Доктор Денис Рассоха: «Всем участникам СВО и их родным нужно обратиться к психиатру»

Екатерина Максимова

Об этом «Новым Известим» рассказал врач-психиатр Центра «Эмпатия» Денис Рассоха.

-Все чаще в стране фиксируются преступления, совершенные либо участниками СВО, либо в отношении них. Участились также и случаи псевдо СВО-дебоширства. К примеру, два рецидивиста с криками, что они воевали, пытались утопить девочку в фонтане. Это уже ПТСР? Посттравматическое расстройство и общества, и отдельных людей?

-Всплеск хулиганских инцидентов — это массовый психоз. Когда один человек может заражать других своей тревогой или своей жестокостью. Очень много жестоких видео, «кровавых» новостей. И на фоне этого потока негатива жестокость увеличивается.

Это как жить с постоянно тревожными людьми: рано или поздно у тебя тоже усиливается тревога. Просто это вопросы касаемо общей тревоги, а история с девочкой — вопрос уже жестокости. И если у человека было такое пограничное состояние, он итак был жесток, то это может еще больше как-то усилить его худшие качества.

А ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) — это в большей степени какие-то навязчивые мысли, ощущение своей беспомощности. И чаще всего они приносят боль самому человеку, а не окружающим. Всё-таки жестокость не характерна для ПТСР.

— Открыто вербовали осужденных. Сейчас, получив помилование, они возвращаются домой. Многие из этих людей в прошлом совершили жестокие преступления, потом они побывали в еще более стрессовых условиях и сейчас вернулись в общество. Это самая опасная категория?

-Не всегда яркие психопаты совершают какие-то преступления прямо вот в моменте. Они могут выжидать, вполне спокойно жить на задворках той же Москвы с мамами в однокомнатной квартире, а потом они попадают в какие-то такие моменты, что могут становиться даже более жестокими, чем преступники-рецидивисты.

И мы же не знаем: получали ли сейчас амнистию те, кто совершил особо тяжкие преступления. Выпускали ли их.

-Выпускали. В Карелии двое рецидивистов вернулись и убили шестерых человек.

-В большей степени вероятно, что такие люди вновь совершат преступление. Конечно, не всегда тот, кто убил, в следующий раз опять пойдет убивать. Просто такая вероятность возрастает.

Людей с эмоционально неустойчивым типом личности (по-старому — психопатов) достаточно много. И вот представьте: они сначала сидели в колонии, потом попали в зону боевых действий. А когда ты в такой куче народа, когда там все могут делать всё что угодно и всё это безнаказанно, то часто просыпается, грубо говоря, такой инстинкт животных, который может проявиться и в мирной жизни.

-Есть какой-то совет: что делать, когда становишься жертвой агрессора?

-Нет универсального совета. Просто не вступать ни в какие разговоры с ними. Не вступать с ними в какое-то взаимодействие вообще.

-Вы сказали, что человек с ПТСР — не психопат, ему просто плохо. В России развита система оказания помощи людей с ПТСР? И насколько дорого «вытаскивать» такого пациента?

-В первую очередь, да, это психотерапия. Это специальные методы лечения, которые направлены на посттравматические стрессовые вещи, на проработку каких-то тревожных моментов.

Есть специальный метод психотерапии. Это ДПДГ — десенсибилизация и переработка движения глазных яблок.

Дорого ли это… Мне кажется, вести СВО намного дороже, чем оказывать помощь в дальнейшем.

Теоретически, в стране очень много подготовленных психологов. Иногда даже они вполне могут справиться, если обладают специальными методами. И врачей учить долго и дорого, а психолога намного легче.

-К вам уже обращались участники текущего украинского конфликта?

-Да, периодически.

-Сами приходят или родственники бьют тревогу?

-Как правило, сами. По крайне мере, ко мне все приходили сами. Им не нравилось их состояние, то есть было так, стало так, навязчивые мысли, и вот они приходят.

-Предположим, человек даже не думает о том, что ему нужна помощь психолога или психиатра. Надеется, что он сам справится. Когда родственники должны начинать бить тревогу? Что именно в поведении их родственника должно насторожить, чтобы они подключили уже медицину?

-Основное — это какие-то вспышки плаксивости или агрессивности, то есть какие-то такие яркие эмоциональные моменты. Когда ощущение того, что человек моментально заводится. Например, раньше он был спокойным или мог заводиться, а тут какой-то внешний фактор небольшой и в итоге — неадекватная реакция.

Грубо говоря, упала вилка, и он начинает кричать: «Что это такое происходит?!». Или, наоборот, плаксивость. Я, конечно, утрирую, но что-то в этом роде.

То есть когда какие-то небольшие факторы вызывают ответ, неадекватный раздражителю.

Раньше этого не было, а сейчас это происходит — это вот основное, наверное. Или какие-то замирания периодические тоже. Или человек начинает рассказывать очень много про какие-то яркие воспоминания, которые возникают у него уже после трех месяцев пребывания дома. В первые два-три месяца такие изменения в психике — это нормально, а потом всё-таки наша психика должна приспосабливаться.

Если в течение первых двух месяцев она не приспосабливается, значит — нужна помощь специалистов.

Я бы рекомендовал после всех этих событий, после возвращения хотя бы несколько сеансов у психологов провести всем. Например, в США все участники боевых действий в обязательном порядке проходят несколько сеансов ДПДГ. Могут и больше, но несколько сеансов с психологом они должны пройти в любом случае, если они побывали в горячей точке.

-У нас нет такого требования?

-У нас на данный момент нет такого требования. Но я бы рекомендовал в любом случае после возвращения пройти хотя бы несколько сеансов с психотерапевтом, хотя бы проговорить какие-то вещи, которые волнуют.

