уже нет.

В ожидании результатов

Этот год, несмотря на некоторое повышение цен на экспортный уголь, ничего хорошего не принесет.

— Я думаю, что в этом году у нас будет спад как по добыче, так и по экспорту. Экспорт упадет процентов на восемь-девять. Добыча упадет процента на два. В итоге у нас получается, что год будет негативный, поэтому в 2025-м больше шансов удержаться на этом же уровне. Считать будут от низкой базы. Но в целом тренда на рост я пока не вижу, не видно, что может сыграть, — делится неутешительным прогнозом эксперт.

У российского Минфина своя задача. Антону Силуанову нужно выполнять дефицитный бюджет. На конец года «дыра» составит 3,3 трлн рублей. Финансовые власти и так идут на уступки Минэнерго. С 2025 года отменен налог на «Газпром», который принес бы бюджету 600 млрд рублей в год. Сохраняются субсидии для НПЗ, объем которых превысит 4 трлн рублей. Поэтому власти повышают утилизационный сбор на 85%, налог на прибыль для предприятий до 25% и НДФЛ для всех. Эксперт ТЭК Кирилл Родионов пишет в своем комментарии для EMCR:

«Возвращение цен на уголь к многолетнему уровню диктует необходимость отмены курсовых экспортных пошлин, в том числе на коксующийся уголь, поставщики которого несут дополнительные издержки из-за необходимости обогащения сырья перед отправкой на экспорт. Однако из-за риска исчерпания ликвидной части ФНБ, а также дефицита федерального и региональных бюджетов (НДПИ на уголь — частично региональный налог) Минфин будет сохранять экспортные пошлины на коксующийся уголь и периодически возвращаться к идее повышения НДПИ».

Мелкие шахты — на выход!

Эксперты констатируют, что широко обсуждаемый поворот на восток в угольной отрасли свершился. Однако он затронет не только географию поставок, но и географию добычи. Выживут те компании, шахты и разрезы которых находятся в близости от морских портов Дальнего Востока. Всем остальным придется сворачивать добычу и сокращать рабочие места, рисует нерадужные перспективы Кирилл Родионов.

Шахтеры «Инской» почувствовали веяние холодных ветров на собственной шкуре. Владелец и генеральный директор «Инской» задержан, поскольку так и не смог погасить задолженность по зарплате перед работниками. Правительство Кузбасса, по сути, сообщило шахтерам, что ничего сделать не может, и предложило поискать работу на других шахтах:

«Поиск стороннего инвестора может затянуться. При этом до момента полного решения проблемы с привлечением собственником необходимых средств работники шахты могут трудоустроиться на крупные, стабильно работающие и выплачивающие без задержек заработную плату угольные предприятия Кузбасса», — пишет в своем телеграм-канале заместитель губернатора Кузбасса Андрей Панов.

Что будет с «Инской», неясно. Власти подключились к поиску новых хозяев, но сами признаются, что сделать это будет не так просто. Соседнюю шахту «Листвяжная», которую мелким предприятием не назовешь, владельцы передали в московский холдинг. Ходят слухи, что владелец готовит активы к продаже.

В ситуации, когда цены на уголь на мировом рынке вернулись к многолетней норме, тяжелее всего придется мелким и средним независимым шахтам.

— Конечно, маленьким будет тяжело. Может быть, не закроются, а их кто-то перекупит. Возможно, будут слияния-поглощения, — Александр Титов осторожен в своем прогнозе.

Напротив, Кирилл Родионов видит риски для всех:

«Лучшее, что можно сделать в этой ситуации, — продать активы, пока они еще стоят хоть каких-то денег. Потому что лучше продать в середине 2020-х за три рубля, чем в начале 2030-х — за три копейки».

Эксперт предупреждает: регуляторы закладывают в проект энергостратегии «хотелки» руководителей угледобывающих регионов. Но есть угрозы, которые нельзя перекрыть никакой господдержкой.