Елена Петрова, Татьяна Свиридова
Первое прямое столкновение самой технологичной армии Ближнего Востока — израильской — с иранскими вооруженными силами приоткрыли завесу тайны над военными и экономическими возможностями страны, находящейся больше 40 лет под санкциями.
Фундаменталистский Иран, отрезанный от мировых денег и современных западных технологий, отстроил собственный ВПК, оснастил полумиллионную армию и продемонстрировал свои возможности в ведении современной войны. Без поддержки американцев и британцев, сбивавшим иранские дроны на подлете к территории Израиля, ущерб в ночь с субботы на воскресенье мог быть значительно большим, говорят западные эксперты. Они же утверждают: атака ракетами и дронами была больше демонстрацией сил, чем нападением. Что же хотел показать Иран миру?
Система обороны Израиля построена на том, что хотя армия насчитывает 170 тысяч военнослужащих, при необходимости под ружье могут встать сразу 465 тысяч человек. Без сомнения, ЦАХАЛ обладает самым современным, самым технологичным и самым дорогим вооружением в регионе.
Однако украинская кампания показывает, что число солдат и новое оружие — дешевые дроны, в первую очередь — могут решать исход битв. 10-миллионный Израиль по мобилизационному ресурсу не может сравниться с Ираном.
Число военнослужащих в иранской армии составляет 580 тысяч человек. Однако мобилизационные возможности почти 90 миллионной страны несравнимо больше, чем у еврейского государства.
По информации американских СМИ, резерв составляет 2,5 миллиона человек. Однако аналитики утверждают: если надо, то аятоллы поставят под ружье 20 миллионов. Если учесть, что в Израиле насчитывается 9,5 миллионов жителей, включая стариков и детей, то мобилизационный ресурс Ирана превышает в два раза все население земли обетованной.
Армия и гвардия имеют отдельные действующие наземные, воздушные и военно-морские силы, при этом гвардия отвечает за безопасность границ Ирана. Генеральный штаб Вооружённых Сил координирует деятельность родов войск и определяет общую стратегию, пишет NYT.
Гвардия также управляет силами «Кудс» — элитным подразделением, отвечающим за вооружение, обучение и поддержку сети бойцов по всему Ближнему Востоку, известной как «ось сопротивления». В число этих ополчений входят «Хезболла» в Ливане, хуситы в Йемене, группы ополченцев в Сирии и Ираке, а также ХАМАС и «Палестинский исламский джихад» в секторе Газа.
Аналитики говорят, что уровень оснащения этих групп ракетами, дронами и снарядами практически не отличается от вооружения самой иранской армии, поэтому в случае вооруженного конфликта все они выступят на стороне Ирана.
Из-за травмы ирано-иракской войны, длившейся 8 лет и унесшей жизни 200 тысяч человек, Иран долгое время проводил оборонительную военную стратегию с упором на разработку высокоточных дальнобойных ракет, беспилотников и средств противовоздушной обороны.
В Иране накоплен один из самых больших арсеналов баллистических ракет и беспилотников на Ближнем Востоке. Это крылатые ракеты и противокорабельные ракеты, баллистические ракеты с дальностью до 2000 километров. Несмотря на то, что между Ираном и Израилем нет общей границы, и подлетное время для БПЛА составляет несколько часов, а для ракет — до 12 минут, иранские ракетные войска способны поразить любую цель на Ближнем Востоке, и Израиль тут — не исключение.
Хорошо известны иранские беспилотники, которые российская армия использует на украинском фронте. БПЛА способны преодолевать от 2000 до 2500 км, пролетая на низких высотах и уклоняясь от радаров. Старший преподаватель, младший научный сотрудник Институт классического Востока и античности Факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ Илья Васькин называет только некоторые разработки иранцев:
— Долгие целенаправленные инвестиции в ВПК делают своё дело. В частности, ракеты Шахаб-3, позже переименованные в Гадр-1, основаны на северокорейской модели Нодонг. Их начали тестировать в 2004 году. Другой пример — ракеты Хорремшахр, основанные также на северокорейских Хвасонг-10. Правда, её тесты почти целиком провалились. Большую же часть ракет иранский ВПК разрабатывает сам. Показательный пример — Фаттах и Фаттах-2, ставшие первыми иранскими сверхзвуковыми ракетами. Фаттах уже успешно действует, а Фаттах-2 ещё в разработке.
