Диалог с пристрастием: как спецслужбы в России делают людей своими агентами

Инна Зеленина

Член Московской палаты адвокатов, специалист по уголовному праву, обладатель восьми оправдательных приговоров — адвокат Рустам Чернов рассказывает как, кого и зачем вербуют российские спецслужбы.

Как вербуют в России

Вербовка — одно из направлений деятельности спецслужб всех государств мира, осуществляется для достижения процессуальных целей. В Российской Федерации, как говорит адвокат, завербован может быть кто угодно: военные, представители силовых структур, госслужащие, ученые, бизнесмены, журналисты, девушки легкого поведения и так далее.

Чаще всего напрямую заделаться в агенты не агитируют. Знаменитой расписки, скрепленной печатью с кровью: вот он я — готов сотрудничать и возьмите меня, не существует, это скорее кинематографические выдумки, подчеркивает Чернов.

— Если вас вербуют люди в звании полковника, подполковника, вербовка выглядит крайне опрятно. В идеале вербуемому человеку этот процесс должен понравиться и он должен ощутить, что служит высоким целям, и совсем высший пилотаж — когда агент еще и не понимает наверняка, на кого он работает. Могут выдать какую-то минимальную дозу информации о заказчике, но на этом всё.

В целом методы вербовки для всех едины. Исключения могут составлять уязвимые слои населения (девушки с т. н. низкой социальной ответственностью, студенты) или группы людей, которые подолгу существуют в замкнутых коллективах и пространствах (армейские люди, заключенные, будущие пациенты психиатрических клиник).

Вербовка в армии

— В последние три года активно вербуют в ЧВК. Но в похожие по смыслу организации, близкие к армии, вербовали и раньше. Армейские люди чаще всего вопросы вообще на задают, потому что им платится зарплата в 250-300 тысяч рублей и их всё в этом смысле устраивает, да и сами вояки так устроены: немногословные они. Особенно востребованы агенты в отдаленных регионах России. Это такая прямая вербовка на хорошую зарплату и как бы от лица патриотически настроенных сил.

Особенность приёма: при подписании контракта и на полиграфе спрашивают, есть ли у потенциального агента какие-либо связи в спецслужбах? И если есть хоть один знакомый, кандидат не проходит.

Об этих взаимодействиях никому не известно, кроме вербовщиков и вербуемого. А дальше — контракт, доставление в пункт приема личного состава, накрытый брезентом служебный транспорт до аэродрома и посадка на борт. Учебный центр, передовая.

Сегодня вербуют фактически в военных условиях, поэтому на агента в целом заложены 5 млн рублей (за потерю бойца); около 50.000 — 70.000 тысяч (за пулевое ранение).

Но командование для этих групп лиц при этом — профессиональное. Свое реальное звание и место работы офицеры чаще всего скрывают, как и свои реальные личности и поставленные задачи, но при этом они кадровые сотрудники. Просто вот будто бы будет у тебя командир взвода или командир роты, на которого можно положиться. Сами бойцы — из народа, но уже битые и проверенные: до 70% от личного состава, как правило, с боевым опытом в Афганистане, Чечне. Основная мотивация у этой группы завербованных — конечно, деньги.

Эскортницы

Но чем более вольная и свободная «мишень», тем выше должен быть уровень материально-технического обеспечения подразделения, которое нацелено на ее вербовку. И тем серьезнее должен быть там уровень подготовки кадров и более отточенные методики внедрения. Одно дело набрать агентуру из зэков, и совсем другое — завербовать человека, который на свободе, сам зарабатывает и ничем никому не обязан.

— Давайте расскажу про схему, которая мне известна по Москве. В столице есть, допустим, два-четыре стрип-клуба, которые работают, так сказать, по публичному договору — то есть администрация там не может отказать какому бы то ни было клиенту во входе. Командированный сотрудник приходит, под видом клиента «увольняет» девушку на два-три часа и через дверь выводит ее в ближайшую гостиницу — как бы для оказания узконаправленных услуг, но на месте может выясниться, что и просто для беседы. Под камеры брать деньги нельзя — выпишут штраф на ту же сумму, поэтому с девушкой рассчитываются в гостинице.

На клубных территориях агентурная работа производится по принципу неизвестности, на кого ты работаешь — не знаешь, а в идеале вообще не догадываешься, что это работа.

99% девушек в этих клубах — из провинции, «академиев не кончали». В своих регионах они работали за 30 — 40 — 50 тысяч рублей, а тут на горизонте вдруг замаячили по 300 — 400 — 500 тысяч. У девушки крышу сносит, она в этот образ жизни втягивается, перестаёт жить с подружками, снимает себе отдельную квартиру и уже может позволить себе маникюр за 20 тысяч рублей, духи за 100 тысяч, брендовые шмотки, Дубаи.

