Ирина Мишина
Страны, объявившие санкции против России, будут платить за поставки газа рублями, заявил президент Владимир Путин. Тем, кто не согласен, депутаты Госдумы предлагают бартер — энергоресурсы в обмен на продукцию для народного хозяйства.
Минфин уже заявил, что не возражает против бартера вместо расчетов в валютах недружественных стран, рассказал в интервью «Ведомостям» министр финансов Антон Силуанов. По его словам, в правительстве видят риски притока выручки в долларах и евро и принимают меры для того, чтобы их минимизировать. Главный инструмент — переводить на рубли платежи во внешней торговле по максимально широкому контуру товаров. «Очевидно, что расчеты в евро или в долларах для нас неприемлемы. Остаются рубли или валюта, которой мы доверяем, или импорт, который для нас интересен», — заявил Силуанов.
Действительно, в условиях санкций возникают тупиковые варианты. Например, хрестоматийный пример с Индией. Россия продала Индии нефти на 25 миллиардов долларов, которые там же и застряли.
«Ситуация с Индией очень показательна, мы не сможем „вытянуть“ из этой страны адекватную сумму, неизбежно встанет вопрос о бартере. И С Индией в формате бартера можно рассчитаться, например, индийской фармацевтической продукцией. Но надо думать на перспективу. Если против России Индия и Китай введут санкции, надо будет обдумывать варианты „нефть в обмен на продовольствие и товары“, — считает экономист Дмитрий Потапенко.
Все это наводит на примеры 30-и летней давности, когда в теме бартера было много комичного. Тогда, по словам очевидцев, демонетизация экономики переместила деньги из реального сектора в торговлю. Промышленникам пришлось использовать взаимозачеты и бартерные платежи — прямой обмен товаров и услуг. К примеру, Владимир Соловаров, экс-замминистра внешнеэкономических связей Свердловской области, вспоминает, как бартер помогал Уралмашзаводу выпускать экспортную технику:
«В начале 90-х Уралмаш широко практиковал бартерные сделки с Китаем, Монголией и другими странами. Бартер помогал заводу возмещать затраты на производство экспортной продукции. Помню случай, когда на всю сумму контракта, заключенного в юанях, в Китае нашли вариант закупки шуб из собачьего меха. Сделка была выгодной. Оставалось решить, как эти шубы привезти. Зная о запланированном визите делегации Свердловской области в Китай, мы договорились с организаторами визита, что нам доставят этот груз в Екатеринбург за разумные деньги. Поскольку складов для товаров народного потребления в „Уралмашэкспорте“ не было, мы забили этими шубами всю переговорную комнату. Запах стоял соответствующий — по специальности, как говорил Шариков. Стоило нам запустить сарафанное радио, как набежали мелкие оптовики и все до одной коробки с шубами разобрали, заплатив наличными в кассу.
Затем случился монгольский бартер. Ситуация была примерно такая же: поставить оборудование в МНР мы могли, а получить за него СКВ — нет. Возможности бартера были весьма скромными. Тогда мы привезли из Монголии образцы товаров, пригласили руководителей уральских торговых предприятий, отобрали и согласовали ассортимент и цены. Группа сотрудников «Уралмашэкспорта» вылетела в Монголию, приняла товар и тем же самолетом доставила в Екатеринбург. Через неделю этими вещами торговали все вещевые рынки и магазины города».
«Правила при бартере будут устанавливать контрагенты, — считает финансовый аналитик Андрей Верников. — В случае с Индией взаиморасчеты бартером перспективны, потому что Индия — это динамично развивающийся рынок. Достаточно сказать, что именно в эту страну сейчас переведена сборка мобильных телефонов, смартфонов, там развиваются высокие технологии, оттуда можно взять все, что угодно. Например, станки с числовым программным управлением. Параллельный импорт у нас идет также через Казахстан и Узбекистан, с которыми в случае введения санкций тоже есть, чем рассчитаться. Например, Казахстан — это поставщик редкоземельных металлов, а Узбекистан — крупнейший поставщик хлопка».
Как сообщил министр финансов Антон Силуанов, в правительстве сейчас прорабатывали возможность бартера с несколькими странами, материалы направили в Российский союз промышленников и предпринимателей. В свою очередь в РСПП нам сообщили, что несколько крупных компаний в целом готовы к такому формату торговли, однако, нужны пояснения — каким именно способом корректно будет проводить подобные сделки.
У многих, переживших 90-е, на памяти «шоковая терапия» Гайдара и либерализация цен, при которых на уличных развалах не только торговали, но и меняли товары. А на некоторых предприятиях часть зарплаты выдавали продуктами. Так, в редакции информации телекомпании «Останкино» в середине 90-х зарплату однажды выдали водкой.
Вернутся ли эти времена?
«Сомневаюсь. Во-первых, возникнет множественность цен, с которыми государство вряд ли согласится. К тому же бартер нарушит структуру внутреннего рынка. И все это будет означать, что роль государства будет минимизирована, на что чиновники едва ли согласятся. Если бизнес будет рассчитываться своими внутренними платежными средствами, бюджет по сути перестанет существовать. И зачем в этом случае государственные чиновники? Платить пенсии? Но мы сами себе их по сути платим. Медицина? Но мы тоже сами себе платим из ОМС. Бартер минимизирует роль государства еще больше», — считает экономист Дмитрий Потапенко.
«Пока на внутреннем рынке нет серьезных предпосылок для введения бартерных расчетов, неплатежей нет, и государство вряд ли на это согласится внутри станы», -считает финансовый аналитик Андрей Верников.
Стоит все же напомнить, что действующие законы не запрещают операции по обмену товаром в России. Они могут проводиться при условии обмена равноценными по стоимости товарами. В случае возникновения разницы в цене одна из сторон должна ее компенсировать. Контроль осуществляет Федеральная таможенная служба.