У леса и без бревен: почему оценки чиновников расходятся с расчетами экологов

Елена Петрова, Наталья Сейбиль

Грозит ли Китай нашим лесным запасам?

В России есть несколько социальных мифов, с которыми жители страны не хотят расставаться, несмотря ни на какие аргументы. Распродажа Родины твердо входит в топ коллективных страхов, наряду, например, с мигрантофобией. Особенно часто россияне подозревают Китай, который, по их мнению, положил глаз на Сибирь и ее леса. Чиновники стараются рассеять эти опасения. Глава Рослесхоза заявил, что из 600 миллионов кубометров древесины, которые можно было заготавливать в 2023 году, производители выбрали только 200 миллионов, поэтому Китаю много не достанется, хотя больше половины экспорта — 14 миллионов кубов из 25 — ушло в Поднебесную. Экологи также не верят в китайскую экспансию на Востоке нашей страны. Руководитель лесного отдела ассоциации «Охрана природы» Алексей Ярошенко считает, что роль Китая сильно преувеличена:

— Китай — лесной пылесос, он просто скупает лесную продукцию. Рубят-то всё равно наши предприятия. Предприятия, которые принадлежат китайским инвесторам — относительное меньшинство, в пределах 10% в Сибири и на Дальнем Востоке. Китай имеет к этому косвенное отношение.

Намного больше нареканий у экологов к лесным властям страны по поводу нормативов вырубки, поэтому и утверждения чиновников, что в стране сажают лесов больше, чем вырубают, защитники природы воспринимают более чем скептически. Да и как можно им доверять, если Рослесхоз считает по формулам 200-летней давности — на основании расчетной лесосеки.

Что немцу хорошо, то русскому — смерть

Россия занимает первое место по запасам леса. На ее долю приходится 20% всех лесов на планете. Однако не стоит обольщаться: больше половины этих лесов относятся к низкопродуктивным, и они не пригодны для эффективных лесозаготовок. Однако в Рослесхозе для определения участков под вырубку продолжают пользоваться расчетной лесосекой. Этот набор формул подарила России Германия почти 200 лет назад.

Расчетная лесосека пережила Российскую империю, Советский Союз… Переживет она и следующие исторические отрезки на территории от Дона до Тихого океана. И произойдет это потому, что расчетная лесосека создает иллюзию лесного благополучия, считает Алексей Ярошенко:

— Формулы расчета лесосеки подразумевают определённые условия: лес охраняется от непроизводительных потерь, лес специально выращивается. Срубили ельник — за сто лет оборота рубки вырастили такой же ельник, а не заросло всё берёзой и осиной. Тогда это расчётная лесосека будет работать. У нас этого нет. У нас это чисто такая ничего не означающая административная величина. Поэтому то, что она используется на треть, вообще ни о чём не говорит.

Экологи объясняют, что если использовать новые методики, картина получится очень неприятная, не радующая начальственное око. На Дальнем Востоке учеными было проведено исследование, какое же количества леса можно заготавливать. Выяснилось, что реально допустимые вырубки не могут превышать 56% расчетной лесосеки. В Красноярском крае картина еще хуже: по данным Института леса им. В. Н. Сукачёва СО РАН, ежегодная расчетная лесосека составляет 82,3 млн. кубометров, а экономически доступная — 26,8 миллиона. На бумаге леса много, а в реальной жизни заготовители леса с трудом находят участки под вырубку.

В итоге получается, что лесное законодательство в России — одно из самых обширных, написанное на нескольких тысячах страниц, где, казалось бы, прописан каждый шаг, цифровая платформа за контролем каждого дерева тоже есть, а реального выращивания древесины вместо срубленной у нас нет, говорит Алексей Ярошенко. «Лес используется как природное месторождение бревен». Эта фраза звучит как приговор.

Китайским потребителям нужна хвойная древесина как для пиломатериалов, так и для целлюлозы. Поэтому рубят сосну, кедр, ель. Поскольку нормального ухода нет, на их месте вырастают осина и береза. Хвойные леса со временем возвращаются, но не раньше, чем через 80-100 лет. Это произойдет за пределами нашей жизни. Справедливости ради нужно сказать, что лес досаживают, но без ухода большое количество саженцев погибает. Поскольку никаких восстановительных работ не проводится, вырубки должны быть сильно меньше, говорят специалисты.

Невероятно, но факт: в Сибири дефицит леса

Заготовительные предприятия с прошлого века проектируются на ограниченный срок. В Советском Союзе действовали нормы, по которым заготовители использовали лесной ресурс в течение 40-60 лет. После этого они перемещались на другие участки. Те предприятия, которые начали работу в 1980-е годы, свою лесосырьевую базу уже выбрали. У них уже есть недостаток сырья, который будет только расти. Для заготовителей нужна хвойная, крупная и не гнилая древесина. 600 миллионов кубов Рослесхоза включают всю древесину любого качества и любой породы. Хвойная же, напротив, уже в дефиците.

Самым большим конкурентом лесозаготовителей и переработчиков стали не китайские компании, а лесные пожары.

За 9 месяцев 2023 года в России пожары прошли 4,3 миллиона га. Прошлый год был не самым страшным по потерям леса. В Канаде огонь уничтожил более 18 миллионов га. Однако интенсивность пожаров нарастает.

По причине недостатка древесины за последние десятилетия не был построен ни один ЦБК. Еще три года назад были планы по возведению целлюлозно-бумажных комбинатов в Лесосибирске Красноярского края, но от строительства одного уже отказались, а по второму дальше подготовительных работ дело не пошло. Алексей Ярошенко вел подсчет планам строительства ЦБК в России за последние 30 лет. Планировались 50 комбинатов, но не был реализован ни один:

— Каких-то 50 — 70 лет назад, ЦБК строили под идею, что мы будем осваивать ресурсы дикой тайги, нам надолго хватит. ЦБК будет устойчиво работать. Под эту идею были построены все крупнейшие ЦБК. Это была господствующая идея в мире. Сейчас ситуация изменилась. Чтобы ЦБК мог устойчиво работать, он должен опираться на правильное лесное хозяйство, на то, что древесину будут выращивать на разумном расстоянии вывозки, не больше 200 км. У нас такого нет. Существующие ЦБК во многом на голодном пайке сидят, и для новых нет ресурсов для устойчивой работы.

Картина будущего сибирской и дальневосточной тайги далека от розовых тонов, в которых ее рисуют российские чиновники, тем не менее, их доклады и выступления полны оптимизма. Почему? Эколог Ярошенко знает ответ на этот вопрос: потому что горизонт планирования чиновничьей жизни на одном посту — максимум, несколько лет. Потом на их место прийдет кто-то другой, кто и будет отвечать за действия и обещания предыдущих. Кто-то скажет, что это свежая кровь, а другие решат, что лесом в России управляют временщики.