Вечером выходит на работу, танцует, кого-то ведет в приватную комнату. Но однажды в жизни появляется один постоянный и богатый клиент. Обратить на него особенное внимание изначально ей может рекомендовать администрация клуба.

Совсем скоро после этой судьбоносной встречи она уже не сможет самостоятельно решать, с кем она хочет идти в приват, а с кем нет. Ей будут советовать конкретных клиентов.

Клиент-фаворит

С клиентом-фаворитом и советчиком в одном лице девушка начинает проводить много времени, у них регулярные услуги сопровождения и даже происходят такие разговоры: «У меня к тебе вообще-то чувства. Я тебе больше не буду платить почасовые, буду лучше просто помогать ежемесячно». Классика. Хочу — воспользуюсь всем функционалом, хочу — нет, но деньги и интим — это не причинно-следственная связь.

Месяца через 3-4 таких «отношений», когда у девушки сформировалась психо-эмоциональная связь с особенным мужчиной, на нее вдруг сваливаются реальные жизненные проблемы (которые на самом деле ей этот фаворит же и создал).

Например, вместе они употребляют вещества, вызывающие зависимость, а потом с этими веществами девушку ловят. Ее — под арест, а спутника почему-то отпускают. Или у какого-нибудь иного заказчика, с которым она проводит время, с утра «пропадает» 10 тысяч долларов, и он обвиняет девушку в краже. Фаворит по доброй воле подрывается и берет на себя все проблемы несчастной. Радостно звонит важным людям, и все уголовные обвинения с девушки снимаются. Девушка чувствует себя обязанной.

И с этих самых пор танцовщица, которая раньше сама выбирала, с кем танцевать, теперь каждый раз отпрашивается у фаворита, и он ей диктует — вот с этим стоит идти, а вот с тем не нужно.

Обязанность девушки при этом записывать своих клиентов на аудио и видео обставляется следующим образом:

«Ну вот с этим ладно — иди и поговори. Но всю беседу и всю постель записывай на диктофон. Я-то тебя люблю, а вот ты меня — еще не ясно. Вдруг у тебя там с ним лучше, чем со мной всё получается, поэтому фиксируй всё, чтобы я не ревновал! Потом послушаю и решу — изменяешь ты мне или нет! Мне надо быть уверенным, что для тебя вот эти все мужчины — только работа, и на самом деле они тебе не нравятся. Мне нужно, чтоб ты только меня любила», — говорит девушке фаворит.

Часто сами девушки при этом даже не осознают свою роль, а фактически осуществляют нечто, напоминающее оперативно-разыскную деятельность: записывают лиц, их разговоры с деловыми партнёрами, женами и детьми.

Вербовка на госслужбе

Похожими методами могут вербовать и госслужащих, сотрудников правоохранительных органов и так далее. Вербуемый либо сам соглашается на сотрудничество за деньги, либо ему создают действительно серьезные жизненные проблемы, а потом дают волшебную таблетку: «Мы тебе, братан, поможем». Из чувства долга завербованный вынужден расплачиваться какими-то своими услугами, связанными с должностью.

Обещания повышений по службе, часто с переводом в более элитные подразделения, звезды на погонах. Часто даже эти обещания выполняют! Знаю, например, что в Москве рядовых людей в погонах так переводили на начальствующие должности в более элитное ведомство. Но фанатиков среди госслужащих мало: в основном люди просто хотят денег и материальных благ.

С одной стороны, деятельность, похожая на оперативную, заливается деньгами, а с другой — лицо начинают соблазнять. Разговоры могут звучать так: «Вас ждет большое будущее, хорошие сотрудники всем нужны», и вот в этот момент, конечно, происходит большой самообман, подчеркивает собеседник «НИ».

Записать в психи

Как метод выбить несостоявшегося агента с поста используется карательная психиатрия.

— Было у меня дело прокурора района, который сильно поссорился с прокурором области. Районный прокурор был умным, порядочным, честно служил, заниматься коррупцией не хотел. Склонялся скорее к науке: преподавал на юрфаке спецкурс. К работе был очень педантичен. Почти все его подчиненные стали потом судьями районных и городских судов. Но с областным прокурором поссорился. А еще была у него жена, с ней уже он давно не жил, но статус замужества она не утратила.

Процедура признания человека сумасшедшим достаточно простая, в отличие, кстати, от возбуждения уголовного дела, где рядом с тобой будет защитник и судья и Уголовный кодекс. Для отъезда в стационар достаточно заявления близких родственников о том, что ты себе вред уже причинил и вот-вот причинишь окружающим.

— Женщину, которая всё еще оставалась женой, и подговорили. Она написала заявление о том, что муж буйный. Приехали бригада в белых халатах. Констатировали паранойю, исключающую вменяемость, и прописали помещение в психдиспансер. Очень простая административная процедура.

