«Я стал способен плакать…» Сталин убил всех родных Троцкого, до кого смог дотянуться

Иван Зубов

Как сообщили в воскресенье 18 июня «Новые Известия» со ссылкой на публикацию на сайте Левого социалистического движения Мексики, в столице этой страны Мехико на 98-м году жизни умер внук Льва Троцкого Всеволод Волков (Эстебан Волков-Бронштейн). Он оставался последним живым свидетелем нескольких покушений и убийства в 1940 году одного из самых известных революционеров ХХ века.

Автор публикации Алан Вуд назвал смерть Волкова необратимой утратой не только друга, но и связи с личностью Троцкого, отметив, что внук посвятил последние годы защите истории своего деда и его идей.

Можно как угодно относиться к деятельности Троцкого, который, как известно, был одним из организаторов и вдохновителей «красного террора» после победы большевиков в 1917 году в России, но отрицать его огромное влияние на всю историю левого революционного движения ХХ века невозможно. Известно, что Троцкий был самым ожидаемым кандидатом на пост руководителя СССР после смерти Ленина, однако в следствие политических интриг Сталина он был вынужден эмигрировать, а в 1940 году был зарублен в Мексике сталинским наемником Рамоном Меркадером. Более того, в те же годы Сталин уничтожил и его жену, и всех его детей… О семейной истории Троцкого, цитируя его письма, пишет в своем блоге публицист Марина Шаповалова.

Влюблённый Лев

Образованная молодёжь имперского юга в конце 19 века очень увлекалась революционными идеями. Шестнадцатилетний еврейский юноша, приехавший в 1896 году из Одессы в Николаев доучиваться в выпускном классе реального училища, поначалу имел совсем другие амбициозные планы на жизнь и политикой совсем не интересовался. В революционный кружок попал случайно и тоже увлёкся. Создательницей кружка и его лидером, необычайно красивой и умной девушкой, в которую все кружковцы были влюблены.

Александра Соколовская родилась под Екатеринославом в семье бедной, но очень образованной. Папа и мама были народниками, и четверых детей воспитали согласно своим нравственным ориентирам. До агитационной работы в Николаеве Александра уже успела окончить акушерские курсы Одесского университета и стать убеждённой марксисткой. Пылкий юноша готов был разделять с предметом своего обожания что угодно — он и слушал её с восторгом, и читал книги, которые она ему давала, и наравне с другими кружковцами включился в политическое образование рабочих городских заводов. За что вместе со всеми был в 1898 году арестован и следующие почти два года провёл в одесской тюрьме. Его любимая сидела там же. Справившись с отчаянием и передумав кончать самоубийством, девятнадцатилетний Лёва Бронштейн стал писать Шурочке длинные письма.

»… Я себя плохо чувствую, Шура… Давно-давно уж у меня не было такого неприятного состояния, как сегодня… Усов все ко мне заходит да мою камеру похваливает… Я с ним все на деликатной ноге живу, а завтра, вероятно поссорюсь, нужно же на ком-нибудь зло сорвать. Ну, положительно у меня «херсонское» настроение духа. И бессонница опять вернулась, к тому же ночные дежурные надзиратели устраивают на «кругу» нечто вроде клуба, болтают, смеются и окончательно не дают спать. Глупо, что я тебе на все это жалуюсь, точно ты в лучших условиях — но я так уж скверно настроен, что хочется хоть пожаловаться тебе, чтоб ты пожалела… Ты мне отправила записку ответ на мою последнюю небольшую записочку — но я твоей записки не получил и вероятно не получу из-за перемены квартиры. — Я совершенно не знаю, чем теперь заняться: читать нечего, да и неохота, работать над статьей — не в состоянии. Даже записку писать не хочется, мысль как-то вяло работает, рука лениво подвигается по бумаге, а на душе какое-то всесовершенное безобразие. У меня прежде такое настроение бывало периодически и продолжалось каждый раз 2-3-4 дня. Но уж давно-давно эти «периоды» оставили меня: с того самого времени… А теперь вдруг опять. Как-то ты теперь себя чувствуешь?..»

