Роман «Тот город» должен стать заметным текстом о русском ХХ веке

АННА БЕРСЕНЕВА, писатель

Вопреки авторскому определению, время выписано романе «Тот город» во множестве именно исторических подробностей, дающих представление о довоенном Ленинграде, о художнике Филонове, у которого учатся главная героиня Оля Ярмошевская и Яник, ее муж, любовь всей ее жизни, о тюрьме и лагере, о лесоповале и театре, в котором играют зэки... А учитывая, что вторая сюжетная линия связана с 80-ми годами ХХ века и действительность того времени видится глазами второго главного героя, студента Андрея, - мир романа выглядит просто бескрайним. Бесчисленные подробности повседневной жизни, возникающие уже на первых страницах и не исчезающие до последних, наполняющие текст богатейшей фактурой, вызывают уверенность, что роман «Тот город» должен стать заметным текстом о русском ХХ веке.

Но, конечно, такую уверенность вызывает не только историческая фактура, и даже не столько она. Главное, что делает роман недюжинным, - образ главной героини. Ольга Станиславовна Ярмошевская, которую близкие называют Осей, являет собою образчик такой кристальной нравственной ясности, что он мог бы показаться схематичным, если бы не был написан с абсолютной художественной убедительностью. Ни одного морального компромисса - никогда, ни при каких обстоятельствах. А обстоятельства - нищета послереволюционных лет, гибель матери, гибель новорожденного ребенка, гибель любимого мужа, арест, тюрьма и пытки, изнуряющий труд, который и трудом-то называть язык не поворачивается… Хождение Оси по лагерным мукам длится семнадцать лет, и за все эти годы она не совершает ни одного поступка, которого могла бы стыдиться. Причем не только не совершает, но и совершает - поступки, отмеченные кристально же ясным различением добра и зла. Это и отказ подписать во время следствия протоколы, могущие привести к аресту людей, которых Ося даже не знает, и требование, чтобы уголовница вернула ей украденный карандаш, и отказ стать стукачкой в лагере, и бесстрашие по отношению к начальству… Бесстрашие свое Ося объясняет просто:

«– Не боитесь так со мной разговаривать?

– А что вы ещё можете со мной сделать? Вернуть на лесоповал? Было. Посадить в карцер? Было. Лишить пайка? Тоже было. Расстрелять? Так у меня не та жизнь, которой стоит дорожить.

– Что же, вы совершенно ничего не боитесь?

– Я боюсь только одного – потерять право называться порядочным человеком, – сказала Ося, глядя ему прямо в глаза.

Он крякнул, покачал головой и ушёл».

От уровня ее бесстрашия пробирает дрожь:

«– Я не боюсь перемен, – сказала Ося.

– Никаких?

– В моей жизни перемены могут быть только к лучшему.

– Вы ошибаетесь, Ярмошевская, – вкрадчиво сказал он. – Например, я не отпущу вас сейчас, пока вы не согласитесь сотрудничать. А если не согласитесь, переведу вас в блатной барак и намекну, что вы согласились. Как вам такая перемена?

– Никак, – сказала Ося. – В первый же день по дороге на работу я выбегу из колонны, и конвойный меня застрелит. Это тоже будет перемена к лучшему.

– Не ухватишь вас, – сказал он».

На холодных вершинах безысходности, куда всей своей жестокостью вознесла ее судьба, бояться ей действительно нечего.

И понятно, что жизнь человека, который даже не то что руководствуется такими правилами, какими руководствуется Ося, а просто не может жить иначе, - проходит вне пределов счастья. Бескомпромиссность этой женщины абсолютна и распространяется не только на зло. Даже достойнейший, любящий, понимающий ее, прошедший схожий с нею путь мужчина не в силах ее бескомпромиссность одолеть. Уже зная, что муж давно расстрелян, Ося не может заставить себя забыть своего Яника и то понимание любви, которое он ей дал…

Написать роман подобного содержания так, чтобы он не стал лишь очередным в череде романов о репрессиях, очень непросто. Ольге Кромер это удалось. И не только за счет сильного образа главной героини и масштабной исторической фактуры, но и за счет необычного приема: сюжетно-исторического допущения, которое и дает роману подзаголовок «неисторический». Автор опровергает тезис если не о том, что сослагательного наклонения не знает история, то о том, что не знает такового человеческая жизнь. Жизнь Оси в советской стране не могла бы сложиться иначе, это правда. Но автор предоставляет возможность другой жизни ее товарищам по лагерной драме. Их спасает и от гибели, и от советской жизни «тот город», своеобразный град Китеж, и мистическое явление становится составляющей спасения, причем эта мистика органично вписывается в совершенно реалистическую повествовательную манеру, усиливая ее так же, как неожиданные повороты сюжета усиливают художественное напряжение текста.

Единство всех этих составляющих настолько органично, что это делает роман Ольги Кромер незаурядным событием современной прозы и увлекательным чтением, и тоже в единстве этих двух явлений.