Санкционный бег с препятствиями: как россияне ухитряются делать бизнес в Китае

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

Западные санкции направлены, по замыслу их создателей, на то, чтобы уменьшить военно-промышленный потенциал России. Объявленная цель — сокращение доходов российского бюджета. Два с половиной года прошли после введения самых жестких ограничений против России, однако действие санкций намного заметнее сказывается на импорте, поступающему в страну, чем на экспорте.

За два полных года и один квартал текущего доходы от экспорта, конечно, снизились, но не сразу с 2022 года. Сначала экспортеры показали рекордный результат, заработав почти на 100 миллиардов долларов больше, чем в 2021 году. Только в 2023 году и первом квартале 2024 года экспорт начал терять деньги и объемы.

За прошлый год продавцы российских товаров привезли в бюджет $425,1 млрд, что на 28% ниже предыдущего. Даже санкции и потеря рынков оказали на экспорт значительно меньшее влияние, чем эпидемия ковида в 2020 году. В 2024 году вывозная динамика опять стабилизировалась — экспортеры в годовом исчислении потеряли только 2,6%.

Импорт товаров в Россию, напротив, пережил значительно большие сложности. В 2022 году ввоз иностранных товаров снизился на 11,2%. 2023 год принес примерно такой же плюс в 11,7%. Первый квартал 2024 года показывает, что на конец года объемы импорта опять снизятся — почти на 10%.

В отличие от экспортеров, для которых государство старается, как может, и создает все условия и в плане проплаты товаров, сохранения пула банков с доступом к SWIFT, переговоров с зарубежными государствами, которые не отказываются торговать с Россией, отношение к импортерам значительно более спокойное.

Это, конечно, поражает, но не удивляет. Курс на импортозамещение хорошо смотрится на экранах телевизоров, особенно, когда надо показать достижения страны в условиях «несмотря ни на что».

Реальность совершенно иная: например, собственными семенами Россия обеспечена в некоторых категориях на 6-8%, остальное — импорт. Страна переходит на китайский автопром, а оснащение автосервисов — под европейские и японские машины. А об оборудовании и станках и говорить нечего. Были немецкие — стали китайские. А их еще надо ввезти.

Все эти государственные задачи решает частный бизнес, причем, в условиях, приближенных к боевым. Каждый день приносит новые ограничения от банков, таможни, продавцов, логистики, транспорта.

«НИ» поговорили с предпринимателями, которые перешли на торговлю с Китаем, и узнали, чего стоило бизнесу наладить этот самый «поворот», а самое главное, как им удается его поддерживать, перенастраивая его каждую неделю буквально заново.

Забудьте про российский паспорт

Екатерина Кизевич — генеральный директор компании ATVIRA. В 2009 году предпринимательница из Екатеринбурга решила поставлять в Россию из Китая доильные аппараты под собственной маркой.

Это направление идет до сих пор, хотя вся бизнес-деятельность изменилась с 2022 года, когда выяснилось, что торговля с Европой закончилась, и поставщикам всего — от потребительских товаров до станков для всех отраслей экономики — нужно найти продавцов нужных товаров, банки, наладить всю логистику — и все в чужой стране, на неизвестном языке.

До 2024 года бизнес в Китае стабилизировался. Проблемы начались с нового года, говорит предприниматель:

— В феврале мы подали документы на открытие счёта в ВТБ Шанхай. Обещали нам три недели, по факту прошло больше двух месяцев, пока счёт открыли. В период с февраля по апрель это был максимум стопа, когда у 80%-90% малого и среднего бизнеса не ходили деньги. Речь идёт о расчётах с поставщиками, у которых счета в крупных банках. В том же Bank of China, других крупных банках, которые приостановили платежи.

Есть еще варианты перевода денег в третьи страны. Пока «рабочими» остаются Киргизия, Таиланд и Сингапур. Однако открывать счета в банках и компании сейчас уже бессмысленно, уверена Екатерина:

— Российский резидент, физическое лицо может открыть счёт в этих странах, но в виду санкционной политики это будет просто бессмысленно. Вы потратите деньги и время на открытие компании и счёта, но производители не будут работать с компанией, учредителем которой является гражданин РФ. Это сразу прямое попадание под санкции. Поэтому у нас есть доверенное лицо в Китае, партнёр, с которым мы уже работаем 15 лет. На него зарегистрирована китайская компания, поэтому внутри Китая у нас всё проходит спокойно.

Иностранный агент и предприниматель Дмитрий Потапенко*, который также ведет дела своих компаний через Китай, согласен с коллегой:

— Поскольку я давно в этой истории, могу сказать, что последние 15 лет российский паспорт — это такой харам-харам, поэтому не надо тешить себя иллюзиями. Те, кто регистрирует компании на российские паспорта — это очень странная история. Никаких российских паспортов в иностранном бизнесе не должно быть как класса.

