Человек размером с материк… Умер замечательный русский писатель Алексей Слаповский

В воскресенье 8 января в Москве на 66-м году жизни скончался замечательный русский писатель, драматург, сценарист, поэт и журналист Алексей Слаповский. Почти невозможно перечислить все, что он написал за свою, не такую уж и длинную жизнь, по пьесам Слаповского поставлены спектакли во многих театрах страны, по его сценариям снято множество фильмов и сериалов, в том числе его «Остановка по требованию», «Участок», «Ирония судьбы. Продолжение»… Алексей был лауреатом и финалистом множества литературных премий. Его повести и романы «Я – не я», «Первое второе пришествие», «Синдром феникса», «Пропавшие в Бермудии», «Поход на Кремль», «Страж порядка» и другие успешно продаются и в России, и за рубежом. Алексей родился в 1957 году в Саратовской области. Окончил филологический факультет Саратовского университета. Работал учителем русского языка и литературы, был редактором и заведующим художественной литературы журнала «Волга». В 2001 году переехал в Москву.

Его смерть стала неожиданностью для друзей и читателей. Еще в начале декабря прошлого года Алексея выписали из больницы после перенесённой тяжелой пневмонии, причем, это не был ковид. Все анализы и показатели были в норме. Но, видимо, в больнице он подцепил какую-то инфекцию, которая «дремала» до поры до времени, а потом «накрыла», и вместо того, чтобы выздоравливать, Алексей стал чувствовать себя все хуже и хуже. 5 января вечером Алексея увезли по скорой в Центр пульмонологии на Новорублевской улице в очень тяжелом состоянии: 75% поражения обоих легких. Как и месяц назад его снова поместили в реанимацию, однако на этот раз, выбраться ему не удалось…

Вот, что пишут о Слаповском его друзья, коллеги и читатели.

Драматург Михаил Дурненков:

Ушел Алексей Слаповский. Человек размером с материк. Страшно повезло всем, кто у него учился.

Писатель и сценарист Родион Белецкий:

Огромное горе. Замечательный человек и редкий драматург. Театр много потерял, люди потеряли ещё больше.

Писатель Виктор Шендерович (признан иноагентом в РФ):

Умер Алексей Слаповский - прекрасный писатель и замечательный человек.

Печаль и ощущение потери.

Редактор Надежда Жуковская:

Год начинается с потерь, личных и общих. Большая потеря для всех нас, русскоязычных читателей -- смерть замечательного писателя, драматурга Алексея Слаповского.

Автору, наверное, приятно было бы видеть, как потрепан, затерт, зачитан первый большой сборник его рассказов (1999 год): "Всё в этой книге -- правда, как в жизни, а если где и есть фантазия, то такая, что правдивей самой жизни".

И в других книгах точно так! Любим вас, вашу иронию и самоиронию, смех сквозь слезы и просто смех, читаем и перечитываем, в том числе и посты в фейсбуке, без вас это проклятое время было бы ещё невыносимее.

Как жаль, что вы так рано ушли, дорогой Алексей Слаповский...

Фотограф Алексей Саломатов:

Он был писателем, сценаристом и Гражданином. Думаю, что удушающая атмосфера в стране, о которой он написал в этом посте месяц назад, тоже сыграла свою зловещую роль.

Режиссер, преподаватель Дмитрий Николаев:

Слаповского любят. Предложил студентам выбрать монологи. Выбрали прекрасных писателей - Шекспира, Окуджаву, Слаповского... «Вы уезжаете, и я уже не успею сказать, что люблю вас!» Алексей знал, что я его люблю, я ставил его пьесы и на сцене, и на ТВ «Культура», и на радио...

Издатель Борис Пастернак:

Что значит большой писатель — даже уходя, Алексей Слаповский сотворил сюжет высокого класса. Мне сейчас кажется, что он понимал: судьба подарила ему всего лишь отсрочку от исполнения «отрицательного прогноза» врачей. И нужно было успеть высказаться. Что он и сделал, написав в паузе между двумя реанимациями два небольших, но очень важных текста. Их уже прочли и перепечатали тысячи людей. Сделаю и я перепост, лишним он не будет. Спасибо, дорогой Алексей Иванович.

