Новая эвакуация на восток: почему эксперты не верят в идею переноса НПЗ за Урал

Елена Петрова, Наталья Сейбиль

Что беспокоит турбопатриотов

Список атак на российские НПЗ действительно впечатляет — с 22 января информагентства сообщили о 10 объектах, которые пострадали от украинских дронов. Некоторые комментаторы посчитали падение экспорта в январе на 37% и сокращение поставок дизельного топлива на 23% результатом ударов БПЛА и обвинили Минэнерго в том, что министерство скромно назвало в качестве причины «внеплановые ремонты» на заводах.

Настораживают удары дронов по НПЗ в Волгограде. Он расположен на расстоянии 700 км от линии фронта, и у нападавшей стороны есть маршрут, проложенный через зоны контроля ПВО.

Анатолий Несмиян указывает: «Учитывая, что дальность ударных дронов, которая уже была продемонстрирована, достигает 1100-1200 километров, то в зоне возможного поражения находятся волгоградский НПЗ [пораженный сегодня ночью], Самарская группа, Саратовский НПЗ, Рязанский НПЗ, Ярославский НПЗ и Киришинефтеоргсинтез. На пределе зоны расположен мощный перерабатывающий кластер в Нижнекамске. Ну, и менее мощные заводы, которых больше, но все их защитить системами ПВО попросту невозможно — нет столько систем».

Следовательно, делают вывод комментаторы, единственным возможным способом защитить НПЗ станет их перенос за Урал, в зону, где заводы будут недосягаемы для украинцев. Как во время войны, нужно эвакуировать все предприятия, которые могут оказаться под ударом.

Критики отвергают любые аргументы экспертов, почему такой переезд невозможен, и аппелируют к известному аргументу — «Если Родина прикажет». Так вот, сколько бы Родина ни приказывала, этот план был и остается завиральным. Для этого есть причины.

Сколько в России НПЗ, и как они создавались

В России сейчас работают 37 крупных НПЗ с мощностью переработки более 1 миллиона тонн сырой нефти. Все остальные нефтеперегонки относятся к разряду мини-заводов. Много это или мало?

Для сравнения, в США на 2019 год эксплуатировались 132 НПЗ, то есть, в России, несмотря на разницу в экономиках, меньше таких заводов «только» в три раза. После распада СССР Российской Федерации достались 26 крупных НПЗ. За тридцать лет было построено 11 современных заводов.

Если говорить о проектах последнего времени, особое внимание привлекает завод Татнефти ТАНЕКА, говорит главный директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Громов. Этот НПЗ построен по новейшим технологиям и сравним с советскими «стройками века».

— Плюс мы должны понимать, что с 2011 года у нас действовала программа модернизации НПЗ. Сначала это были четырёхсторонние соглашения, потом соглашения Минэнерго с компаниями. В рамках этих программ основная масса российских НПЗ была модернизирована до введения санкций.Сейчас мы располагаем на 85% — 90% модернизированными НПЗ, — напоминает Алексей Громов.

Новые заводы строились в расчете на то, что мир останется глобальным, и Россия будет снабжать всех и нефтью, и нефтепродуктами. В условиях, когда рамки сужаются, для внутреннего потребления и для объемов экспорта 2022 и 2023 годов существующая инфраструктура даже избыточна. Однако заводы строятся 4-5 лет, и когда мир опять изменится, Россия будет готова снабжать и те рынки, от которых она оказалась отрезанной.

Каждый НПЗ уникален

Переезд НПЗ куда бы то ни было невозможен не только потому, что в стране нет столько денег, чтобы профинансировать подобное начинание, но и потому, что каждый завод строится как уникальное производство. Под каждый построена трубопроводная инфраструктура, которая подает нефть определенного качества с определенных месторождений определенных компаний, говорит эксперт. Да и сам завод — это колоссальный объект:

— Это не производство подшипников, когда нужно взять 10 станков из одного ангара и подключить в другом ангаре. Когда эти ребята вспоминают опыт ВОВ — это же бред! Тогда речь шла об оборонных заводах, то есть, о наборе станков, которые собираются в цепь, устанавливаются в любых ангарах и начинают производить продукцию. НПЗ — сложнейший комплекс, под который заточена очень серьёзная инфраструктура. Переносить нефтеперерабатывающее производство невозможно в принципе.

Большая часть оборудования, которая поставлялась для модернизации, зарубежное. Заменить его отечественным невозможно ни при каких условиях. По сути, каждый НПЗ — это уникальный проект, поэтому и оборудование на него заказывалось, а иногда и разрабатывалось только для этого конкретного НПЗ.

— НПЗ Лукойла «НОРСИ» модернизировался. Но авария как раз случилась на тех агрегатах, которые были закуплены в рамках модернизации, они были импортными. Поэтому устранить эту аварию в кратчайшие сроки не получилось именно из-за того, что у компании нет возможности провести там оперативную замену вышедшего из строя оборудования, — напоминает Алексей Громов.

Оценить стоимость такого НПЗ очень сложно, но речь идет о десятках и сотнях миллиардов рублей. НПЗ Татнефти обошелся инвесторам в 470 миллиардов рублей, а вся программа модернизации стоила 1,5 триллиона.

Есть ли у государства лишние 15 триллионов рублей на эту затею? Со всей определенностью можно сказать — нет.

Можно ли защитить нефтяную инфраструктуру?

Директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ, член РСМД Василий Кашин напоминает, что несмотря на многочисленные атаки украинских БПЛА, не было ни одного случаю, чтобы они нарушили снабжение хотя бы одного региона, однако проблема существует.

Выходом может стать установка по периметру НПЗ российских систем ПВО. Да, до СВО экспортная цена одной установки «Панцирь-С» составляла 10-15 миллионов долларов, но для российской армии она стоила значительно дешевле.

— Сколько может стоить защита ПВО одного крупного НПЗ? — «НИ».

— Теоретически прикрытие каждого НПЗ по периметру будет стоить в пределах пары десятков миллионов долларов — сумма, которая доступна НПЗ. Они, как правило, стоят миллиарды долларов, — говорит Василий Кашин.

Однако дело не только в деньгах, но и в сроках производства. В первую очередь, поставки идут на фронт, и только после этого оставшиеся ресурсы распределяются между объектами критической инфраструктуры.

Системы радиоэлектронной борьбы (РЭБ), по словам эксперта, есть в районе каждого важного объекта. Но есть сложность: дроны летят по заранее заданным целям, и каналов управления через GPS при большой глубины проникновения нет. Поэтому РЭБ может и не срабатывать. Василий Кашин говорит:

— Проблема в том, что НПЗ — объект большой площади. Может получиться так, что система РЭБ помешает им попасть в установку, в которую целились. Но где-то на территории НПЗ он всё равно упадёт.

Поэтому для защиты критической инфраструктуры необходимо сочетание систем ПВО и РЭБ.

И с экономической, и с военной точки зрения, НПЗ надо не переносить, а охранять. Очевидно, что эти расходы лягут и на потребителей в цену топлива. Вряд ли государство возьмет их на себя — как ни крути, речь идет о сотнях миллионов долларов. Но если против этих денег будут стоять триллионы, нет сомнений, какой вариант будет принят даже в случае ухудшения ситуации. Пока и для этого нет никаких разведпризнаков все же нет.