«Капризы» банков, коды ВЭД и санкции

Технический директор компании «Европроект Групп» Дмитрий Маликов говорит, что вторичные санкции на его бизнесе не отразились:

— Китай не присоединился к санкциям. Есть риски прохождения платежей, связанные с капризами банков. Санкционные ограничения на коды товаров касаются стран ЕС и тех стран, которые взяли на себя обязательства.

— Китай тоже старается не поставлять товары двойного назначения, строго следит за этим.

— Нас это не коснулось. То, что мы покупаем, формально относится к этим санкциям, но наши производители этих санкций не придерживаются.

Компания Дмитрия Маликова ввозит в Россию оборудование для автосервисов. Оно изготавливается в Китае, но на самом деле, это французская техника, которая делается в Поднебесной под контролем французских специалистов.

— Вообще без всяких вопросов. Если бы это было оборудование из Франции, были бы большие проблемы, потому что коды ВЭД подпадают под европейские санкции. Французское оборудование тоже поставляется, но там многоступенчатая история. Наши китайские партнёры не размениваются на эти вещи, они полноценно с нами работают. Нам не пришлось отступать от старых контрактных условий. Поменялась только политика в отношении предоплаты.

Теперь предоплата стала больше, и платить ее надо сильно заранее, но это меньшее из зол. Как бы доброжелательно не были настроены партнеры, банковская конъюнктура меняется еженедельно, в зависимости от политики. Раскрывать детали общения с банками бизнесмен не торопится. Его осторожность понятна.

Чем дольше путь денег, тем хуже закупается товар

У каждого импортера есть свои наработки по переводу денег. Оплатить товар давно перестало быть банальностью. Это уже давно не известная всем формула «товар-деньги-товар». Оплата импорта во времена СВО начиналась как искусство, а закончилась как спецоперация.

У иноагента Дмитрия Потапенко это происходит так:

— Наша китайская компания оформлена на офшор. Учредитель в ней — иностранные компании, в первую очередь, офшорные, она любой товар, который покупает и поставляет, если он не подсанкционный, может поставлять напрямую. Если надо закрыть платежи на подсанкционные товары, то Киргизия или Казахстан как третье лицо платит, а товар может идти напрямую.

Екатерина Кизевич офшорами не пользуется, а проводит все сделки через китайскую компанию, оформленную на доверенное лицо — гражданина Китая. Bank of China для платежей из ВТБ Шанхай закрыт даже для китайских компаний с китайскими учредителями:

— Мы внутри своего китайского юрлица с ВТБ переводим на китайский банк, а с китайского банка рассчитываемся с производителем. Внутри юрлица ты с одного банка себе переводишь в другой банк, это нормально работает. И потом рассчитываешься с контрагентом.

Китайские банки внимательно следят и за клиентами, и за продукцией, за которую идет оплата. Вся продукция получает код внешнеэкономической деятельности. В банках есть список кодов, под которыми импортируются санкционные товары. Как только служащий банка видит санкционный код, в системе поднимается красный флажок. Можно быть уверенным, что платеж не пройдет. И что тогда делать, спрашиваем мы Екатерину.

— Производители всё понимают. Те производители, которые не хотят терять клиентов, не знаю, насколько можно это публиковать, но они начинают подбирать код, чтобы он подходил под это оборудование, но на одну цифру отличался от санкционного. Такой обходик есть.

У китайцев есть поговорка о том, что в огне надо держать сразу два куска железа. Российские предприниматели тоже перестраховываются. Даже до коллапса с платежами в мае у всех было по два-три варианта прохождения денег. После визита Путина в Китай крупные банки не возобновили проводки из-за вторичных санкций, зато заработали мелкие приграничные банки.

— Вы рассматриваете для себя вариант открытия счёта в таком банке?

— Пока нет. У нас работает два варианта, даже три. Если что-то будет меняться, будем смотреть, что делать.

Закрытие Московской биржи на торги по доллару и евро мало повлияло на китайский бизнес. Предприниматели закупали юани на межбанке. Как ни странно, если торги по юаню тоже закроют, о чем говорят в среде импортеров, это затронет очень больших игроков, малый и средний бизнес это не коснется. Но стоимость каждой транзакции постоянно растет. Остается одно — покупать более дешевый товар.

— Вы всё время удешевляете товар. Вы не можете удешевить транзакции, потому что не от вас они зависят, поэтому вы удешевляете товар. Переходите на всё более и более убогие отношения со своими контрагентами. Это достаточно болезненно. Это потеря технологий и потеря качества. Всё, что происходит последние три года, это, в первую очередь, технологическая деградация. Она не самая приятная, с одной стороны, не надо заламывать руки, что европейские компании от нас отвернулись, у нас, к счастью, не Октябрьский переворот, — вставляет свою фирменную шутку иноагент Потапенко.

За первый квартал логистика подорожала в два-три раза, рассказал «НИ» иноагент Дмитрий Потапенко. Юань то упадет, то поднимется. Чем крепче рубль, тем меньше товара можно купить за юани, тем дороже он будет в России для потребителей. Но никто не ропщет — другого Китая у предпринимателей для нас нет.

* — Признан в России иностранным агентом.