Ирина Мишина
Ситуации, в которые попадают бывшие бойцы, нередко заканчиваются трагически.
В Липецке боец ЧВК «Вагнер» избил свою жену и ее четырехлетнюю дочь. Девочка погибла. Сообщается, что 31-летний Владимир служит по контракту в ЧВК «Вагнер». В конце августа он приехал в отпуск и с тех пор находился дома. 1 октября Владимир поссорился со своей женой Татьяной и сильно избил ее. Но этим Владимир не ограничился, ему под руку попалась маленькая дочь Татьяны от первого брака, четырехлетняя девочка. По предварительным данным мужчина несколько раз ударил ее по голове, после чего девочка погибла. Сам Владимир сейчас задержан.
Посттравматический стрессовый синдром (ПТСР) может проявляться по-разному.
Например, Александр Разумов, прошедший обе Чеченский войны и вернувшийся в родной Рыбинск, описывает свое состояние после возвращения в мирную жизнь так:
«Спать ты не можешь. Когда слышишь громкие звуки — дергаешься. Стоять напротив окна в освещенной комнате не можешь — все время кажется, что в тебя целятся. Помню, оказавшись в Рязани, я был в шоке: улицы в огнях, окна не зашторены, никакой светомаскировки. У меня было недоумение, как люди могут жить здесь обычной жизнью».
В любом случае боевые действия оборачиваются тяжелой душевной травмой. Жена вернувшегося после ранения на СВО мобилизованного подробно рассказала о том, что произошло с ее мужем.
Через два месяца он оказался в зоне СВО, а еще через два — в госпитале с тяжелым ранением. Сейчас Александр уже дома, но в искалеченном и погруженном в себя мужчине она не узнает своего когда-то жизнерадостного мужа. Врачи говорят, что на полное восстановление могут уйти годы. Посттравматическое стрессовое расстройство проявилось у Александра примерно через 3–4 месяца после тяжелого ранения. Началось всё с тревожности, плохого сна, потом добавились галлюцинации и страх толпы — даже в магазин было сложно сходить…
Характерные симптомы посттравматического стрессового синдрома — ПТСР врачи делят на четыре группы:
«Проявления ПТСР у бывших бойцов бывают самые разные. Могут быть неврологические и психопатические расстройства, наплывы переживаний, которые сопровождаются яркими образами, яркие навязчивые сны. Человек может погрузиться в себя, отдалиться от социума. Всему этому может сопутствовать алкоголь, наркотическая зависимость. Могут быть и диаметрально противоположные проявления — импульсивность, конфликтные ситуации, агрессия. В общем можно говорить об утрате адекватности, утрате стрессоустойчивости. Такой человек может вновь слышать взрывы, чувствовать запах тротила, ему могут видеться убитые товарищи. Такие стрессовые раздражители отпечатываются в нейронных сетях человека и могут остаться с ним навсегда», — считает профессор психиатрии, врач-психиатр Андрей Березанцев.
За прошедший год, по данным МВД РФ, в России рост преступлений, совершенных при помощи оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, вырос на 29,7 процента. Абсолютным лидером стала Курская область, где число таких преступлений выросло на 67% процентов по сравнению с прошлым годом. Второе место— у Белгородской области (+213 процентов к 2021 году). Обе эти области граничат с Украиной. Об этом сообщает «Рамблер».
Всего несколько примеров.
— 5 ноября 2022 года по вине 23-летнего военнослужащего Станислава Ионкина в костромском клубе «Полигон» заживо сгорели 13 человек. Во время потасовки Ионкин несколько раз выстрелил вверх из охотничьей ракетницы. Военнослужащий участвовал в боевых действиях на Украине.
— В Смоленской области на пункт временного размещения беженцев напал участник СВО на Украине. Мужчина был нетрезв.
— В Туле приехавший с СВО избил стулом директора пиццерии.
— В нынешнем сентябре в воронежском отеле мужчина с шевроном ЧВК «Вагнер» напал на росгвардейцев.
«Люди с ПТСР опасны относительно. Встречаются лица с тяжелыми психозами. Но все зависит от социализации личности. Если раньше человек был, что называется, безбашенным, у него могут быть обострения с проявлением агрессии. У таких людей повышен риск отклонения от норм поведения. Достаточно сказать, что после Великой Отечественной войны преступность среди фронтовиков возросла, одни адаптировались к мирной жизни, другие не смогли. Все зависит от личности», — считает профессор психиатрии Андрей Березанцев.