-Это касается и мирных жителей? Всю Белгородскую область, может, тоже пора отправлять к специалистам?

-Это не ПТСР, это расстройство адаптации. И это немножко разные вещи. ПТСР — это когда ты видишь какие-то вещи, а потом они постоянно у тебя в голове. То есть у кого-то психика может справляться, а у некоторых она не справляется.

Если она не справляется, просто какие-то тревожные аспекты возникают, то это в большей степени расстройство адаптации. А ПТСР — это когда …

Вот, к примеру, ты идешь по улице, видишь, что идет какой-то человек с татуировкой, и ты вспоминаешь, у тебя мысль навязчивая возникла (или флэшбэк так называемый), что когда-то там у твоего друга была такая же татуировка, и ему на войне оторвало руку. И ты видел, как в этом окопе ему руку оторвало. И все: ты стоишь как вкопанный и думаешь про это.

-А что сложнее лечится: вот такой ПТСР, когда ты стоишь как вкопанный или когда нарушена адаптация?

-Тут же всё тоже достаточно индивидуально. И всё зависит от психики, от подверженности психики. У некоторых даже очень тяжелые посттравматические стрессовые вещи буквально за несколько сеансов с психотерапевтами, с добавлением медикаментов проходят. А некоторых приходится годами лечить.

Иногда это даже не зависит от тяжести какой-то травмы. Это было даже, возможно, несколько травматических опытов, несколько каких-то ярких вещей, но при этом несколько сеансов с психологом помогают, а бывает, что один какой-то яркий флэшбэк въелся в память. То есть, тут однозначно нельзя сказать. От особенности личности тоже много зависит.

-Все равно ветераны будут спиваться, впадать в какие-то пагубные зависимости, а кто-то уходить в религию?

-На самом деле очень высокий риск. Эти люди получали высокий адреналин, это очень высокие такие вспышки эмоций. И потом в некоторых случаях этих эмоций уже не хватает. А человек к этим эмоциям уже привык.

И происходит переход в другие аддикции. Проще всего перейти как раз-таки в алкоголь, в наркотики. Это наиболее просто, это дает эмоциональный фон.

Поэтому еще раз повторю свою рекомендацию: обратиться за помощью. Хотя бы на уровне психолога. Чтобы специалист посмотрел, что и как вообще происходит в жизни у пациента, и есть ли какие-то проблемы, остаются ли какие-то яркие эмоции, хочется ли человеку дальше получать эти эмоции. Ну или в некоторых случаях не эмоции, а просто потребность как-то заглушить свое общее состояние алкоголем или наркотиками, потому что это наиболее легко.

Что касается религии, то это в меньшей степени, потому что она не дает таких ярких эмоций. Чаще всего в религию уходят те, кто пережил потери, именно семейные. Если, к примеру, брат погиб. Или пациент видел смерть брата.

Когда друг и боевой товарищ погибает, то чаще всего участники войны, наоборот, хотят мстить, а не уходить в религию. И, кстати, часто после этих боевых действий многие хотят вернуться в горячие точки только для того, чтобы там кому-то отомстить, даже если не нужно. У меня была история, когда солдат получил контузию, его уже мобилизовали и не брали на фронт. Тогда он завербовался в ЧВК.

-Если человек уже не может жить в мирной жизни, то медицина поможет?

-Такому человеку нужно проработать с психотерапевтом. Это вопросы психотерапии, это вопросы навязчивых мыслей, воспоминаний. То есть в первую очередь — это работа с психотерапевтом, это проработка той травмы, которая была.

-Сколько стоит один сеанс такой терапии?

-По-разному. Около 2-2,5 тыс рублей.

-Есть дефицит импортных препаратов, которые нужны сейчас людям, прошедшим через СВО?

-Уже все нормализовалось. Проблемы были: с марта до осени прошлого года действительно некоторые препараты просто исчезали и их не было вообще. Сейчас я бы сказал, что всё вернулось. На данный момент времени остался только один антидепрессант, которого нет до сих пор, и я так понимаю, его поставки не собираются возвращать. А всё остальное в принципе есть, включая самые современные препараты.

-Это исключительно импорт? Если вдруг санкции усилят и препараты вновь пропадут, то заменить их нечем?

-Есть импортные лекарства, которые просто лучше. В России есть некоторые препараты, которые почему-то не отвечают качеству. Было такое, что не было одного антидепрессанта некоторое время, переходили на российские аналоги, и вот они намного хуже.

-Очень много в последнее время прозвучало инициатив от политиков, связанных с СВО, Госдума приняла массу законов. Вы бы им посоветовали лучше взяться за модернизацию или улучшение психологической помощи людям, которые вернуться в мирную жизнь после СВО?

-Я бы им рекомендовал, наверное, в большей степени модернизировать всё, что сейчас есть. И обязательно ввести консультации психотерапевта. В некоторых случаях по рекомендации психотерапевта или психолога ввел бы и обязательные консультации у психиатров. Чтобы были штатные психиатры, которые бы занимались этим.

Например, в Москве есть бесплатные консультации для всех жителей Москвы, есть несколько бесплатных диспансеров. Точно не помню, но это пять или 10 бесплатных консультаций в год.

На самом деле это требование — обязательные консультации, сохранило бы большое количество жизни в дальнейшем. Это касается и алкоголизации, и самоубийств. Потому что всё-таки очень высокий риск самоубийств, и волна самоубийств после Афганской и Чеченской войн была высокая. Обязательное посещение специалистов на самом деле сохранило бы не одну жизнь уже в гражданской жизни.

Справка: Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) — тяжёлое психическое состояние, возникающее в результате единичного или повторяющихся событий, оказывающих сверхмощное негативное воздействие на психику человека.