«Колония им гарантирована…» Какая судьба ждет Женю Беркович и Светлану Петрийчук

Как уже сообщили «Новые Известия» в субботу 5 мая судья Замоскворецкого районного суда Москвы Наталья Чепрасова удовлетворила ходатайство, представленное следствием, и арестовала на два месяца режиссера Евгению Беркович и драматурга Светлану Петрийчук, которых обвиняют в оправдании терроризма в спектакле, поставленном по пьесе «Финист Ясный Сокол». По мнению неких экспертов, в тексте якобы присутствует оправдание терроризма.

Это все равно, что обвинять Достоевского в оправдании убийства старушек

Это событие примечательно сразу по нескольким причинам.

Во-первых, даже в сталинское время режиссёров и драматургов не арестовывали за спектакли. Скажем, выдающегося режиссера Всеволода Мейерхольда обвиняли в шпионстве, и только постфактум стали заодно и громить его творческий метод - «мейерхольдовщину». В послесталинские времена свое недовольство тем или иным театральным действом власти выражали в виде «проработки» авторов и отменой спектаклей.

Американский социолог Елена Гапова пишет по этому поводу:

«В 90-х обсуждали с американским славистом «принципиальную возможность» репрессий. Он очень убедительно объяснял, что организация их очень затратна. Да и границы открыты. А теперь, добавлю, еще и интернет, ничего ни от кого, «как тогда», скрыть невозможно.

Как молоды мы были.

Пьесу (из-за которой преследуют девушек, прим.ред) все уже, очевидно, прочитали, но если нет, актерская читка свободно висит на ютубе (кто-то заметил, что это как обвинять Достоевского в оправдании убийства старушек). Прочла в сети, что в брежневское время пьесы запрещали, но чтобы арестовывать режиссеров… Это качественный скачок.

Мне кажется, российское научное сообщество должно написать коллективную экспертизу с разъяснением смысла текста. Этнографы, гендерные исследовательницы (писал ли кто-то про шахидок?), специалисты по терроризму. Это именно тот случай, когда ученые значимы».

Режиссер Арсений Гончуков негодует:

«Сажать за искусство в XXI веке это первобытный какой-то ужас. Как и за репосты в информационный век. Этот эксперимент над людьми должен рассеяться как облако гари. Так будет, обязательно. Это деформация, искажение, которое обязательно выправится».

А бизнесмен Вячеслав Чернов прогнозирует:

«Дальше только суд над создателями "17 мгновений весны" за оправдание фашизма».

Никто из коллег за девушек не вступился

Во-вторых, обращает на себя прискорбнейший факт того, что ни один московский, не говоря уже о российских, театр не отреагировал на эти аресты бойкотом. Это лишнее доказательство того, что в России полностью отсутствует горизонтальное цеховое объединение.

Аналитик Лев Хильченко напоминает, что преследование театральных деятелей начиналось в 2017 году с Кирилла Серебренникова:

«Затем убирали по одному театральных режиссеров, стирали из афиш авторов спектаклей, увольняли актеров. Многие уехали. Оставшиеся молча принимали происходящее с надеждой, что их это не коснется.

И вот первое уголовное дело. Как реагирует театральное сообщество? А никак. Они все сегодня придут утром на репетиции, а вечером выйдут на сцены и под аплодисменты будут кланяться зрителям будто ничего с их товарищами не произошло.

А как они все по случаю любят хором петь "Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке". Так возьмитесь хоть разок! Вспомните, там ведь и другие слова есть».

Эксперты назвали Россию «мужским государством»

В-третьих, сама экспертиза, проведенная над текстом пьесы, вызывает, мягко говоря, оторопь своей предвзятостью, сам факт которой противоречит смыслу слова «экспертиза». Сетевой аналитик Леонид Соколов обратил внимание только на один весьма спорный аспект ее, но она сплошь состоит из таких же аспектов:

«Из материалов уголовного дела Евгении Беркович:

«В представленных материалах содержатся признаки следующих деструктивных идеологий: идеология ИГИЛ (запрещенная на территории РФ террористическая организация), включающая в себя идеологию джихадизма, идеи перманентного насилия, в том числе революционного, и признания джихада как шестого столпа ислама, что сакрализует насильственные действия и вменяет их мусульманам как обязательные; идеология халифатизма — идея построения всемирного исламского государства; идеология исламизма или мусульманского освобождения. А также признаки деструктивной субкультуры русских жен-неофиток террористов, экстремистов, субкультуры так называемого русского ислама. В материалах спектакля «Финист Ясный Сокол», поставленного Беркович, выделяются признаки идеологии радикального феминизма и борьбы с андроцентричным общественным укладом России».

