Личный опыт: как война отразилась на мне через три поколения

В связи с очередной годовщиной Дня победы, психолог Анастасия Рубцова объяснила в своем блоге, чем именно ужасны последствия той войны:

«А о войне я вот что скажу.

В годы моего обучения системной семейной терапии нас учили составлять генограмму семьи. Это как генеалогическое дерево – кто на ком женился, кто у кого родился – но только еще подрисовываешь, пунктиром, крестиками или волнистой линией, кто с кем состоял в каких отношениях.

Тогда, много лет назад, я эту свою генограмму нарисовала.

И была о-ше-лом-ле-на.

Тем, насколько мое (относительное) благополучие, которое я приписывала тому, что я молодец, было следствием того, что из четверых моих прадедов в войну трое остались живы.

Потому что были ценными кадрами, хорошо образованными, и власть пожалела швырять их в мясорубку первыми.

Благодаря этому в моей семье не было дефицита мужчин.

И не сформировалось идеи о том, что мужчина сверхценен – и пусть лежит на диване, газету читает и бухает, «плохонький, но свой».

Благодаря этому мои прабабушки, подозреваю, избежали многих унижений, включая унижение нищетой.

И передали некоторые зачатки чувства собственного достоинства детям - моим бабушкам и дедушкам.

Благодаря этому в моей семье хоть и было, конечно, это общесоветское убеждение, что, как ни старайся, все равно всё плохо кончится, всё отнимут и всё бесполезно, и нужно поэтому не высовываться.

Но, скажем так, оно было не доминирующим.

Там, где-то сквозь него, зеленела робкая мысль, что, а может, и неплохо кончится? А если рискнуть? А если попробовать? А если чисто по кайфу?

И много еще всего авантюрного прорастало сквозь эту тревогу, и ощущение, что жизнь скорее игра, чем бесконечный ужас.

Это я, боже упаси, не чтобы похвастаться говорю.

Наоборот – то, что я считала своей заслугой, оказалось простой удачей. Не оргазм, а астма. Кубики так выпали. Случайно.

С тех пор я твердо запомнила, что в войне нет никакого героизма, а только чистый ужас и трагедия миллионов.

Что в трагедию вовлекаются все, а не только те, кто воюет или кого бомбят.

Что нет героизма в сиротстве.

Что воюющие – это либо жертвы системы, либо преступники. Что все эти истории аукаются и через одно, и через два, и через три поколения.

А от людей, которые патетически говорят «я, если что, пойду родину защищать» - надо держаться подальше.

Просто подальше, и все.

И замуж за них не выходить ни в коем случае.

Тут просится какая-то пафосная мораль, от которой я, пожалуй, уклонюсь».