Посадка самолета в поле: какие ошибки совершили пилоты, и в чем был их героизм

Елена Петрова, Наталья Сейбиль

Телеграм-канал «Авиаторщина» опубликовал 35 минут переговоров пилотов в кабине А-320, из которых стало ясно, что вплоть до посадки летчики совершали ошибку на ошибке, но во время посадки не подкачали — командир борта Сергей Белов и его экипаж посадили экстренно самолет так, что этот случай войдет в учебники для пилотов как образец внеаэродромной посадки. «НИ» с экспертами разобрали поминутно полет RA-73805, летевшего рейсом U6-1383 Сочи-Омск и совершившего аварийную посадку на пшеничном поле под Барабинском 12 сентября 2023 года с 161 пассажиром на борту. Летчик-испытатель Александр Гарнаев говорит:

— В данном случае, расследования ещё нет, но произошла публикация радиообмена, из которого всё ясно. Лично мне уже безразлично, какое будет расследование. Ясно абсолютно всё.

Хроника полета от Омска до Каменки

Что же происходило на борту А- 320 12 сентября 2023 года? Рассмотрим это поминутно.

1:43 На второй минуте записи переговоров в кабине при заходе на посадку второй пилот выдает сообщение о низком уровне гидрожидкости в контуре. Экипаж запросил уход в «зону ожидания», диспетчер дает «добро», самолет уходит на высоту 800 м. Пока никаких ошибок нет, говорит авиационный эксперт Вадим Лукашевич:

— Им нужно время для анализа, потому что снижение на глиссаде и посадке — это очень интенсивный процесс, напряжённый, эмоционально сложный, очень важно ничего не пропустить, вовремя выпустить механизацию крыла, снижать тягу двигателя. Там много операций, которые идут в жёсткой последовательности, поэтому логично, когда в этот момент происходит серьёзный отказ, ты прекращаешь посадку, уходишь в некую зону, где в спокойном полёте, летая по кругу, пытаешься разобраться, что произошло. В этом плане экипаж действовал логично.

1:44 — Командир корабля говорит, что шасси не убирается. Это более серьезный дефект, в отличие от гидравлики, которая зарезервирована в АЭрбасах трижды. Командир принимает решение не садиться в Омске, а лететь в Новосибирск. Не прошло одной минуты в зоне ожидания, как они запрашивают погоду в Новосибирске.

— Они пытаются посчитать посадочную дистанцию с неубранным шасси. Но, судя по расшифровке, так её и не определили, поговорили-поговорили — и всё. Экипаж не понимает погоду, не понимает, хватит ли топлива, не определил посадочную дистанцию, но решение лететь в Новосибирск принято. Как ребёнок, у которого что бы не случилось, бежит к маме. Мама спасёт, — недоумевает Лукашевич.

1:48 — Хаос в кабине нарастает. Погоду в Новосибирске запросили, а записать её забыли. Пришлось запрашивать ещё раз. Только после этого начинается расчёт топлива — хватит ли его до Новосибирска.

Александр Гарнаев так комментирует действия экипажа:

— Из 35 минут записанных переговоров бОльшую часть времени у них тоже происходит паника, но из их фраз совершенно ясно, что это за паника. Это паника людей, которые не приучены, не умеют просто элементарно арифметически считать в уме. Простые, очень насущные вещи. Например то, что до Новосибирска час лёта, а расход топлива с выпущенными шасси четыре с лишним тонны в час. А у них на борту 2,5 тонны. Очень просто понять, что топлива не хватит. Даже если не открывать гаджеты, как они это делали, никакие программы не нужны, чтобы элементарно посчитать топливо и отказаться от безумного решения.

1:50 Командир вспоминает, что при расчете топлива нужно учитывать ветер. Его экипаж забыл внести в расчёты.