Влюблённым, как и всем кружковцам, включая братьев Александры, грозила ссылка. Отбывать которую совместно разрешалось только супругам. По этой самой причине и примерно в то же самое время некий Володенька (Ленин, -прим. ред), не желавший скучать в селе Шушенском в одиночестве, сделал предложение некой Наденьке (Крупской, — прим. ред) к её вящему удовольствию. Что уж говорить о страстно влюблённом Лёве, только и выжившем в тюрьме мечтой о воссоединении с возлюбленной. Александра была согласна, законы империи не препятствовали. Но родители Лёвы имели совсем другое мнение о связи их сына с дурно влияющей на него девицей.

«Его превосходительству Г-ну иркутскому губернатору от землевладельцев Давида и Анны Бронштейн

Прошение

Несовершеннолетний сын наш Лев Бронштейн высылается административным порядком в восточную Сибирь за участие вместе с другими лицами, в том числе и с девицей Александрой Соколовской, за участие в политическом преступлении. Это тяжёлое для нас, родителей, несчастье не постигло бы нас, если бы сын наш не был вовлечён в преступление означенной Александрой Соколовской. Старше сына нашего почти на целый десяток лет, она воспользовалась свойственным юношам легкомыслием и сбила его с прямого пути. Для скрепления с сыном моим фатальной для него связи и продолжения прежней деятельности своей, Соколовская стремилась и продолжает в наст. время стремится к вступлению с ним в брак. Попытка эта была сделана во время содержания обоих в Одесской тюрьме. Но мы, родители, пользуясь правом, представленным нам 6 ст. 1 ч.х т. Св. Законов гражданских воспрепятствовали этому, предположенный план о браке не осуществился. Но так как сын мой и Соколовская не отказались и доныне от прежней мысли сочетаться браком и одновременно препровождается в Иркутск, где ссыльные распределяются на места поселения их в восточной Сибири, то мы, родители, опасаемся, что они могут быть поселены в одном месте, где смогут привести в исполнение своё намерение вступить в брак, угрожающему сыну нашему полной нравственной гибелью; а, между тем мы, родители, уверены, что сын наш, при отсутствии на него влияния со стороны Соколовской, исправится и по отбытии наказания за прежние свои действия, возвратится в семью и сделается полезным гражданином. Имея в виду, что по приведённой 6 ст. Законов гражданских воспрещается вступать в брак без дозволения родителей, мы, для предупреждения могущего последовать брака нашего сына Льва с Александрой Соколовской, почтительнейше просим ваше превосходительство не оставить сделать надлежащее распоряжение о высылке и поселении их в разных местах, с целью разъединения их и устранения, таким образом, означенного брака, который окажется пагубным для будущего нашего сына и усилит наши страдания».

«Шурочка. Мне нужно тебе передать целую кучу новостей, хотя и не особенно любопытных. Третьего дня я имел свидание с матерью. Свидание окончилось полным разрывом — и лучше, не правда ли? Я на этот раз дал отпор и вышла довольно скверная сцена. Я отказался от помощи. Сейчас после свидания я получил письмо от твоего отца: он очень милый человек. Он, между прочим, пишет: „Что относится к вопросу о согласии твоих родителей, что мне очень жаль тебя, а за Сашеньку только отчасти. Именно только отчасти, потому что нам собственно это не прискорбно и даже, напротив, есть довольно основания быть довольными этим положением, потому что они гордятся в гораздо большей мере своим богатством, чем своими личными достоинствами…“ Как хочешь, — это трогательно: ему, как отцу, было бы вполне простительно желать для тебя обеспеченного существования, а он не только не огорчен моим разрывом с родными, но, по-видимому, даже рад, что этим устраняется щекотливый на его взгляд вопрос „имущественного неравенства“…»

