Австралия, Эстония-Финляндия, Восток: кто поднимает цену на газ в Европе?

Ирина Лебухова

Тенденция с ценами на газ отмечается на фоне трех событий: угрозы продолжения прошедшей забастовки на газовых проектах на северо-западе Австралии, остановки работы газопровода в Балтийском море (между Финляндией и Эстонией), а также обострившегося конфликта на Ближнем Востоке.

«Не успел начаться новый газовый год (в европейской традиции отрасли стартует 1 октября, знаменуя собой приближение отопительного сезона), как „черные лебеди“ закружились вокруг Европы в энергичном танце. Невиданное за последние десятилетия обострение арабо-израильского конфликта, остановка работы еще одного газопровода в Балтийском море, на этот раз между Финляндией и Эстонией, вероятно в результате новой анонимной диверсии, и в довесок угроза новой забастовки на газовых проектах на северо-западе Австралии вытолкнули цены на газ на торговых площадках в ЕС выше $500 за 1 тыс. кубометров впервые с апреля этого года. И это несмотря на то, что в Европе все еще стоит вполне летняя погода, а подземные хранилища заполнены под завязку», — отмечает заместитель генерального директора Фонда национальной энергетической безопасности Александр Гривач.

Один из факторов, который играет против европейцев — забастовка. В Австралии работники проектов Wheatstone LNG и Gorgon LNG снова проголосовали за начало забастовки с 19 октября. Угроза стачки на проектах в стране, где производится около 10% мирового объема СПГ (порядка 40 млн т в год), летом уже будоражила газовую общественность. В начале октября профсоюзы заявили, что американцы не хотят в полном объеме выполнять договоренности, и провели успешное голосование по новой стачке.

Заместитель генерального директора Института национальной энергетики, эксперт «ИнфоТЭК» Александр Фролов в беседе с «Новыми Известиями» отметил, что Австралия не является заметным поставщиком газа в ЕС, но события могут поддержать высокий уровень цен:

«В прошлом году из Австралии в ЕС пришло столько газа, сколько примерно поступает по украинскому маршруту в ЕС из РФ в сутки. Прямого влияния австралийская забастовка оказать не может. Но надо понимать, что европейский рынок нельзя рассматривать отдельно от азиатского. Со второй половины 2010 годов европейский и азиатские рынки действуют в прямой взаимосвязи, они взаимозависимы. Стоит говорить про евразийский сверхрынок. Из Австралии практически весь газ идет именно на азиатский рынок — везти его в Азию из Австралии существенно легче, чем куда-либо еще. В прошлом году, который был провальный для Китая с газовой точки зрения, Китай и Япония вместе потребили СПГ вместе больше, чем ЕС. А прошлый год для ЕС был рекордным по потреблению газа. То есть, когда мы говорим об Австралии, мы говорим о влиянии на европейский рынок рынка азиатского. Если Азия начнет испытывать нехватку предложения, начнется рост цен, конкуренция между Европой и Азией, и Европа тоже ответит ростом цен. Потому что избытка предложения в мировом масштабе нет. А это самое главное. Влияние австралийского фактора мы можем охарактеризовать как поддерживающее высокий уровень цен, но не приводящее к чрезмерному росту».

Второй «фоновый» фактор «подогревания» роста цен на газ в Европе — остановка подачи топлива в коннектор, соединяющий Финляндию с Эстонией. Оператор финской газотранспортной системы Gasgrid Finland сообщил о необычном падении давления на Balticconnector и далее по сети наземных газопроводов с единственным в регионе ПХГ на территории Латвии. Этот газопровод протяженностью около 150 км и мощностью 2,6 млрд кубометров в год был построен преимущественно на средства ЕС и введен в эксплуатацию в декабре 2019 года. Эксперт «ИнфоТЭК» уверен, что и Финляндия, и Эстония — настолько незначительные игроки, что их проблемы заметного воздействия на европейский рынок в принципе оказать не могут:

