Михаил Крутихин: "Падение нефтедобычи будет гораздо больше, чем говорят вслух"

Екатерина Максимова

 К чему готовиться не только Минфину и нефтяникам, но и российским  автомобилистам - в интервью с одним из ведущих нефтегазовых экспертов России Михаилом Крутихиным. 

-Дата вступления в силу эмбарго на нефтепродукты из России перенесена с  марта на 5 февраля. Что через три недели начнет происходить на НПЗ страны?  

-Все основные импортеры нефтепродуктов из России, то есть страны Европы и Северной Америки, отказались с этой даты покупать российские нефтепродукты. Это значит, что в России возникнет избыток мощности по производству экспортного полусырья. Это зимний и летний мазут, не самого высокого качества, кстати.  И это прямогонный бензин. 

Наш экспортируемый мазут, но в малой степени, использовался как топливо для электростанций. Например, Саудовская Аравия использует наш мазут для своих электростанций. Но, в основном, он перерабатывался на более технологичных установках зарубежных нефтеперерабатывающих заводов в высококачественные продукты -  авиационное топливо, бензин и дизтопливо итд. 

Прямогонный  бензин, которого много в России (за границей он называется - нафта),  использовался, в основном, как сырье для нефтехимической промышленности. 

И эти продукты - мазут и нафта -  были предназначены на экспорт, потому что в России для них достаточного рынка нет. Это означает, что некоторые нефтеперерабатывающие заводы, которые и выпускали такие объемы, начнут испытывать серьезные проблемы. 

-Например?

-Например, три НПЗ Роснефти в Самарской области. Они очень плохо оснащены, компания провалила все планы по их модернизации, вот они и выпускали такую вот экспортно ориентированную… Давайте скажем так  - мазутную жижу.  

И что делать с 5 февраля этим предприятиям, которые ничего больше не умеют делать?  Да, немного они там производят бензин, керосин, но главный их продукт - вот этот экспортный полуфабрикат. 

И теперь им надо либо сворачивать свое производство, закрываться, потому что такие заводы становятся ненужными. Либо каким-то образом сокращать производство до минимума. А это значит, подавать сигнал поставщикам сырой нефти: все, стоп, нам столько нефти от вас больше не нужно. 

И вот по всей России все эти предприятия - нефтеперерабатывающие заводы -  будут посылать сигналы тем, кто им поставляет нефть. То есть, это сигналы «полетят» на промыслы. 

А в России нет резервных хранилищ для стратегических запасов нефти. Поэтому неизбежно будет сокращаться число работающих скважин. Возможно, придется закрыть некоторые промыслы сразу. Самые неэффективные. 

-А с недавних пор наше экспортное «всё», то есть Азия, не поможет? 

-Нет, отправить в Индию и Китай не получится, потому что они сами экспортеры нефтепродуктов. Нефть может и пристроим, а вот с нефтепродуктами - не получится. И это большой удар по добыче нефти. 

-Вице-премьер Александр Новак прогнозировал, что падение нефтедобычи в России в 2023 году составит 5-7%. 

-Никаких 5-7% не будет. И Новак сказал с оговоркой, про которую все забывают: сокращение на 5-7% в начале года. Именно - в начале. Дальше его прогнозы не заходили. И это было мудрое уточнение. 

Мы с коллегами подсчитали: с 5 февраля под запретом окажется 57% экспорта нефтепродуктов.

-В 2021 году доходы от экспорта российских нефтепродуктов составили почти 70 млрд долларов. То есть грубо половину из этой суммы страна теряет?

-Я в долларах сейчас не буду считать, но в 2021 году Россия  экспортировала 114 млн тонн нефтепродуктов. И вот теперь почти 60% возможностей  экспорта пропадают.

Падение добычи нефти уже началось. А когда оно разовьется до своего пика после 5 февраля, то показатели будут совсем другие. Есть точка зрения, которую я разделяю,  что где-то в середине 2023 года мы можем увидеть, что добыча нефти в России сократится на 50%. 