Помимо ракет и дронов, Иран построил большой флот быстроходных катеров и несколько небольших подводных лодок, способных нарушить судоходство и глобальные поставки энергии, проходящие через Персидский залив и Ормузский пролив. Напомним, что именно через Ормузский пролив проходит до 40% мировой торговли.
Через год после окончания ирано-иракской войны пришедший к власти аятолла Хаменеи приказал отказаться от зарубежного оружия и велел построить собственные оружейные заводы.
— После ирано-иракской войны 1980–1988 гг. руководство Ирана поняло, что можно сколько угодно говорить про преимущества строя Исламской республики, однако у него на уровне представлений постоянно существовал страх новой войны. Этот страх стал одним из важнейших стимулов для развития не только ВПК, но и науки в целом. И потому начиная с 1990-х в военную промышленность, армию и науку пошли огромные инвестиции. Они были как прямыми, через бюджет, так и непрямыми, через боньяды и разные госкорпорации, — рассказывает Илья Васькин.
Самые жесткие, «адские» санкции США и западные страны объявили Ирану с начала 2010 годов. До этого страна жила в режиме «ввести санкции-снять санкции». Санкционный режим постоянно менялся, замечает заместитель генерального директора Института национальной энергетики Александр Фролов:
— С 2016 по 2018 год санкции вообще снимались с Ирана, во время ядерной сделки. Кроме того, в 90-е, 2000-е годы шла торговля с Ираном. Иран рассматривался как один из источников газа для ЕС и ожидалось, что он будет участвовать как поставщик в проекте Nabucco, который предполагал строительство газопровода, соединяющего страны Средней Азии и Ближнего Востока с европейским рынком. Правда, потом на Иран наложили очередные санкции.
Поэтому ВПК страны мог долго получать технологии через «параллельный» импорт, с которым теперь познакомилась и Россия. Теперь Иран закупает электронику и чипы для ракет и другого вооружения на черном рынке, но что-то иранский ВПК разрабатывает и сам. Это стало возможным благодаря тому, что в начале 21 века в стране была самая быстрорастущая наука в мире.
— В 2000-е иранская наука была самой быстрорастущей в мире, по 10-12% в год. На пике, в 2010 г., она составляла 1/3 от науки всего региона, сейчас — ¼. И рост науки в целом также помогал развивать военные технологии — были люди, которые могли ими заниматься, и были деньги, на которые ими можно было заниматься. Физико-технические, естественные, инженерные науки доминируют в Иране, около 50-60% всех публикаций относятся именно к этим отраслям знаний, — напоминает Илья Васькин.
Рост и место научных разработок «НИ» подтвердили и другие эксперты.
Долгое время Иран зависел от нефти. До сих пор страна потребляет 2,3-2,4 миллиона баррелей в сутки, а продает Китаю 20% добычи — 1 миллион баррелей в сутки. Сейчас на фоне вторичных санкций для танкеров с российской нефтью Индия увеличивает потребление иранской нефти, однако в торговом балансе страны эти поставки, как, впрочем, и в другие страны составляют сущие крохи, говорят нефтяные аналитики.
Заведующая научно-учебной лабораторией исследований современного Ирана НИУ ВШЭ Эльмира Имамкулиева указывает на отход Ирана от чисто нефтяной экономики:
— Раньше основная статья доходов была нефть. Но сейчас посмотрите на палитру товаров, которые Иран поставляет на российский рынок. Это вооружения, но и овощи-фрукты — если вы обратите внимание, на российских прилавках появилось огромное количество товаров агрокомплекса Ирана. В Иране развита легкая промышленность хорошего уровня и качества. Сейчас они наращивают мощности для экспорта, но внутри страны они полностью удовлетворяют внутренний спрос, это бесспорно.