«Это проблема конкретно двух стран. Проблему Эстонии теоретически можно парировать за счет поставок СПГ со стороны Литвы. А Финляндия имеет возможность также закупать СПГ. В Европе за последние два года потребление природного газа в абсолютных величинах сократилось за два года на 100 млрд кубометров. Эт отражение высоких цен, низкой деловой активности, и самое опасное для европейских потребителей природного газа то, что они не могут нарастить потребление, даже если у них теоретически складываются благоприятные для этого условия. Снизились цены, вырос спрос на их продукцию, значит, надо увеличивать производство? Нет, нельзя, потому что в таком случае придется увеличивать потребление газа, а как только это произойдет, в условиях глобальной нехватки предложения это приведет к обострению ценовой войны, на которое также влияет и вышеназванный австралийский фактор. Значит, нужно сдерживать свои порывы увеличить производства, испытывая экономические трудности (которые можно было бы парировать ростом производства), в итоге зарабатывая меньше денег. Был бы газопровод из РФ, было б другое дело, а так — придется страдать».

Одновременно с этим Израиль с началом обострения конфликта остановил работу добычной платформы на втором крупнейшем месторождении страны Тамар. СМИ писали, что это сократило экспорт израильского газа в Египет на 20%.

«Этот фактор выглядит противоречиво. У нас все сразу вспомнили 1973 год (Арабо-израильская война — прим. Ред.). Повторения 1973 года я бы не ожидал. Не думаю, что страны Ближнего Востока введут какие-либо ограничения в отношении государств, поддерживающих Израиль, потому что в 1973-74 годах эта стратегия продемонстрировала свою беспомощность, поскольку „уколоть“ США и Европу вы можете, но добиться значимого долгосрочного результата невозможно», — отметил Александр Фролов.

Что касается добычи газа на израильском месторождении Тамар, то несколько лет назад Израиль уже выражал желание стать крупным игроком — по европейским меркам, а европейские мерки невелики в этом плане. С Израилем разрабатывались некоторые газотранспортные проекты — самый известный из них это «ИстМед» (средиземноморский газопровод), но он был нереализуем из-за проблем с Северным Кипром.

«У Израиля есть возможность поставлять газ в Европу через Египет, но и Египет и Израиль являются хоть и распиаренными, но крайне незначительными в абсолютных величинах поставщиками в ЕС. Израиль в принципе — статистическая погрешность. Объемы, которые теоретически могут оттуда идти, они в нынешних условиях могут рассматриваться как ничтожные. Египет же в страны ЕС поставил за 2022 год всего порядка 4,5 млрд кубометров. Для сравнения — в прошлом году ЕС потреблял после чудовищного падения 355 млрд кубометров», — добавил эксперт.

Все три фактора воздействуют больше «на спекулятивную составляющую — они раздражают участников рынка и приводят лишь к локальным всплескам цен».

Сейчас, напомним, российский газ в страны Западной и Центральной Европы может «просочиться» только через украинский газовый транзит (через ГИС «Суджа»). Поставки газа по «Турецкому потоку» и «Голубому потоку» осуществляются для Турции и стран Южной и Юго-Восточной Европы.

После того, как Европа добровольно фактически отказалсь от российског газа, добыча газа ПАО «Газпром» в первом полугодии 2023 года упала на 24,7%, с 238,46 до 179,45 млрд кубометров, а поставки на внутренний и внешний рынки сократились и того сильнее — на 26,5%. Ни разу за три десятилетия своей истории крупнейшая газовая компания мира — «Газпром» — не сокращала производство настолько стремительно. Так, в 2009 году, на фоне глобального финансового кризиса «Газпром» урезал добычу на 16%, а после развала СССР — лишь на 12% (в период с 1992 по 1998 год).

В целом перспективы «Газпрома» на 2023 год эксперты неоднократно называли то «тревожными», то «пугающими», так как в структуре выручки гиганта европейский рынок (страны дальнего зарубежья) формировал около 73%.

И как ранее «Новым Известиям» в интервью сообщал директор по исследованиям Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев, «Газпром» прекратит быть той «дойной коровой», сверхбогатой компанией, к которой мы привыкли.

«Такой маржи, привычной сверхприбыли не будет. Будет просто такая госкомпания с умеренной прибыльностью. Причем основной источник прибыли будет приходиться на внутренний рынок. Основной риск тут для потребителей в России, потому что в таких условиях возрастает лоббирование повышения цен на газ», — прогнозировал Белогорьев.