Воспитание лицемерия: к чему ведет возвращение в школу советской литературы

Как известно, Путин подписал указ, в котором «формирование госзаказа на создание произведений литературы и искусства включено в задачи государственной культурной политики»,. В том числе, туда включены противодействие «излишнему использованию иностранной лексики», защита «института брака как союза мужчины и женщины», и главное - обеспечение культурного суверенитета России, как одна основных целей государственной политики в этой сфере.

Этим изменения в культурной политике России не исчерпываются: в обязательную школьную программу будет возвращена советская патриотическая литература, в том числе: роман Николая Островского «Как закалялась сталь», рассказ Алексея Толстого «Русский характер» и повесть Сергея Смирнова «Брестская крепость», роман Александра Фадеева «Молодая гвардия».

Инициаторов этих мер по всей видимости нимало не смущает, мягко говоря, невысокий художественный уровень возвращаемой литературы, и то обстоятельство, что эти произведения созданы с ярко выраженными пропагандистскими целями.  

Прямая дорога к двоемыслию

Именно это обстоятельство вызвало неоднозначную реакцию в социальных сетях. К примеру, политолог Алексей Макаркин уверен, что включение в обязательную школьную программу этих произведений может привести только к росту двоемыслия, причем с обеих сторон — и у учеников, и у учителей:

«Первые в большинстве своем будут просто игнорировать эти книги, прагматично предпочитая пересказы, которых для подобных случаев немало в Интернете. Что касается учителей, то в школах за три десятилетия сменилось поколение, и для немалой части педагогов официальная советская литература выглядит архаичной — они либо не читали ее вовсе, либо (те, кто постарше) формально «проходили» в позднесоветской школе.

Поэтому если вводить «обязаловку», то можно получить новую формальность — эти книги снова будут «проходить», причем в условиях, когда сейчас нет «железного занавеса», и детям, и подросткам куда доступнее культурные альтернативы. Кстати, в советское время официоз ненамеренно способствовал такому интересу к нацизму (что вылилось в постсоветские годы в массовое издание литературы, оправдывающей нацизм), какой современному Западу и не снился — впрочем, сейчас именно это вряд ли произойдет, так как значительно сильнее притяжение глобального мейнстрима…»

Все это пыльные «вчерашки»

Известный литературный критик Галина Юзефович тоже уверена, что эти книги школьники читать не будут:

"Министерство просвещения пообещало включить "Как закалялась сталь" в школьную программу по литературе, что заставляет в очередной раз задуматься о том, какую именно из советских эпох реконструирует нынешняя российская власть.

Раньше казалось, что позднесоветскую, брежневскую, но теперь понятно, что нет. Во времена Брежнева главная публичная риторика оставалась миротворческой, объединительной, а основным вектором в отношении, скажем, Великой Отечественной войны был тезис «никогда больше» и «праздник со слезами на глазах» с выраженным ударением на слове «слезами».

Ну, и «Как закалялась сталь» в школьной программе - про то же: во времена моего брежневского застойного детства эта книга уже находилась немножко не в фокусе - ее как бы проходили, но я, например, ухитрилась ее полностью пропустить, хотя была девочкой ответственной и вообще отличницей. То есть в начале 1980-х книга Островского уже была, извините за выражение, «пыльной вчерашкой». И ее актуализация, характерная, скажем деликатно, для более раннего времени, наводит на нехорошие мысли.

Впрочем, это сейчас можно сказать практически о чем угодно…»

Закалять сталь в наше время - опасное занятие

Политический обозреватель Дмитрий Дризе остроумно подметил тот факт, что, к примеру, роман Островского может вызвать у школьников отнюдь не патриотические, а революционные чувства: 

«Как известно, роман «Как закалялась сталь» был советским бестселлером. Наверное, многие даже совсем молодые люди где-то когда-то слышали фразу: «Жизнь дается только один раз, и ее нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Но есть там и другие интересные тезисы, которые не грех процитировать. Например: «Глядишь, бывало, на сытых да наряженных господских сыночков, и ненависть охватывает». Или другая: «Восстали рабы, и старую жизнь должны пустить на дно. Но для этого нужна братва отважная, не маменькины сынки, а народ крепкой породы».

Может показаться, что нарративы «братва отважная» и ненависть к барским сыночкам вполне могут быть востребованы и сейчас. И отнюдь не в контексте созидания, патриотизма и комсомольских подвигов. Выгнать чистеньких буржуев из поезда класса люкс и заставить строить железную дорогу кому-то может показаться привлекательным. Особенно тем, у кого нет средств на подобные поездки.  Осторожнее нужно быть с советскими произведениями. Тем более, в таком непростом вопросе, как школьная программа.

И еще, как насчет современного соцреализма? Где новая патриотическая классика, чтобы слезы на глаза наворачивались? Где новый Павка Корчагин? Как-то с этим не очень.

С идейными людьми в целом непросто выстраивать коммуникацию — не всегда они понимают сложность момента. И в результате возникает недопонимание, которое может стать проблемой…»

Литература на любой идеологический вкус

Аналитик же канала «Нешульман» вообще считает, что русская литература сгодится буквально для любой власти, в ней есть идеология на любой вкус:

«Литературоцентричная Россия опять обсуждает школьную программу по литературе. Можно сказать, что своеобразная беда России - это обилие хороших писателей, всех в школьную программу не запихать. С другой стороны, из хорошей русской литературы можно сделать любой идеологически заряженный курс. Военно-патриотический, православный, либеральный, социалистический... Вот только ни общество, ни государство заказа на такой цельный дискурс не даёт.

Школьная программа состоит из кусков, которые натыкался туда в угоду отдельным группам и политической конъюнктуре. Типа Солженицын публично поддерживал Путина, давайте вставим его в программу. Так же конъюнктурно туда возвращают Фадеева и советского Островского.

Составить школьный курс исходя из академической филологии тоже не получится. Тогда школьники будут по полгода проходить Достоевского с Набоковым…»