— Ветер очень важен. Если ветер боковой, он вас сносит в сторону, и вам надо постоянно подруливать. Есть боковой встречный и есть боковой попутный. Попутный вам помогает. Получается, они делали все расчёты, у них всё получилось, они успокоились… И в последний момент возникает вопрос о ветре… То есть, они делали все расчёты, не зная ничего о ветре! Удивительно! Это уже третья кардинальная ошибка! — считает Вадим Лукашевич.

В самолетах этого типа предусмотрен аварийный запас топлива — 1,2 тонны керосина. Экипаж должен производить все расчёты дальности с учетом того, что на посадку у него должно остаться топливо. Но на момент расчёта его уже не хватает. Что надо делать, говорят специалисты? Конечно, возвращаться в Омск, считает Александр Гарнаев:

— Первые пять или 10 минут ты можешь соотнести, сколько у тебя было топлива на момент, когда начал лететь и сколько за 10 минут израсходовал. Они за 10 минут израсходовали полтонны или около того. Понятное дело, что даже, если сейчас развернуть назад, то ещё 10 минут лёта — следующие полтонны. И останется только на посадку. Это очень простые расчёты. Это очень элементарное здравомыслие. Но лётчиков этому не учат! Я вам отвечаю головой — не учат ни в учебных заведениях, ни в авиакомпаниях.

2:08 Командир говорит: все нормально, шасси выпускается, механизация крыла — закрылки и подкрылки — тоже. На фотографии самолёта в поле видно, что и шасси стоит, и посадочная механизация выпущены. Значит, паника была необоснованная, можно было садиться в Омске. В это время второй пилот сообщает, что вместо 1,2 тонны аварийного запаса остается на 400 кг меньше.

02:16 Экипаж думает, что делать.

02:19 Командир говорит: там видно будет! Но через 2 минуты экипаж передает на землю сигнал SOS. Вадим Лукашевич объясняет:

— Сигнал тревоги МЭЙДЭЙ -МЭЙДЭЙ. Это означает катастрофическую ситуацию на борту. Это уже не просто неполадка, это начало развития катастрофической ситуации. Через 38 минут полёта они передают сигнал тревоги. Топлива остаётся на 46 минут полёта. Фактически, у них аварийный остаток.

По инструкции, экипаж должен немедленно уходить на запасной аэродром и совершать посадку.

— Они оказываются над тайгой, имея только аварийный остаток. Они могут ещё 40 минут держаться в воздухе, но когда аварийный остаток закончится — просто баки сухие.

Экипаж начинает выбирать площадку.

Посадка самолёта войдет в учебники для летчиков

То, как вел себя экипаж на посадке, разительно отличалось от происходившего в кабине экипажа до неё. Оба эксперта сравнивают посадку Юрия Белова и Героя России Дамир Юсупова и говорят, что Белов показал высочайший профессионализм. Вадим Лукашевич так описывает происходящее:

— Обсуждают постепенное снижение. Не теряют самообладания. Мне нравится этот командир. Психологическая устойчивость у него шикарная. Командир говорит: спокойно! Второй пилот считает топливо.

Второй пилот: топлива не хватает.

Командир: ничего, возьми себя в руки.

Несмотря на то, что они накосячили с Омском, но в экстремальной ситуации командир ведёт себя безупречно! Молодец мужик!

С высоты 5 км они высматривают место для посадки и сообщают, что топлива хватит только на 11 минут полета. Диспетчер желает им удачи и экипаж отвечает — спасибо!

— В этой ситуации! Молодцы, ребята, психологически они, конечно, просто супер! — восхищается Лукашевич.

Посреди тайги летчики находят просеку. Для посадки им нужно максимум 500 метров, ведь посадка аварийная. Каждый смотрит в иллюминатор, находят место, снижаются и совершают идеальную посадку.

Летчик-испытатель Гарнаев не может сдержать восторга:

— То, что произошло потом — внеаэродромная посадка, войдёт во все учебники истории, причём, независимо от того, хочет кто-то этого или не хочет. Она войдёт, потому что, в отличии от безумного, совершенно ошалелого героя России Дамира Юсупова, у экипажа вдруг включился какой-то высший, абсолютно высший здравый смысл, который абсолютно уникален! И то, как они в очень сокращённое время выбрали площадку, осуществили посадку — тут можно только охнуть! Тут комментировать нечего и сравнивать не с чем. Тут можно только охнуть!