В Иране появилась значительно более сложная экономика, в которой нефть стала играть меньшую роль, хотя и она осталась довольно значимой, согласен с коллегой Илья Васькин. Сильно развились медицина, нанотехнологии, автопром, айти, строительный сектор.
«При этом важно понимать, что многие успехи стали возможны благодаря кооперации, в том числе, с соответствующими компаниями Южной Кореи, Турции, стран Европы», — говорит ученый.
Помимо потребительских товаров, в Иране все эти десятилетия развивалась и обрабатывающая промышленность, например, для той же энергетики, говорит Александр Фролов:
-Не стоит думать, что Иран живёт только за счёт продажи нефти. В нем развито, например, производство силовых установок, которые ставятся на газовые электростанции. Там много чего. Это нормальная развитая страна выше среднего уровня.
Однако взгляды мирового сообщества направлены не на овощные ряды в России, забитые иранскими помидорами, и даже не на газовые турбины, а на военный потенциал и возможные цели Ирана в регионе. Речь идет, в первую очередь, о контроле над Ормузским проливом.
Строго говоря, не один Иран контролирует Ормузский пролив, соединяющий Персидский и Оманский заливы, его в той же мере контролирует Оман. Однако дело в том, что если в регионе начнется вооруженный конфликт, он неизбежно затронет этот пролив, говорит Александр Фролов:
— Если у вас над головами летают ракеты и могут прилететь в проходящее судно — это несколько затруднит проход. А через него идёт порядка 15 — 16 млн баррелей нефти и газового конденсата, порядка 5 млн баррелей нефтепродуктов в сутки, и порядка 20% всего сжиженного природного газа, который производится в мире, идёт через этот пролив.
Эксперты считают, что для мировой экономики главный риск сейчас не в том, какой ущерб нанесет Иран Израилю или Израиль — Ирану, а в том, что «что-то» прилетит в Ормузский пролив.
Все дело в том, что обходных путей для углеводородного топлива, которые идут с Ближнего Востока в Европу и Америку и из России — в Азию — это три нитки нефтепроводов, говорит аналитик.
Один проложен по территории Саудовской Аравии с востока на запад, то есть, к Красному морю. Второй — это нефтепровод на территории ОАЭ, который выходит в порт в Оманском заливе, то есть, он минует Ормузский пролив. Третий нефтепровод построен самим Ираном, он доставляет нефть к порту в Оманском заливе. Мощность иранского нефтепровода — 1 млн баррелей в сутки, эмиратского — 1,5 млн баррелей, и до 7 млн баррелей в сутки транспортирует нефтепровод на территории Саудовской Аравии:
— Но эти нефтепроводы работают, и свободных мощностей там до 3,5 млн баррелей, не более. То есть, 20 млн у вас проходит через Ормузский пролив, а перенаправить куда-то вы можете 3,5 млн.
Пока Иран и Израиль убеждают мировое сообщество, что и в Тегеране, и в Иерусалиме удовлетворены обменом ударами. Однако может быть и другой сценарий, предупреждает Эльмира Имамкулиева:
— Сейчас поведение Ирана говорит о том, что они очень хотят избежать эскалации, но они требуют уважения. Но если произойдет эскалация, например, даже с хуситами или американцами, иранцы просто смогут перекрыть Ормузский пролив для торгового флота. А это более 40% мировой торговли.
С 1988 года Иран участвовала военных действиях только в 2014 году в составе коалиции против запрещенного в России Исламского государства. Эксперты говорят, что кроме Турции, сейчас Иран способен вести оборонительную войну против любого из соседей.
Как говорят западные аналитики, мяч на половине Израиля. Если правительство Нетаньяху не послушает американцев, и «ястребы», которых в стране не меньше, чем в Иране, убедят кабинет ответить ударом на удар, аятоллы не будут только гневно трясти кулаками. Это они наглядно показали.