Криптокошелек на замке: смогут ли банкротные управляющие получить активы должников?

Елена Петрова, Наталья Сейбиль

По данным федерального ресурса, в первом полугодии 2023 года 162,9 тысяч граждан России проходят судебную процедуру банкротства. Это на 34,3% больше, чем за аналогичный период 2022 года. А если сравнивать с 2021 годом, что число банкротств выросло больше, чем на 70% за два года.

Всего с 1 октября 2015 года суды признали банкротами 916 тысяч россиян. Интересно, что 96,5% дел по банкротству инициировали сами граждане, и только по 3,1% дел производство было начато по инициативе кредиторов.

Однако сейчас банкротные управляющие, судебные приставы, которые проводят внесудебное банкротство, и кредиторы столкнулись с проблемой: как выяснить, есть ли у банкрота криптовалюта, и как до нее добраться?

Сбербанк хочет помощи криптобирж

Поскольку законов по обращению криптовалюты в России нет, то крипта относится к имуществу граждан, которое можно изымать в результате банкротства, чисто условно. Операции с криптовалютой совершаются напрямую между владельцем кошелька и покупателем крипты, поэтому ни банкротный управляющий, ни пристав не смогут отследить эту операцию даже теоретически. Суды же несколько раз отклоняли изъятие компьютеров и телефонов, чтобы установить, если ли у должника криптокошелек или нет.

Теперь Сбербанк прислал банкротным управляющим форму, которую они должны отправить криптобирже. Однако сами банкротные управляющие скептически относятся к этой инициативе. Адвокат Феликс Амиров говорит:

— Имущество банкротов продаётся всегда на торгах. Естественно, по рыночной цене торги не так интересны, потому что там берётся всё за наличку, нельзя использовать кредитное плечо, поэтому цена падает. Сжатые сроки позволяют цене опуститься. И, скорее всего, если кто-то так делает, это делается для того, чтобы получить актив в виде крипты более дешево. Не думаю, что криптобиржи отслеживают всех своих клиентов на процедуру банкротства.

По российскому законодательству, регулируются биржи, которые обязаны раскрывать информацию по запросу банкротных управляющих. Но криптобиржи не регулируются никак. Феликс Амиров считает, что пришла пора заняться криптобиржами:

— Надо вводить регулирование этого рынка. У нас его нет. Все биржи зарегистрированы вне российской юрисдикции. Все запросы будут идти туда. Мы никак не можем повлиять на получение ответа. Захотят — ответят, не захотят — не ответят.

Пока запросы будут помогать только владельцам криптобирж. Если он получает запрос, то тогда он может купить крипту банкрота с большой скидкой. Как говорит адвокат, актив стоит условные 100 единиц, а покупают его за 70. А потерять все — достаточно веский аргумент не отказаться от такой сделки.

А пока криптоактивы — это добрая воля банкрота: хочу — отдам, не хочу — промолчу:

— Если это откроется, действия должника будут признаны недобросовестными, не будут списаны долги. На криптокошелёк будет наложен арест, его используют в пользу кредиторов. Но как узнать и получить? Это нереально, если сам должник не придёт и не расскажет, что у него есть крипта на такую-то сумму. Нашими запросами мы никогда не узнаем.