Алексей Белогорьев: «Блокада теневого флота — объявление войны России»

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

Может ли маленькая Дания стать самым большим камнем преткновения для нефтяного экспорта России? Неожиданно глава внешнеполитического ведомства объявил о том, что его страна рассматривает возможность блокировать проход российского нефтяного «серого» флота по проливам, ведущим из Балтийского моря к главным морским торговым путям.

Пока санкции, действующие против нефтяной отрасли России, не смогли достичь ощутимых результатов. Не подействовал отказ от покупки у России нефти и нефтепродуктов европейскими странами, хотя Европа получала до 40% всего потребляемого ее дизельного топлива.

Фактически не действует и потолок цен, определенный G7 в 60 долларов за баррель — за столько российские компании должны продавать свою нефть.

Не работают санкции в отношении танкеров, перевозящих нефть и нефтепродукты. С начала СВО Россия нарастила «серый» флот в разы. Если в начале 2023 года CNN приводило цифру в 600 судов, работающих на благо российского бюджета, то в 2024 году эксперт Финансового университета и Фонда национальной энергетической безопасности Станислав Митрахович оценивает теневой флот в 1500 танкеров. Они, по мнению экспертов, перевозят до 40% всей российской нефти и нефтепродуктов. «НИ» поговорили о последствиях закрытия проливов Данией с директором по исследованиям и развитию Института энергетики и финансов Алексеем Белогорьевым.

— Помимо США, ЕС и G7, отграничить торговлю нефтью и нефтепродуктами России грозит маленькая Дания. Насколько это возможно?

— Технически это возможно. Вопрос в том, зачем это делать и кто это будет делать? Потому что точно не Дания будет принимать решение, она выступает возможным исполнителем. И не уверен, что Дания своими силами может осуществить эту блокаду. А по сути, речь идёт о блокаде.

— Такого в санкционном арсенале против России еще не было.

 — Блокада — форма военных действий, а не очередная экономическая мера.

По сути, это объявление войны России, а не просто теневому флоту. Это чрезвычайно резкий рост эскалации отношений между Россией и Западом.

Насколько к этому готовы США и Европа — основной вопрос. И как на это будет реагировать Россия? Это возможно, обсуждается довольно давно, но пока не базовый сценарий.

— Однако речь идет только о теневом флоте, другое судоходство не будет затронуто, говорят датчане.

— Какая разница! Это всё равно блокада. Россия теневым флотом пользуется не потому, что ей так хочется. У неё нет особого выбора. Мы не можем не пользоваться теневым флотом. Все разговоры про экологические риски от лукавого.

— Разве у старых танкеров нет экологических рисков? Некоторым из них по 15-20 лет.

— Экологические риски есть у любого танкера, даже самого современного. За два года с теневым флотом никаких инцидентов не было. Это не более чем возможный повод для эскалации. Ни одной аварии с теневыми танкерами за два года не было. Аварии могут случаться и с самыми современными. Всё может быть. Да, это старые суда, но они проходят техническое обслуживание, их модернизируют, используют. Да, у них больше потребление мазута, больше выбросов загрязняющих веществ при работе двигателей. Но это не означает, что из них вытекает нефть при перевозке. Риски всегда есть при морских перевозках нефтяных грузов.

— Насколько существенна угроза закрытия проливов для нашей страны?

— Для России это большая проблема.

В мае–июне из балтийских портов выходило 44% всех танкеров с российской нефтью. Приморский и Усть-Луга — наши крупнейшие порты, заменить их ни краткосрочно, ни среднесрочно нечем. Часть можно поставить через Мурманск и Новороссийск, но это только небольшая часть.

Если будут введены такие ограничения, это однозначно приведёт к снижению российского экспорта. Насколько будет сильным снижение и насколько продолжительным, зависит от формы этих ограничений.

Если это будет действительно блокада для судов теневого флота или избирательные проверки — это разные сценарии. Это серьёзная проблема, потому что часть российского экспорта будет просто заперта в Ленинградской области и перенаправить её не удастся. В моём понимании, это чрезвычайно резкая эскалация отношений. Это не вопрос про нефтяной рынок, это политический вопрос. Я не вижу пока предпосылок, зачем Европе или США идти на такой шаг.