«Во-первых, прямо во время терапии – нет.
Вот так, чтобы человек… Ну, может быть, пару раз и было.
Дальше ты уже понимаешь, что это не пациент, (и работать дальше) невозможно.
В Америке по штатам распределено, через сколько времени после терапии ты можешь вступать в отношения с пациентами. Где-то от двух, по-моему, до четырёх лет.
(В иных случаях) тебя лишают лицензии, потому что считается, что пациент относится к тебе как к родителю.
Но если про меня говорить, сложный вопрос, кто кем «воспользовался».
Один раз, я помню, женщина пришла по поводу ребёнка, запись в первый класс, там тестирование есть, она пришла не по поводу себя, так что здесь моя совесть чиста. Но и были ситуации, когда женщины сами проявляли инициативу.
Хочешь или и не хочешь пациента принимать – так вопрос вообще не может стоять.
Представляете, вы приходите в поликлинику к своему участковому врачу, а он говорит, я вас не буду принимать, вы мне не нравитесь.
Были люди – не мои пациенты, а пациенты психиатров, такое, конечно, бывает.
Тогда я говорю, вы не мой пациент, вот вам телефон психиатра. Некоторым не нравится слово «психиатр» – психотерапевт, психоневролог, это веселее звучит».
Целиком выпуск с участием Михаила Лабковского можно посмотреть здесь.