А вот обратная процедура — превращение психа в нормального человека уже не так легка. Нужно хотя бы минимально установленный срок пролежать в больнице, потом пройти медкомиссию. В общем, в моем случае, эта женщина, пока муж лежал в стационаре, спокойно получила от него в дар земельный участок, продала его и заработала. Областной прокурор тоже остался доволен. Win-win. В этом плане да, обидевшимся государевым людям «старшие товарищи» могут так помочь.

Вышедший из психиатрической клиники прокурор лет 7-8 судился, и его даже реабилитировали, но в должности не восстановили. Он удивлялся своей судьбе, рассуждал про прокурорскую этику. Но на самом деле — скажите спасибо, что не посадили! Был бы он простым полицейским, отъехал бы на зону! Через несколько лет реабилитированный прокурор избирался в Гордуму, но с точки зрения функционирования в своей профессии оказался сбитым летчиком.

Законна ли вербовка, с точки зрения российского законодательства?

Да, законна. Но конкретных положений в законодательстве нет. Вербовочная деятельность существует как декларативная норма. Она скорее регулируются только внутренними служебными документами с грифом ДСП (для служебного пользования): от начальника исходят инструкции и приказы, от сотрудников — рапорты.

Как не оказаться во власти вербовщиков

— Спецслужбы пронизывают всю нашу жизнь, начиная с 2000-х, когда за норму отсчета был принят тот факт, что подразделения собственной безопасности чего бы то ни было укомплектованы спецслужбистами. Когда в организации через одну, даже в университетах, есть так называемый заместитель по общим вопросом. Если не относиться к этому с юмором, то туши свет, кидай гранату, — говорит Рустам Чернов.

Первое, что нужно знать о вербовке — ты сам себя обманываешь, когда тебя вербуют. Вокруг тебя расставляют крючки, но на свои фантазии ты накидываешь пушистую шаль сам. Ты приписываешь лицу, которое тебя вербует, несуществующие возможности. Вот на этом тут всё и держится.

Почему так показателен шаблон с эскортницами? Девушка же сама себя обманывает: раньше обо мне никто так не заботился, но, наконец, появился он! Моя опора, моя семья (точно?) Но мужчины в погонах — такие же, как и все остальные мужчины. Их дома даже скорее всего ждут жены с детьми, но эскортница выбирает верить в его чувства.

На госслужащих и военных другой зацеп, да и не только на них. Мы же, россяине, все подсознательно служим Родине, у нас есть огромный перед ней долг. У нас есть высокие идеалы. Вот если именно эту искру раздувать и правильно акценты расставить, то всё складывается само собой. Но через пару-тройку месяцев сотрудничества выясняется, что от службы Родине до предательства — один шаг и нужно стараться сильнее.

Никто — не ангел, и как с этим быть?

Что нас всех испортило? Человек в целом, мягко скажем, продажен. Люди продаются и за деньги, и за научные степени, и за карьеру.

Можно долго философствовать, но если тебе или мне вдруг предложат 900 млн долларов, как адвокату Березовского, откажешься? Ты танцуешь за 15 тысяч рублей в час, а можешь за 150 тысяч. Танцы, конечно, немного поменяются, но ты ведь готова?

В глубине-то души при этом ты понимаешь, что даже 300 тысяч рублей — никакой не промышленный капитал для Москвы. Квартиру на это не купишь, машину приличную тоже, ничего не купишь. Но ведь деньги — вот они, здесь и сейчас.

Вербовщики появляются в любой социально-опасной среде. Она может быть очевидна — стриптиз-клубы, наркопритоны, тюрьмы и так далее. Но может эта опасная среда образоваться и внутри самого человека.

Все мы можем в какие-то моменты напоминать себе бедных девушек из стриптиз клуба. Но внутренний стержень транслирует: человек в принципе — не «про подгон».

От соблазна тебя может отделить то, как ты относишься к деньгам, к присяге, к закону, в том числе моральному. Когда 98% коллег относится ко всему перечисленному легко и просто, и ты остаешься в 2% белых ворон, то кажется, что занимаешься выливанием чайника с кипятком в море в надежде, что море нагреется. Но этот горячий чайник — всё равно твой единственный выход.

Что можно посоветовать?

Избегать общества публичных женщин. Блюсти себя. Быть верным своему делу, профессиональной этике. Мы — не наемники. Мы — офицеры, врачи, ученые, преподаватели, журналисты и так далее.

Человек со стержнем не интересен вербовщикам, такие осведомители им не нужны, толку от них ноль.

Честность — лучшая политика. «Honesty is the best policy».

*Мнение эксперта, от чьего лица ведется повествование, может не совпадать с мнением редакции.