Очередной случай из адвокатской практики описал известный российский адвокат и писатель Алексей Федяров, предпослав рассказу несколько цитат из своей книги:
«Вы жили как недобитые и неспособные к действию много лет. Вы боялись, что вас добьют, и ждали, что кто-то что-то сделает за вас, хотя могли делать сами. Вы очень много говорили и ругались. Вы делили то, чего у вас не было и быть не могло. Вы обсуждали, как обустроите то, что вам никто не собирался отдавать, а вы не собирались брать. А сейчас вы стали такими по-настоящему – недобитыми и неспособными к действию».
«Спустили штаны, показали бутылку или дубинку резиновую – ничего не меняется у ментов. Предложили подписать всё, иначе «опустят». Неважно, что это всё равно произойдёт потом, если на этап пойдёт по этой статье. Потом – не так страшно, намного страшнее сейчас.
Надежда избежать мучения – лучший проводник в ад».
Начал с цитат из своей книги «Сфумато», потому что они к месту, плюс авторские понты.
Речь пойдет о двух делах из моей практики. И не только о них.
В 2017 году мне попало дело Толибоходжи Курбонова. Сидел он к тому моменту плотно, приговор 2013 года, часть 2 статьи 131 УК РФ (изнасилование), 6 лет общего режима. Вину не признал, утверждал, что потерпевшая его оговорила, поскольку ранее обокрала. Телесных повреждений в области половых органов нет, спермы и крови нет, вообще ничего нет, кроме показаний. Но это неважно, и не такое видали, да и поди разбери сейчас.
Сидел Толибоходжи именно в той ярославской колонии, видео с пытками в которой Евгения Макарова в 2018 году опубликовала «Новая газета». Пытали Курбонова несколько раз так же, как Евгения, о чём Толибоходжи сообщил в ходе проверки колонии заместителем прокурора Ярославской области Алексеем Кукиным лично оному прокурору.
Вот вам картина – стоит побитый зэк напротив прокурора и детально рассказывает, как его пытали в этот раз и как в другие. Прокурор кивает и организовывает проверку.
Ну как проверку – скинул жалобу в район, откуда материал ушёл в Следственный комитет, а там им занялся следователь Радион Свирский, тот самый, кто много раз к тому моменту отказывал в возбуждении уголовного дела по фактам избиения Евгения Макарова.
И вот тут самое интересное – следователь возбудил уголовное дело. Но не в отношении сотрудников, а в отношении самого Курбонова за заведомо ложный донос (часть 2 статьи 306 УК).
Мы с Ольгой Романовой (признана иноагентом в РФ) решили дело взять. Оказалось несколько сложнее, чем мы предполагали, а мы предполагали, что это вообще невозможно, но в июле 2018 года судья Заволжского районного суда Мария Селезнева нашего Толибходжи оправдала.
И ровно на следующий день взорвалось дело с пытками Евгения Макарова, и именно эта же судья арестовывала пытавших Женю сотрудников, а до того они ходили к ней как потерпевшие по делу Курбонова, хотя ранее Курбонова пытали, как и Макарова. Они с удовольствием встретили бы Толибоходжи с «добавкой» в виде 2-3 лет в этой же колонии, случись у них тот приговор, которого они ждали.
Не вышло. Толибоходжи уперся, мы тоже.
В прошлом году похожий подарок прилетел мне от Евы Меркачёвой. Казалось, спокойно пили кофе у неё в редакции, но она так мягонько: «Лёша. Посмотри, пожалуйста, дело. Им никто не хочет помогать, а на адвоката денег нет. Бунт».
Посмотрел. Трёх мужчин в Выксе Нижегородской области взяли за кражу. Поместили в СИЗО. Потом вывезли в ИВС «поработать» по другим эпизодам. Так бывает, когда пытаются подвесить к одному доказанному делу еще несколько эпизодов. Уговаривают, просят, иногда очень настойчиво просят, иногда очень-очень настойчиво и не только просят.
В ИВС парням полицейские (а кто ещё?) помогли с мобильным телефоном. Ну и, вестимо, сами же и изъяли. Классическая схема оборота капитала по Марксу в разрезе трубы на киче. Купил, отжали, купил, отжали. Деньги труба деньги штрих.
Ничего необычного, но дальше начался беспредел – менты решили воспитать спецконтингент. Со слов мужчин, требовали раздеваться догола, раздвигать ягодицы и показывать задний проход. Началось возмущение. Гасится возмущение в таких случаях просто: шокеры и дубинки. Перестарались, скандал вышел за пределы ИВС. Тогда полицейские оформили рапорта о том… Ну конечно, о том, что они потерпевшие и в ходе бунта побили именно их. Не перепутайте.
Следственный комитет не перепутал. Вменил всем трём часть 3 статьи 321 УК – не просто дезорганизация, но с применением насилия, опасного для жизни и здоровья представителя власти в составе организованной группы.
Адвоката в Нижнем Новогороде я нашел из бывших следователей, Леонида Орехова. В декабре был приговор. Прокурор просил по 13 с половиной лет, но безнадежно просил, понимая, что главное – третью часть – мы «отбили», и суд переквалифицирует на вторую, а там совершенно другие потолки. Так и вышло – сроки по 2 года и 2 года 1 месяц. Фактически оправдательный в наших реалиях. За отсиженным.
Я намеренно не стал описывать, как пули летали над головами и как было сложно адвокатам. И анализировать, почему разные ФСИН, прокуратура, СК, лебеди, раки и даже щуки, когда надо так исправно в унисон тянут воз к обрыву. Тут всё ясно.
Интересно другое.
Почему вот эти простые мужики – строитель Толибоходжи или трое выксинских работяг перестали бояться?
В какой момент страх закончился, и они пошли на жёсткий стык? За решёткой. В России. Без шансов свалить за рубеж. Без прав. Без поддержки. Без надежды. Безвестные и нищие.
Как так?»