Разбор полетов

Очевидно, что главная ошибка, которую совершил экипаж, в том, что они не стали садиться в Омске и не смогли рассчитать расход топлива. Но так ли уж они в этом виноваты? Александр Гарнаев говорит, что для произошедшего есть более глубинные причины, чем личная вина пилотов.

Почему пилоты серьёзно даже не рассматривали возможность посадки в Омске? Потому что у них есть внутренняя рекомендация авиакомпании, говорит летчик-испытатель. При мелкой неисправности, к которой относятся неполадки в гидравлике, авиакомпании дают указание пилотам садиться в тех аэропортах, где у них есть ремонтные мощности. В Омске у «Уральских авиалиний» своих ремонтников нет.

— Дополнительные расходы не в том, чтобы левым ремонтникам платить, а в том, чтобы своих ремонтников привезти. В этом случае не будут в Омске искать левых ремонтников, а будут искать нужных ремонтников в Екатеринбурге и везти их в Омск. В итоге, чтобы избежать лишних расходов, ребята, летите на тот запасной аэродром, где такие специалисты есть. Они есть в Екатеринбурге, и они есть в Новосибирске. А в Омске их нет. Именно у этой авиакомпании. И вот экипаж тупо, очень тупо выполнили не просто рекомендацию авиакомпании, а они её спровоцировали на свою личную интерпретацию, своё удобство, — прямо говорит Александр Гарнаев.

Если бы летчики сели в Омске с неисправностью, они должны были бы сидеть там не меньше 3-х дней. Для линейного летчика это означало бы, что он вышел бы из графика, прямо говорит Гарнаев.

— Это сбой его графика, он не полетит в следующие рейсы и не заработает какое-то количество денег, а вместо этого просидит три дня где-то на запасном, неизвестно, в каких условиях. Поэтому у них мгновенно и сработало. Авиакомпанию не обрекать на дополнительные расходы и себя не лишать запланированного заработка.

Виновата система подготовки летчиков

Александр Гарнаев снисходительно называет современных летчиков «электрическими мальчиками». Подготовка летчиков сейчас настолько зарегламентирована, что у них нет ни привычки, ни требования к ним здраво оценивать ситуацию:

— Сейчас всех, всех пилотов этих лайнеров готовят именно таким образом — нажимай кнопочки на электронных устройствах и выполняй операционные процедуры, которые описаны на десятках страниц. А просто подумать головой — там такого не написано. Современные пилоты не приучены элементарно думать головой. Ни в одной инструкции не написано, что такое здравомыслие. Полчаса они летят от Омска до Новосибирска, панически, бессистемно дёргают то гаджеты, то запрашивают погоду, то запрашивают диспетчера. Постоянно перебиваются с темы на тему, друг с другом не могут договориться и понять, что будет дальше. Это очевидно из опубликованных переговоров, и я лично настаиваю, что это не вина самих пилотов, это вина современной системы подготовки.

Поэтому заслуженный летчик не склонен винить экипаж в ситуации над Омском — так поступил бы любой летчик, потому что именно так они проходят подготовку. Поэтому вывод, по мнению Александра Гранаева, такой:

— Я бы этих лётчиков не наказывал, не лишал бы их возможности летать. Я бы с ними провёл большую-большую «мозгочистку» в плане элементарного здравомыслия и элементарного умения считать в уме, а не нажимать кнопочки на гаджетах. И пускай дальше летают. «Мозгочистку» надо провести не только с ними, а, самое главное, со всеми. Со всем новым поколением «электрических мальчиков», как я их называю, новое поколение пилотов.

Кто-то услышит летчика-испытателя, Героя Российской Федерации Александра Гарнаева?