»… Я теперь так близко сижу от тебя, что кажется, ощущаю твое присутствие. Если бы ты спускалась по лестнице на прогулку, сказала бы что-нибудь, я бы непременно услышал. Попробуй, Сашенька. Сашенька, мне тяжело… Я хочу тебя слышать, тебя видеть… Ну не грешно ли с моей стороны жаловаться тебе, но ведь теперь решительно некому пожаловаться. Я полчаса тому назад еле-еле достучался Гринштейна и затем выстучал ему «тоска»… Ну, а что если нам не разрешат обвенчаться? Только при таком настроении, какое теперь, у меня могут являться подобные предположения… Это невозможно. Но, а если?.. Что за карканье злое. — Ты знаешь, Саша, я необыкновенно привязан к жизни. У меня бывали такие минуты (даже часы, дни, месяцы…), когда самоубийство было самым приличным исходом, — но у меня как-то никогда не хватало для этого смелости ли, трусости ли, не знаю — но чего-то не хватало. Я раздражал себе в таких случаях воображение мыслью о самоубийстве: вот, дескать, имеется исход простой, верный, аккуратный, так сказать, исход — не угодно ли, мол попробовать? Нет не хотелось. Несомненно, что и любовь к жизни и страх смерти — не что иное, как результат… естественного подбора, а между тем, поди пофилософствуй, когда жизнь все-таки так хороша, когда… когда Саша так хороша, и когда хочется так целовать и так ласкать ее… И все это недоступно и недоступно…»

»… У меня развивается необыкновенная чувствительность: я стал способен «ронять слезы» при чтении гражданских стихов и при чтении беллетристических произведений… Просто нервы напряжены чрезмерно, вот и все. Сибирская тайга умерит эту нежную гражданскую чувствительность. Зато как мы там будем счастливы. Как — Олимпийские боги. Всегда, всегда неразлучно вместе. — Сколько раз я уж повторял это и всё-таки хочется повторять и повторять… Мы с тобой столько пережили, столько настрадались, что, право, мы заслужили час счастья…»

После вынесения приговора Лёве исполнилось двадцать лет, и прошение родителей не могло быть удовлетворено против его воли. Лейба Бронштейн и Александра Соколовская обвенчались по иудейскому обряду в московской пересыльной тюрьме. В ссылке на Лене у них родились две дочери, Зинаида и Нина. В 1902 году Александра настояла на побеге Льва. Получив подлинный бланк паспорта, Лев Давидович сам вписал туда фамилию Троцкий и навсегда перестал быть Бронштейном. И мужем своей жены. С которой никогда не разводился, не придавая значения такой формальности как религиозный брак. Женой Троцкого до конца жизни стала Наталья Седова, с которой он познакомился в Париже. С Шурой они остались в дружеских отношениях и всегда переписывались. Девочки до 1917 года воспитывались в семье родителей Льва.

Александру Бронштейн расстреляли в апреле 1938 года. Кроме этого, Троцкому пришлось пережить смерть всех своих детей, и дочерей, и обоих сыновей от Седовой. Двое маленьких внуков исчезли бесследно. Сталин расправился со всеми родственниками Троцкого, до которых смог дотянуться.

»… О, с каким ужасом будет когда-нибудь говорить о современном общественном строе… за моими дверьми как раз в настоящую минуту раздался дружный лязг многих цепей: ведь это на людях. Саша, до какой степени мы привыкли к этому, и как это страшно. Цепи на людях…»

»… Но представь себе, что после ареста этого Факлейба отвезли в тюрьму в железных наручниках! Во время допроса товарищ прокурора (жандармов там нет) грозил ему ни больше, ни меньше, как повешением и двое суток морил его голодом; как тебе это покажется? Просто невероподобно. Факлейб жаловался министру внутр. дел и прокурору Питерской палаты — и товарищ прокурора отставлен… Вот что значит переборщить. И какая, — если подумать, — тонкая и деликатная граница отделяет спасение государственных основ от … уголовного преступления. Наручники…»