Русский c китайцем – братья или враги?

Елена ПЕТРОВА, Наталья СЕЙБИЛЬ

Отношения России и Китая уходят далеко в историю. Иначе и быть не могло – 4 тысячи километров совместной  границы обязывают. Проблемы и ресентимент родились тоже не вчера, и несмотря на все политические усилия и железную добрую волю правящих элит, продолжают жить в обществе. Последние волнения – почему китайцы называют наши сибирские и дальневосточные города китайскими названиями – яркий тому пример. Отношения между Китаем и Россией никогда не были безоблачными, хотя последние 30 лет они очистились от идеологии, говорят эксперты,  и развиваются по пути прагматизма - при остающихся разногласиях внутри российского и китайского обществ.

Географические карты и князь Муравьев-Амурский

В отличие других империй 19-го века, у России не было заморских территорий, и колонизация происходила за счет соседей.

- Особенность России в том, что мы не воспринимаем себя как страну, которая участвовала в колониальной политике, во многом, потому что наши приобретения были не далеко за морями, а примыкали к российским границам. В России исходят из того, что это был закономерный процесс расширения территории и никакого отношения к колониализму он не имеет, - поясняет первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин.

Наращивание российских территорий на востоке страны  происходило через расселение казаков по реке Амур и закладыванию новых крепостей, из которых потом возникли дальневосточные города, когда российские власти, пользуясь слабостью власти в Поднебесной, оформляли эти завоевания в межправительственных договорах. В Петербурге считали, основатель Хабаровска князь Муравьев-Амурский, памятник которому известен всем россиянам по 5000-й купюре, заключив Айгунский договор в 1858 году, принес значительные успехи российской внешней политике. В Пекине же китайский император отказывался ратифицировать этот договор, и потребовалось завоевание Уссурийского полуострова и еще одного договора, подписанного уже в столице Китая два года спустя, чтобы закрепить переход земель под российскую корону.

- Мы считаем, что неравноправные договоры – это плохо. В Китае с этим тоже полностью согласны. Но в Китае неравноправными договорами считаются договоры, которые в России считаются успехами российской внешней политики… В Китае думают иначе и поэтому такие карты и рисуют. В Китае исходят из того, что эти договоры были неравноправные, навязанные. Там не требуют пересмотра границ. Но там фиксируют, что к старым договорам середины 19-го века относятся отрицательно. Что будет дальше за этой фиксацией – вопрос. В любом случае Китай не считает эти границы идеальными. - говорит Алексей Макаркин.

Сталин и Мао Дзэдун

В отношениях между СССР и Китаем все было сложно всегда. После краха монархии, когда  в 1911 году пала династия Цин, в Китае не стихали гражданские войны. И хотя Чан Кайши удалось формально объединить страну в войне против Японии (1937-1945), страну он проиграл Мао Дзэдуну.

- Все носило очень коррумпированный характер. Это были коррумпированные милитаристы, и Мао сформировал единое государство, - говорит Алексей Макаркин.

Чан Кайши выстраивал параллельные отношения с СССР и Германией, однако сотрудничество с Москвой носило очень осторожный характер. Мао Дзэдун идеологически был намного ближе Сталину, поэтому Сталин оказывал ему политическую поддержку, однако отказывал в военной. Чан Кайши Мао победил сам. Страну он объединил без внешней помощи. Атомное оружие в Китае появилось без технологической и финансовой поддержки Советского Союза.

- У нас есть представление, что Мао Цзэдун был верным сталинистом. Это совершенно не так. Посмотрим, как он вёл себя в отношении Гао Гана, лидера коммунистической партии Манчжурии. В Манчжурии, как известно, с 1945 года стояли советские войска после победы над Японией, Порт Артур был советской базой, и когда Гао Ган стал слишком сближаться с Москвой, Мао Цзэдуну это не понравилось. Для Гао Гана это закончилось очень плохо. Он был обвинён в антипартийной деятельности и по официальной версии «покончил жизнь самоубийством».

Мао и Хрущев

Похолодание в отношениях проявилось в полной мере при правлении в СССР Никиты Сергеевича Хрущева. Мао Дзэдун никогда не был «верным учеником Сталина» или сторонником полного  подчинения Китая Советскому Союзу.

- Хрущёв, с одной стороны, разоблачал культ Сталина, с другой стороны, давал понять, что СССР – «старший брат», его должны слушаться. В Китае соглашались «слушаться», но показывали, что не собираются «колебаться вместе» - то вы Сталина обожаете, то вы Сталина разоблачаете, - описывает ситуацию Алексей Макаркин.