-Год назад это звучало бы совершенно неправдоподобно. Что ждет нефтяную отрасль в такой новой реальности? 

- Первое, как я уже сказал, придется консервировать скважины. А если закрыть часть нефтедобычи, то восстановить ее уже не получится, потому что в России очень многие работающие промыслы выдают не нефть, а мягко говоря, скважинную жидкость.  Проще говоря, это вода с легкой примесью нефти. 

Возьмем, к примеру, легендарное и уникальное по своим объемам Самотлорское месторождение в ХМАО. Там из скважины идет 96% воды и 4% нефти. Можно, предположим, остановить такую скважину. А потом нужно ли там  бурить новую, из которой идет 96% воды? И в России очень много скважин, которые мало эффективны. На них стоят станки-качалки, иногда внутри электрические насосы, но дебит этих скважин очень-очень низок. Снова возвращать их к работе, устанавливать на них оборудование, вкладывать в них деньги никто уже не будет.

И  восстановить на 100% утраченное уже не получится. 

-Как закрытие ряда промыслов и сокращение добычи скажется на производстве бензина и дизельного топлива для внутреннего рынка? Россиянам готовиться к очередям за бензином на АЗС, как это было в 90-ых годах? 

-В целом по стране производство топлива не должно сократиться, потому что у нас есть заводы, которые более или менее хорошо оснащены. В Белоруссии два отлично модернизированных НПЗ, которые могут выпускать что угодно. У  Лукойла есть хорошие заводы, у Сургутнефтегаза. 

То есть бензина и дизтоплива для внутреннего потребления в России хватит. Другое дело, что могут возникнут перебои регионального плана. Например, та же Самарская область. Если эти три устаревших НПЗ остановить, то топливо в Самару придется завозить из других регионов. Да, тут могут возникнуть какие-то  логистические проблемы. Но в целом, думаю,  дефицита не ожидается. 

-Если нефтяники потеряют 50% добычи, то за это все равно заплатит рядовой потребитель  - в данном случае российский автомобилист.

-Цены на АЗС определяются не ценой нефти, и не политикой нефтяных компаний. Ценовая политика  целиком зависит от российского правительства. Более 70% в цене бензина - это налоги. И практика двухразового повышения акцизов каждый год продолжается. То есть с нефтяных компаний будут дополнительно еще брать деньги. 

Поэтому не исключаю, что топливо будет дорожать. Но налоговая обдираловка - это привычная политика российского правительства. Акцизы и прочие налоги на нефтяную отрасль - это все будет продолжаться. Цена, думаю, только повысится. 

-Многие эксперты сейчас пытаются спрогнозировать: какую сумму нефтегазовых доходов недополучит российский бюджет по итогам 2023 года. У вас есть свой прогноз?

- Принято считать, что нефтегазовые доходы составляют примерно 40% от доходной части бюджета. Но там же не все считают.  

Например, не учитывают поступления дивидендов  от госкомпаний, не учитывают налог на прибыль, налог на персонал компаний. И не считают налоги от структур, которые обслуживают отрасль - это строительство, бурение, поставщики, сервисные компании итд.  А вместе с этим всем у нас доход от нефтегазового комплекса составляет примерно 60%

 Это означает, что если убрать половину добычи нефти, да еще мы видим что экспорт газа  в сторону Европы сократился почти до нуля, а никакой надежды на существенный рост поставок в Китай нет, то можно сказать, что по очень-очень грубым прикидкам из доходной части бюджета может пропасть 30%.  При запланированных доходах 26,13 трлн рублей. 

-Европа, как теперь уже всем стало очевидно, смогла решить проблему зависимости от российского газа. Насколько легко Европа заместит наш дизель, который до сих пор покупает?  

-Была информация, что на мировом рынке  якобы образовался дефицит как раз дизельного топлива. Но вот буквально вчера подписано соглашение с Кувейтом о том, что они в пять раз увеличат поставки дизельного топлива в Европу, чтобы возместить выпадающие поставки из России. Страны находят выход. А вот какой выход из этой ситуации у России -  пока его  не видно.