Хоть какая-то польза: релоканты увозят из России не только деньги, но и несогласие

Дмитрий Михайличенко, политический аналитик, доктор философии

Помощник президента России Максим Орешкин на ПМЭФ: половина россиян, уехавших из страны после объявления частичной мобилизации, уже вернулись в страну. Возвратный поток, действительно, наблюдается, так как многие релоканты банально уезжали переждать и не имели достаточно количества ресурсов для длительного пребывания за границей. Но и масштаб эмиграции значителен. Минимальные его оценки характеризуются цифрами в сотни тысяч человек, а, скорее, речь идет примерно про 0,5 млн чел.

Полное перекрытие потока уезжающих не нужно властям. Несколько огрубляя ситуацию, можно сказать: релоканты властям не нужны, а эмигранты — рассматриваются как необходимое зло.

Те, кто имеет особое мнение, не согласен с политикой государства и имеют экономические возможности для отъезда из страны — будут уезжать по-прежнему. Происходит, скорее, не перекрытие потоков для возможности отъезда из страны, а сокращение возможностей для формирования таких граждан: независимый от властей бизнес, неподконтрольные государству масс-медиа, очаги либерального высшего образования все это в значительной степени истощается.

Этатизированный и полностью зависимый от государства социум будет производить желающих уехать из страны по политическим мотивам в гораздо меньшем объёме. А отъезд подпитавшихся из кормушки государства экс-бюрократов и околовластных деятелей, или талантливых, но аполитичных, айтишников, как правило, происходит тихо и не наносит урона общественно-политической ситуации.

Не официальный, но работающий лозунг: «не согласен — уезжай» сохраняет свою актуальность, в силу ресурсных возможностей, примерно для 2-3% граждан. Для остальных эмиграция — невозможна.

Прекращение России в закрытую страну северо-корейского типа не предполагается, ведь в таком случае вероятен вариант закупорки каналов по которым из страны утекают не только деньги, но и несогласие. Власти за последние 10-15 лет научились вымывать из страны протестные сегменты достаточно успешно. Отток уезжающих — это тоже, в определенной степени, инструмент повышения уровня лоялизма социума и рейтингов доверия руководству страны.

С другой стороны, в Европе количество россиян и русскоязычных граждан сопоставимо с населением небольшой страны, входящей в Евросоюз (типа Словакии, а, возможно и даже Венгрии). И тут у западной политической элиты встает вопрос как работать с этим сегментом альтернативного русского мира.

Попытки наделения несистемной оппозиции правом политического представительства над эмигрантами идут, но очень робко. Как историческое явление, альтернативный/прозападный Русский мир не сложился, а перед глазами исследователей яркий пример. Волны белой эмиграции сто лет назад так и не привели к чему-то существенному в политическом смысле.

Оригинал здесь