Параллельные миры. Что заставляет российскую глубинку жить в постоянной нищете?

Вячеслав Чернов, предприниматель (Кемеровская область)

За несколько километров до дома подобрали слегка подвыпившую женщину. Ехать минут 5 было, за это время разве что парой фраз мы с женой обменялись. Посреди поездки женщина спросила откуда мы, отказалась поверить, что мы местные, сообщила, что местные себя ведут по-другому, а когда выходила, произнесла: «Обалдеть!»

Словно встретила каких-то инопланетян.

А ведь мы всего лишь отнеслись к ней корректно и уважительно, и никак себя не проявляли. Но этого хватило, чтобы она испытала какие-то особенные впечатления на наш счет. Её опыт убеждал её, что среди местных таких быть не может.

Подумал, в каких же всё-таки пузырях мы живём, насколько мастерски выстраиваем параллельные миры, в которых многие пребывают всю свою жизнь. Люди существуют внутри своих границ и редко их покидают.

После того, как мы её высадили, коротко поделились впечатлениями друг с другом, и я сказал по поводу её восхищения нами: «Это она плохо нас знает».

И это правда. Проведи она с нами побольше времени и её восхищение преобразится в раздражение: ровно то, что произвело на неё приятное впечатление, станет предметом недовольства и критики, потому что она начнёт испытывать скованность; наши границы ей точно не понравятся, она начнёт чувствовать себя птицей, запертой в клетке.

Думаю, что подобная коллизия характерна и для сообществ, в том числе и для народов.

Отчасти, мне кажется, примерно те же самые причины заставляют россиян не любить западное общество, а умелые жулики-манипуляторы эффективно на этом играют.

Россияне испытывают мимолетное восхищение Западом, но вскоре понимают, что жизнь внутри множества границ, правил, норм и неумолимых законов — не для них.

И чтобы не признаваться самим себе в неспособности следовать самодисциплине, самоограничениям и самоорганизации, они лихорадочно принимаются за поиски неприемлемых, по их мнению, свобод, характерных для западного общества. Таковые, конечно же, обнаруживаются в сегменте сексуального поведения. И вот уже какая-нибудь пустышка типа Милонова, оседлав благодатную тему, получает трибуну для постоянных высказываний и использует её в качестве фундамента для построения длительной политической карьеры. Власть жадно хватается за ниточки с надписью «гей», «ЛГБТ», «гендер» и лихорадочно дергает за них, вызывая в мозгах подопечных турбулентность и рвотные позывы. В ход пускается вся эта гнилая демагогия про традиции, семейные ценности и прочую шелуху, которая для слушателей совершенно ничего не значит, потому что обращены все эти лицемерные эскапады к массе инфантилов, которые бросают своих детей, избивают жён, унижают и кидают друг друга, не умеют держать слово, следовать правилам и в целом ведут себя саморазрушительно. А их ограничения в сексуальном поведении вызваны отнюдь не приверженностью каким-то там традициям и высокой морали, а существуют по причине преимущественно жалкого состояния, исключающего возможности восприниматься сексуальным объектом. Но все эти ограничения вмиг испаряются, стоит им выключить блокиратор с помощью алкоголя или наркотиков, или оказавшись в доверительной обстановке. Тогда и появляются в Сети видео предельной и отвратительной откровенности. И что толку, что их головы напичканы коктейлем из государственного велеречивого бреда?

Короче, не знаю я, как мы из всего этого выберемся. Знаю лишь то, что живём мы в этой стране в параллельных мирах, которые слабо друг с другом пересекаются и представителей того мира, на который опирается власть — их реально много. Жителям больших городов, организовавшим свою жизнь внутри более-менее цивилизованного сообщества, может показаться, что это не так, но приезжайте в городок, наподобие нашего и первый местный идентифицирует вас как инопланетянина. Может показаться, что это обычный, характерный для всего мира, разрыв между городом и деревней, но нет, в нашем случае — это гораздо более глубокие различия.

Гуляя вчера по запутанным улочкам частного сектора, где царит нищета, я пытался проникнуть в сознание населяющих эти ужасные дома, людей.

В одном из заросших проулков я спросил жену: что заставляет этих людей, фактически проводящих всю свою жизнь среди груды гнилушек, людей, лишенных любых возможностей изменить свою жизнь к лучшему, — десятилетиями ходить и голосовать за тех, кого им назначит власть? А я ведь точно знаю, что именно они так и голосуют, я сам неоднократно присутствовал на участке, где голосуют именно эти люди и видел всё своими собственными глазами. Почему им просто ради какого-то эксперимента не поставить галочку кому-то другому? Что может стать ещё хуже для них? Новые власти отберут у них гнилую доску и найденный на помойке лист ржавого железа? Что может быть ещё хуже чем-то, в чем они проводят свою жизнь? Они же видели, что их деды и отцы работали всю свою жизнь, умерли, состарились и ничего, кроме гнилого сарая не нажили. Они понимают, что так же ничего не смогут оставить своим детям, кроме кучи гнилья, которая будет отнимать все силы и время и помимо невыводимой грязи под ногтями в их жизнь ничего не принесёт. Чем они рискуют? Что потеряют? Это же именно тот самый случай, когда терять, кроме цепей, нечего.

Короче, нельзя мне там гулять, пошёл построю чего-нибудь, и так потратил на эту вашу рефлексию много времени.