О! О! О! О! О! Как известно, именно так «дорогой Леонид Ильич» (Брежнев) «озвучил» в анекдоте главный олимпийский символ - 5 соединённых колец. Но тут не анекдот, тут хуже. И хочется не окать, а ойкать и биться головой о стенку.

1. Помните, как часто шутили по поводу русских народных сказок, в которых при желании можно было найти признаки множества «уголовных преступлений»? А теперь понятно, что под таким углом вполне можно прочесть и восточные сказки... Итог: сказки в печку.
2. Оказывается, общественный уклад России - андроцентричный. Т.е., надо понимать, РФ - мужское государство, а место женщин - под лавкой? А как же, простите, конституция? Согласно ч.2 ст. 19 Конституции РФ «государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола…». А, согласно ч.3 ст.19, «мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации». Ась?
3. После таких экспертиз (художественных произведений!) становится ясно, что если вас захотят посадить, то вас посадят. Будут вам и экспертизы, и какава с чаем, и все что хотите».

Колония девушкам обеспечена

В-четвертых, и, в главных: обеим девушкам грозит теперь реальный срок. О том, что он практически неизбежен, пишет известный московский адвокат Алексей Федяров, мнение которого полностью поддерживает другой известный адвокат Алхас Абгаджава:

«Не стоит обманывать себя фразами типа «Женю Беркович арестовали на два месяца».

Никого не арестовывают на два месяца. Два месяца - это ритуал, ибо срок первичного заключения под стражу привязан к сроку следствия - два месяца.

Далее срок следствия может продлеваться сколь угодно долго, ограничений фактически нет, а срок содержания под стражей просто будет продлеваться за ним.

«Стража», как и домашний арест, имеют ограничения - 6 месяцев по преступлениям небольшой и средней тяжести, 12 по тяжким и 18 по особо тяжким. Но на это внимания всерьёз обращать не стоит, обходить эти ограничения научились на автомате.

Главное в другом. Заключение под стражу и домашний арест - это гарантированная путевка в колонию. Без вариантов. Исключения редки на уровне технической погрешности.

Повторюсь, не обманывайте себя».

Вынужденно остающимся в России можно только посочувствовать

Ну, и в качестве своеобразного послесловия ко всему этом хтоническому ужасу можно привести слова российского финансового аналитика, давно эмигрировавшего Андрея Мовчана, который посвятил большой пост обоснованию необходимости для всех свободомыслящих людей срочно уезжать из России, или, если это невозможно сделать самим, то хотя выслать своих детей. В заключении он пишет:

«А если вы решаете остаться – просто решаете и всё, это ваш выбор. В России это более или менее последний выбор, который еще не отняли, и вы имеете полное право его сделать. Никто не имеет права упрекать вас в этом выборе. Но вам же нести за него ответственность, и никто не сможет вам в этом помочь; так уж устроена жизнь. В лучшем случае прошелестит сочувствием социальная сеть, полсотни чувствительных блогеров сообщат городу и миру что из-за того что с вами случилось они уже три дня не могут есть фуа гра (комок в горле у них), пожалеют они друг друга (без фуа гра можно похудеть, ой-ой, что Путин творит с нами), потом все обвинят всех – кого в недостаточном страдании, кого – в избыточном, призовут писать вам письма, призовут всех призвать писать вам письма, напишут 100 000 знаков про то как они против репрессивного режима, и через недельку или месяц перейдут к другой теме – а вы останетесь на нарах ли, в морге ли – кто знает? (это в лучшем случае – в худшем никто даже не заметит). А даже если самого страшного не будет (в конце концов, вероятность даже в сталинские времена была менее 50%), то ответственность за психику вашего ребенка, которого вам придется научить постоянно бояться, врать и говорить страшные вещи на публику громко и с выражением, вам нести точно. Решение — это только ваше, и никто не имеет права кинуть в вас камень – но помните, вы его приняли сами. Это может вызвать уважение, но вряд ли – сочувствие (точно не у меня): за исключением случая заботы о близких престарелых или инвалидах, вы не жертва, вы имели выбор».