В отношениях с сателлитами у советского руководства со странами Восточной Европы культивировались отношения полного подчинения:  все лидеры, будь то товарищ Димитров в Болгарии или товарищ Готвальд в ГДР, позиционировали себя как верных учеников  Советского Союза. Только Мао не хотел быть «верным учеником» и претендовал на роль самостоятельного игрока. Не помог визит Хрущева в 1959 году. На следующий год СССР отозвал всех специалистов, работавших, в том числе, и по китайской ядерной программе. В 1964 году в газетах «Жэньминь жибао» и «Хунцы» (соответствующих газете «Правда» и журналу «Коммунист» в СССР) вышли статьи невиданного содержания – там критиковали КПСС. Тогда же Мао заявил, что в СССР победил капитализм.

Брежнев, Мао и Никсон

В 1966 году в Китае началась культурная революция. Мао Дзэдун использовал ее для избавления от членов руководства КПК, подозреваемых в симпатиях к  Советскому Союзу.

В 1969 году начались пограничные столкновения на острове Даманский, в результате которых погибли несколько сотен человек с обеих сторон.

В СССР действия китайского руководителя воспринимались как предательство идеалов. В этой ситуации Мао начал маневрировать: с одной стороны, он взял под полный контроль китайскую элиту. С другой стороны, Мао начал сближение с США, подчеркивает Алексей Макаркин:

- Был знаменитый визит Ричарда Никсона в рамках «Realpolitik». Никсон одновременно вёл политику разрядки с Москвой и политику договорённостей с Китаем. Америка сняла возражения по поводу членства КНР в Совете Безопасности ООН (до этого там был представитель Китайской республики на Тайване) по принцу «разделяй и властвуй». Не совсем, конечно «властвуй», так как биполярный мир сохранялся, и главными игроками были СССР и США.

Были в Москве  и сторонники смягчения отношений с Китаем, например, Николай Косыгин. Однако на первый план выходила идеология: Мао предал марксизм-ленинизм.

Китай и Горбачев, или политика прагматизма

Со смертью Мао в 1976 году и разгрому Банды Четырех, а также со сменой курса в СССР после смерти Черненко началась прагматизация в Китае, в самом Советском Союзе и, как следствие, в отношениях между ними. Владимир Захаров, дипломат, востоковед, бывший заместитель генерального секретаря ШОС напоминает:

- Нормализация отношений состоялась у нас к 1989 году, когда Михаил Сергеевич Горбачев впервые совершил визит в Китай. С тех пор после визита господина Ельцина в 1992 году они стали называться «стратегическим партнерством». С тех пор мы живем в стратегическом партнерстве и дружбе с Китаем.

В СССР выпустили сборник статей «отца» китайских реформ Дэн Сяопина, опыт Китая по перестройки экономики начали изучать:

- Занимательно, что в СССР в конце 80-х годов китайский опыт изучали сторонники реформ, то в 90-е годы китайский опыт взяли на вооружение более консервативные силы, которые исходили из того, что надо на первый план ставить экономику, политическая демократия опасна. В новой России о Дэн Сяопине стали говорить не как об экономическом реформаторе, но и как о политическом деятеле, которые подавил восстание на площади Тяньаньмэнь. Таким образом, Китай был образцом не только для российских реформаторов, но, в большей степени,  для постсоветских российских консерваторов, - указывает на освоение китайского опыта различными стратами политической элиты России Алексей Макаркин.

О китайском опыте стали говорить оппоненты реформаторского курса, оппоненты вестернизации, политики, которые мечтали о восстановлении СССР. Говорили о том, что Китаю удалось провести экономические реформы, а страна не рухнула, не распалась.

С подписанием договора между Россией и Китаем  в 2001 году была положена основа для доверительного стратегического партнерства. Владимир Захаров, отметая новую волну опасений «китаизации» Дальнего Востока, напоминает:

- В 2001 году мы подписали большой договор, в котором четко сказано, что стороны не имеют друг к другу никаких претензий. С точки зрения исторической, политической,  можно все что угодно придумывать. Но есть позиция четкая, на века, что мы живем спокойно, и они тоже, и что у нас нет никаких пограничных территориальных проблем в настоящее время с Китаем.

Статус-кво на сегодняшний день в том, что Россия и Китай – партнеры, но не союзники, и позиции по ряду вопросов не совпадают. По мнению российских экспертов, Китай очень аккуратно и дистанцированно относится к событиям на Украине. Россия, в свою очередь, также осторожно выражает свое отношение к тому, что происходит в Южно-Китайском море.

Кто от кого зависит

Перед визитом Си Цзиньпина в Москву в апреле этого года  эксперты говорят о подготовке новых межправительственных документов. В информационном пространстве есть много предположений. Один из главных вопросов – как будет развиваться военное сотрудничество. Главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, замглавного редактора журнала «Проблемы Дальнего Востока» Андрей Островский отвечает вопросом на вопрос: а почему и нет? Фактически оно уже идет. Эксперт напоминает о последних морских манёврах России, КНР и ЮАР в Индийском океане. Да, они не были оформлены никакими документами, но их факт говорит сам за себя:

- По теме поставок вооружения трудно сказать, договоров я не видел пока. Всё будет зависеть от визита, к тому же отношения Китая с Америкой крайне испортились, и в этой ситуации было бы разумно подписать договор о сотрудничестве, и военном, и техническом, и экономическом.

