Posted 2 октября, 16:32
Published 2 октября, 16:32
Modified 3 октября, 06:01
Updated 3 октября, 06:01
Андрей Сизов
По словам министра, к 2050 году страны БРИКС будут обеспечивать половину мирового производства и потребления энергии.
«С учётом столь значимой роли на глобальном энергетическом рынке очевидно, что мы заинтересованы в стабильном развитии мировой энергетики, свободном движении капитала, технологий и глобальной энергетической безопасности», — подчеркивает Цивилев. Одна из приоритетных задач при этом — выработка консолидированной позиции, касающейся энергоперехода.
Кстати, об энергопереходе в своём выступлении на пленарном заседании форума говорил и Владимир Путин. Как отметил президент, «в отличие от некоторых западных стран, которые используют климатическую повестку для продвижения своих по сути неоколониальных интересов, мы на практике воплощаем справедливый, упорядоченный энергопереход, который учитывает наши природные условия, наше социально-экономическое развитие городов, территории всей страны и структуру топливно-энергетического баланса».
При этом глава государства напомнил, что 85%-ую долю отечественного энергобаланса с минимальным углеродным следом, наряду с газовыми и атомными генерациями, обеспечивают еще и ГЭС.
Данный момент, как представляется, тоже очень важно учитывать при выработке единой энергетической стратегии стран БРИКС. Безусловно, это очень неплохой козырь — тот факт, что на долю участников блока приходится около 40% мирового объёма природного газа и около 40% мирового потребления нефтепродуктов. Но геополитические и геоэкономические позиции БРИКС будут еще сильнее, особенно при работе над параметрами энергоперехода, если учитывать также гидроэнергетический потенциал стран, входящих в блок.
Ведь российскими гидрогенерациями здесь дело вовсе не ограничивается.
И то сказать, наша страна, хотя и занимает второе место в мире по имеющемуся гидропотенциалу, по суммарной мощности энергогенераций (56 ГВт) находится лишь в конце «мировой пятерки».
Зато первое и второе места у Китая и Бразилии, соответственно — 421 ГВт и 110 ГВт.
При этом у Поднебесной почти треть всех гидроэнергетических мощностей мира. И около половины новых генераций, запущенных в 2023-м. В Китае же расположены самая мощная ГЭС в мире и самая высокая плотина.
В свою очередь, три бразильские ГЭС входят в глобальный ТОП-10. А вообще за счет гидроэнергетики обеспечивается до 80% энергопотребностей этой южноамериканской страны. В результате бразильские закупки природного газа упали до 20-летнего минимума. Зато излишки выработанной гидрогенерациями электроэнергии экспортировались в соседние Аргентину и Уругвай.
Индия, что называется, наступает России «на пятки» с 52 ГВт своих ГЭС.
Турция, рассматривающая возможность вступления в БРИКС, играет на гидроэнергетическом рынке не менее активно, чем, скажем, на нефтегазовом. Суммарная мощность турецких ГЭС уже превышает 30 ГВт.
А Эфиопия, присоединившаяся к БРИКС в начале года, претендует на африканское гидроэнергетическое лидерство, достраивая крупнейшую на «черном континенте» ГЭС «Возрождение» с планируемой мощностью 5,2 ГВт.
Таким образом, суммарная мощность гидрогенераций стран, входящих в БРИКС на данный момент, превышает 650 ГВт.
Очевидно, для густонаселенных и динамично развивающихся стран Глобального Юга, многие из которых либо уже входят в БРИКС, либо собирающиеся это сделать в скором времени, гидроэнергетика представляет важное дополнение (а то и альтернативу) генерациям, использующим ископаемое топливо, или АЭС.
Причина проста — водные ресурсы, если они есть, позволяют решать задачу энергообеспеченности, не оглядываясь на мировые котировки нефти, газа или угля. Не возникает и вопроса о хранении отработанного топлива, как в случае с атомными генерациями.
Отсюда, конечно, не следует, что у гидроэнергетики одни лишь возможности и никаких рисков. Прежде всего, это — высокая зависимость от климатических изменений. И «смежная» с ней — проблема использования трансграничных рек, особенно — в засушливых регионах.
Аномальная жара, таяние ледников и прочие симптомы глобального потепления, приводящие прямо или косвенно к обмелению русла системообразующих и энергетически значимых водных артерий, заставляют страны, которые делают ставку на гидрогенерацию, более внимательно относиться к «зеленой» повестке. Что нельзя не учитывать при выработке участниками БРИКС консолидированной позиции, касающейся энергоперехода, о которой говорит господин Цивилев.
В свою очередь, «водно-политические» конфликты с соседями — по большей части, тоже относящимися к «глобальному Югу», — повышают заинтересованность в создании механизмов урегулирования таких разногласий. Например, посредством специальных институтов «водного арбитража», опять же в рамках БРИКС.
Хотя российская роль в мировой гидроэнергетике не сопоставима с китайской, наличие у многих участников БРИКС запроса на активную «водяную дипломатию» дает нашей стране шанс стать главным ее проводников.
У Москвы в равной степени дружеские и конструктивные отношения со всеми государствами, входящими или собирающимися войти в БРИКС. Есть уже и практические наработки по разрешению «водных конфликтов»
А кроме того, почти столетний опыт гидроэнергетического строительства, которым не может похвастаться ни один из наших новых партнеров, и соответственно, накопленные компетенции в «гидро-дипломатических» вопросах имеют едва ли не большее значение, чем суммарная мощность генераций.
С учетом растущей глобальной роли БРИКС в целом, и усиления гидроэнергетического фактора, в частности, Россия, став главным «водным модератором» в рамках данного геоэкономического блока, сможет существенно укрепить свой авторитет и влияние во всем мире.
Об авторе:
Андрей Сизов — генеральный директор ООО «Балтийский метанол»