Далеко не всегда агрессия прорывается в публичных пространствах. Чаще всего от неё страдают семьи и близкие люди вернувшегося из района боевых действий. К примеру, на правах анонимности ARXIVXX сообщает ВКонтакте: «Такая проблема, парень вернулся с сво в отпуск, совсем другим человеком, стал неуравновешенным и жестоким, холодным по отношению ко мне, практически не общается со мной. Не могу все это принять, ведь ждала человека, который был до (был заботливый и теплый)», — пишет девушка.
«У некоторых бывает крайнее выражение гнева, желание мстить тем, кто уничтожил товарищей, порой ненависть к тем, кто виновен в гибели или ранениях товарищей или самого человека. Агрессия может проявиться и внутри семьи. Она может быть связана как с симптомами ПТСР, так и иметь абсолютно иные причины и механизмы», — считает главный врач научно-реабилитационного центра «Феникс» Ольга Бухановская.
Издание «Холод» ещё в июле задалось вопросом, станет ли больше домашнего насилия из-за СВО на Украине?
Если человек получил психологическую травму в зоне боевых действий, он с большей вероятностью будет отвечать на это агрессией и считать, что люди пытаются причинить ему вред», — пишет доктор Кейси Тафт, ведущий исследователь Национального центра по вопросам ПТСР при Министерстве по делам ветеранов США.
В национальном исследовании адаптации ветеранов Вьетнама, опубликованном в США в 1990-м году, также говорится, что в течение года насилие над партнером совершали примерно 33% бывших военных с посттравматическим стрессовым расстройством, в то время как агрессоров без ПТСР было около 14%.
«Сказать, что все без исключения прошедшие войну склонны к ПТСР, не правильно. Сколько таких людей было после Великой Отечественной войны, после Афганской и Чеченской войн, но все равно справились с этим. Люди выходят из ПТСР по-разному: кто-то с помощью психиатров, психологов, кто-то уходит в религию. Сейчас общество разделено, и это не позитивно влияет на людей, прошедших боевые действия, отсюда может возникнуть агрессия», — считает главный врач научно-реабилитационного центра «Феникс» Ольга Бухановская.
Такие люди в любом случае нуждаются в помощи. Но эта помощь не всегда доступна.
Жена переживающего ПТСР Александра, который после ранения вернулся с Украины, рассказывает, что на лекарства в месяц у пары уходит около 15–20 тысяч, в основном это антидепрессанты и нейролептики, которые ему выдают в больнице. Но, помимо этого, Александру требуются витаминные комплексы, препараты для лечения памяти, которая пострадала после ранения. Но и это не всегда помогает.
«У меня был здоровый муж, счастливый человек, который недавно создал семью. Он был счастлив, улыбался и любил всех вокруг. А вернулся он совсем другой, это теперь просто другой человек. Я смотрю на него, а он порой выглядит как растение, без эмоций вообще. Он ест — он не получает кайфа, он гуляет на улице под солнышком — ему это не в радость», — говорит супруга Александра.
«У нас должна измениться психиатрическая помощь. Люди, возвращающиеся после боевых действий, должны попадать в поле зрения психиатра или психолога. Пока не поздно, необходимо создавать реабилитационные центры. В психоневрологический диспансер такой человек едва ли пойдет сам, значит, надо создать специальные бесплатные консультативные центры для такого контингента людей. Можно, конечно, обращаться к частным психологам и психиатрам, но надо учитывать, что у частников консультация стоит от 2, 5 до 8 тысяч рублей, что по карману не каждому. А ведь в некоторых случаях надо еще и покупать лекарства», — говорит профессор психиатрии Андрей Березанцев.
«Мы, например, в центре „Феникс“ проводим бесплатные консультации, в том числе и онлайн», — говорит главный врач центра Ольга Бухановская.
В любом случае посттравматический стрессовый синдром — проблема, с которой мы можем столкнуться массово.
«Когда начнут возвращаться участники нынешней операции, мы, конечно, ещё хлебнём, — говорит кандидат психологических наук, руководитель отдела медицинской психологии ФГБНУ „Научного центра психического здоровья“ Сергей Ениклопов. —Но это не первый наш опыт, и мы уже пережили Афганистан и Чечню». Весь вопрос в том, считает эксперт, как улучшить существующую систему, а не изобретать с нуля. Так, например, одна из организаций ветеранов Чеченских войн интуитивно нашла хороший способ преодоления посттравматики. Они предлагали бывшим военным опубликовать их воспоминания. Человек, который записывает воспоминания, структурирует свой опыт и интуитивно проходит психотерапию. Многих таким образом удалось вытащить состояния. «Способов много. Они разные, и они есть», — считает психолог.