Другие эксперты не столько оптимистичны. Бывший заместитель генерального секретаря ШОС Владимир Захаров говорит:

- По поводу поставок оружия и технологий мне трудно сказать, по крайней мере, китайское руководство дало понять, что оно не осуществляет этих поставок.

Китайцы очень аккуратны. Если есть санкции, они стараются их избежать, и они понимают, что все их движения контролируются, так что они ведут себя очень осторожно в этом смысле.

В экономическом плане правительство России форсирует поворот на Восток – и перебрасывает российские углеводороды в сторону Китая и Индии. Очевидно, что ни китайский, ни индийский рынки не могут возместить потери европейского рынка по газу. С нефтью ситуация другая, хотя цены оставляют желать лучшего, ведь китайцы торгуют с Россией с позиций силы. Деваться сейчас Роснефти и Газпрому некуда, европейское направление в значительной степени перекрыто. Тем не менее, товарооборот с Китаем вырос в этом году свыше 190 миллиардов долларов. Это рекорд. В текущем и будущем годах он будет увеличиваться за счёт тех же углеводородов и должен перешагнуть 200-миллиардный рубеж.  

Такого рода отношения можно назвать зависимостью, а можно – взаимодополняемостью. Например, уже сейчас Китай лидирует 30 собственными уникальными технологическими разработками в мире, и он готов вкладываться в науку и технологии и дальше. Мало того, что китайская экономика превосходит российскую в 9-10 раз, но уже сейчас расходы китайского бюджета на НИОКР составляют 2,56%, а в конце 5-лет достигнут 3%. Для сравнения, в России этот показатель не превышает 1%.

- Научно-техническое сотрудничество практически не развито на сегодняшний день. Весь уровень научно-тех сотрудничества – это смартфоны, которые мы из Китая получаем, - с горечью добавляет Андрей Островский.

Формула счастья

Не только Европа и США зависят сегодня от «мировой фабрики». Китай также нуждается как в финансовых рынках Европы и США, так и рынках сбыта. Поэтому именно Поднебесная активно продвигает глобализацию как мировой проект.

-  Если Америка проводит протекционистскую политику и закрывается, Китай, наоборот, поскольку он получает реальную прибыль от глобальной экономики,  заинтересован, чтобы глобальный мир дальше развивался по глобальным принципам, но с максимальным учётом политических  интересов Китая. Китай сейчас за глобальный мир в своих интересах.

Движущей силой  глобализации внутри Китая стал его средний класс. Долгое время западные аналитики питали надежду, что с развитием среднего класса в Китае приведёт страну к демократизации. Этого не произошло – он ориентирован на самоутверждение и превращение страны в большого мирового игрока.

Модель, к которой стремится Поднебесная – биполярный мир. Китай хочет занять место СССР в глобальном раскладе и на равных  с США решать судьбы мира.

Америка заинтересована в том, чтобы консолидировать Запад и играть с этими игроками, индивидуально выстраивая отношения среди этих игроков. А Китай заинтересован в биполярной конструкции, где в мире есть два больших игрока. Китай предложил такой вариант Америке, Америка такой вариант отклонила. Конкуренция усиливается.

Российский интерес, говорит Алексей Макаркин, заключается в том, чтобы в глобальном мире было не два центра, а три, и чтобы Россия восстановила престиж, которым обладала во времена СССР, отказавшись от коммунистической идеологии, но не отказываясь от сфер влияния. Китай не желает ослабления России, потому что если Россия будет слабой, усиливается Запад, а вместе с ним США.

- Если посмотреть на внешнеполитическое позиционирование Китая, вряд ли будут вопросы: Китай поддерживает Россию. Китай не хотел бы, чтобы Америка доминировала. Россия здесь развивается как один из факторов, которое ограничивает американское доминирование. Но в то же время Китай не воспринимает Россию как союзника и не хотел бы, чтобы Россия была бы бОльшим центром влияния.

В нашей стране живет миф о том, что китайцы, в соответствие с конфуцианской философией, не готовы к активным действиям и будут «спокойно сидеть у реки и ждать, когда мимо них проплывет труп их врага. Мало того, что ни Конфуций, ни Лао Цзы такого не говорили – в целом это не китайский подход. Китайцы тихо  и осторожно наращивают ресурсы, а потом наносят решающий удар в ситуации, когда противник устал и выдохся. Такой подход в Китае во всем, и в экономике, и во внутренней политике. Его же Поднебесная продемонстрирует и на внешнеполитической арене.