От Рублевки до самых до окраин: из каких слоев состоит российское общество

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

На основе парадигмальной идеи известного регионалиста Натальи Зубаревич о четырех Россиях я, в свое время, предложил модифицированный вариант классификации российской социальности. Сейчас, когда с начала СВО прошло 1,5 года, интересно посмотреть, чем живут эти семь типов российской социальности в условиях геополитической конфронтации.

Уважаемый Павел Пряников добавляет сюда же еще и фактор мигрантов, однако они, хотя и держатся преимущественно диаспорами, являются, на мой взгляд, составляющей частью, главным образом, столичной и мегаполисной жизни и интегрированы в нее, преимущественно, на положении людей, выполняющих тяжелую работу. В советское время такую работу в столицах выполняли лимитчики, потом выходцы из Молдавии и Украины, а теперь мигранты из Центральной Азии.

Рублевская

Самая влиятельная и узкая прослойка российского социума избавилась (пока) от навязчивого фактора в виде Евгения Пригожина, который так или иначе требовал от рублевских большего вклада в СВО и даже апеллировал к необходимости отправить их детей в армию или ЧВК. Сейчас на настроения этой прослойки оказывает сильное влияние фактор участившихся эксцессов в Москве и осознание значительных экономических потерь. Однако в целом элита остается подконтрольной руководству страны и, скорее, предпочитает не делать резких шагов, выжидая к чему в итоге все склонится. Понятно, что в условиях доминирования именно эта узкая прослойка контролирует ключевые финансовые потоки, причем, независимо от СВО, пандемии и т. д. Проблема в том, что эти потоки сейчас сокращаются.

Столичная

Власти этих субъектов предложили самые высокие подъёмные добровольцам, и вновь сработал эффект пылесоса с соседних регионов. Столичные агломерации больше всех пострадали от оттока квалифицированных специалистов и образованных граждан. Изменения на уровне стилей жизни самые существенные именно здесь. Беспокойства и негатива по поводу ослабления рубля тоже заметно больше всего в столицах. Налет вестернизации не пропал, но постепенно вымывается из структур столичных пространств. Обширная стройка продолжается, но количество отстроенной, но не проданной жилой площади, вызывает достаточно тревожные прогнозы с явным акцентом на кризисные симптомы. Москва и Питер постепенно исчерпывают потенциал пополнения людьми за счет соседних регионов, но есть еще потенциал притока за счет дальних регионов. Но и отток граждан из этих центральных локаций активный. Массовой идеологизации нет, но общий патриотический контур соблюдается подавляющим большинством с акцентом на нейтральность.

Мегаполисная

Амортизирует негативные тренды благоприятная ситуация на рынке труда, которая, так или иначе, ведет к готовности работодателей постепенно увеличивать зарплаты. Трудовым мигрантам из солнечной Азии по-прежнему интересны столицы, но мегаполисы — уже меньше. Показательно, что курьеры и таксисты в мегаполисах уже больше местные, чем мигранты. Покупательная способность граждан снижается и режим экономии здесь сказывается на общественных настроениях значительно. Средний класс усредняется и растворяется в общей массе «таких как все». Патриотические настроения достаточно сильны, хотя и усталость от СВО сказывается.

Региональная периферия

Наиболее вовлеченный в СВО уровень социальности. В эти локации пришли большие деньги для отдельных категорий граждан, но, помимо этого, и многочисленные сложности. Патриотические настроения доминируют: многие жители этих локаций рассматривают СВО как способ доказать свою полезность государству. При этом, например, губернаторы, в основном, не увеличили количество своих поездок на региональную периферию, где очень много локальных проблем и ограниченные возможности для роста качества жизни. Ветшающая инфраструктура и отсутствие внятных перспектив формируют отток молодежи, который не позволяет говорить о благоприятном будущем большинства из этих локаций.

Северный Кавказ и национальные окраины

Традиционные паттерны и стили жизни остаются непоколебимыми в Тыве, Бурятии, Якутии или республиках Северного Кавказа. Они сильнее геополитической конъюнктуры. Демография чуть лучше, чем в центральной России. Эти регионы, в основном, на дотациях федерального центра, и экономические последствия от происходящего сказываются в меньшей степени. Однако заметен эффект ветшающей инфраструктуры и различных ЧП на этой основе (Дагестан, Северная Осетия). Социально-экономическое отставание, скорее, будет усиливаться.

Прифронтовые с зоной СВО регионы и новые территории

Здесь не только новые регионы, но и Белгородская, Брянская области и другие. Актуализирован фактор безопасности. Вовлеченность в СВО здесь намного выше и, в основном, этот фактор консолидирует граждан, хотя осознание возможных и вероятных трудностей усиливает тревожные настроения и частичный отток жителей. Факторы самоорганизации в виде территориальной обороны проявляются активно. Динамика и перспективы этих территорий прямо зависят от хода боевых действий, и поэтому прогнозы тут строить крайне сложно. В новых территориях много рисков, но и деньги туда направляются активно, по крымскому сценарию.

Загранично-эмиграционная

Очень обширная часть российского общества, по некоторым оценкам, — 10-12 млн. чел. Суммарно это население небольшой европейской страны, например, такой как Венгрия. Пару месяцев назад несколько федеральных чиновников заявили о том, что половина уехавших из страны после начала СВО и частичной мобилизации вернулись. Действительно, многие вернулись, но за рубежом и, прежде всего, в странах Евросоюза уже сконцентрирован значительный интеллектуальный человеческий капитал «горизонтальных людей», большинство которых не являются союзниками власти, хотя многие предпочитают быть аполитичными и нейтральными. В том числе и для того, чтобы иметь возможность возвращаться в Россию, а не жечь мосты. Работа по возвращению этих граждан в страну будет вестись планомерно, а активные критики власти рассматриваются как предатели и изменники, со всеми вытекающими последствиями. Пополнение этого сегмента за счет столичной и мегаполисной и, конечно же, рублевской части продолжится, как и отток капиталов.

Что дальше?

Полагаю, этот контур в ближайшие годы будет динамичным, но структурных изменений тут ждать не стоит.

1. В рамках сверхцентрализованного государства доминирующее значение столиц и условной Рублевки сохранится. Сверхцентрализация в условиях нынешнего политического режима инвариантна, однако в долгосрочной перспективе рефедерализация вероятна.
2. Отток населения из страны — значимый фактор канализации протестных настроений: соответственно, его пресечение вряд ли признают целесообразным.
3. Говорить о приоритетном внимании к Сибирским и Дальневосточным регионам не приходится: перераспределение экспортных потоков на Восток оказывает некоторый позитивный эффект для них, но он не меняет конфигурацию кардинально.
4. Продолжится дальнейшее вымывание вестернизации из столичной и мегаполисной агломераций, а также сокращение возможностей для независимости граждан от государства в экзистенциальном смысле. Региональная периферия к этому уже привыкла, будет привыкать и столично-мегаполисная часть.
5. Различия между разными типами социальности будет усиливаться вне зависимости от экономической конъюнктуры. Потенциал унификации возможен на пути естественной идеологизации социума, но ее нет.

Специально для «Кремлевского безБашенника»