Писатель Анатолий Курчаткин:

Сижу и читаю прощальные посты, посвященные уходу из жизни Алексея Слаповского. Жаль, что все мы устроены так, что самое главное и сущностное о человеке принимаемся говорить лишь тогда, когда он уходит «в ту страну, где тишь и благодать». Это не в укор человеческой природе, она от нас не зависит, это мы от нее зависим и можем лишь печалиться, что такими созданы. Но вот я о чем. Как светлы и единодушны в своем восприятии писателя и человека Алексея Слаповского все написавшие о нем! При разности стилей и произнесенных слов - будто некто единый во множестве лиц говорит вослед ему то, что не сказал при жизни. И ведь никто никого не заставляет, не просит. У каждого потребность произнести эти слова, желание не промолчать - потому что невозможно не сказать, промолчать, когда с языка рвутся слова печали, отчаяния и любви. Прежде, когда во время оно имя писателя обладало звучностью колокола, можно было бы сказать: «всенародной любви». Теперь не скажешь, и не писатель в том повинен. А кто повинен, никогда в том не признается. Да, пожалуй, и не осознает своей вины. Что же, назовем это прощальным словом того народа, который остался на наших «необъятных» просторах верен голосу правды, искренности, душевной ясности - к чему и призван человек на земле, - которому нужен свежий воздух общественной жизни, бодрящий запах озона в нем, а не сизая, обжигающая легкие горячая муть повсеместных пожарищ. Присоединю свой голос к числу уже прозвучавших и я. Прощайте, Алексей! Писатель и Гражданин. «Поэтом можешь ты не быть, а Гражданином быть обязан». Вы были и тем, и другим. Не знаю, были вы верующим или нет. Но в любом случае: Царствия небесного!»

Критик Ольга Бугославская

Алексей Слаповский всегда восхищал абсолютным бесстрашием, фантастической проницательностью, умением смотреть на вещи прямо и называть их своими именами. Его уход - огромная потеря и очень большое горе. В интервью, опубликованном в марте 2021 года, Алексей Слаповский сказал: «Когда слышу, что нам надо следовать историческому пути России, ее традициям, меня оторопь и ужас берут. Одна из главных исторических традиций: свои грабили своих. Я не так давно написал сценарий о временах Ивана Грозного, рабочее название «Кромешники», там не Грозный главный герой, мне вообще надоели сериалы про царей и цариц, про игры престолов, а – обычные люди. Тема: как опричнина привела к тотальному доносительству, предательствам, братоубийственным сварам и склокам. Грозный расширил и объединил Россию, но рассорил и разъединил людей, разломы шли по семьям, по родам, по землячествам. Он нравственно искалечил зарождающуюся нацию. Именно в этом психологическое начало Смуты, которое через десятилетия так резко проявилось в войне своих со своими. И эта война продолжается до сих пор. Разве нет?»

Конечно, да.

Светлая и благодарная память...

Писатель Денис Гуцко:

А ведь были обнадёживающие новости. Казалось - всё,  слава Богу, выкарабкался. Нет, не выкарабкался, ушёл.

Всегда восхищался Вашей лёгкости, Алексей Слаповский - как Вы легко и точно формулировали, как легко сочиняли сюжеты, как легко вели по ним своих темпераментных героев. Как легко - по крайней мере, так это выглядело со стороны - получалось у Вас оставаться приличным человеком в любой, самой нехорошей ситуации. Не записным "камертоном", который механически выдаёт шаблон за шаблоном - чувствовалось в каждом слове, что оно прожито. Всерьёз, по чеснаку, на полную. Это ведь отдельный талант, да? - без малейшего усилия оставаться приличным человеком. В том самом - возвышенном смысле, который так сложно вписывается в наше убогое сегодня.

Прощайте…»

Писатель Наталья Громова:

Шок. Он был невероятно добрый, внимательный, веселый человек. Его чудесный голос, его особенное пение, я помню всегда. Жизнь разбросала нас, но мы кидались друг к другу на разных собраниях, где заставала нас судьба. Мы чувствовали друг друга на расстоянии и читали книги друг друга. После начала СВО Леша написал мне горькое письмо, что не знает, как жить и писать в условиях возрастающей цензуры. Мы думали, что делать, как быть нам. теперь...

Он был удивительно цельный и честный. Это видно из его прекрасного поста, написанного после первой больницы, и как нам всем казалось, чудесного спасения. И вот он ушел, хотя его голос был так необходим сейчас.

Прости, Лешенька и прощай!

Последние тексты Алексея Слаповского

Почти все читатели и почитатели Алексея упомянули в своих некрологах два текста, которые он оставил в своем блоге. В первом, названном «Удушье» и написанном в начале декабря, он описал больничный быт. Второй же - «Платон мне друг…» - и вовсе был написан Алексеем за два дня до смерти. Мы приводим ниже один фрагмент из первого и второй целиком.

УДУШЬЕ

Хирург-реаниматор резал и рычал: дыши, сука, дыши! Просьбы в этом было больше, чем приказа. На приказ я строптив, а на просьбу всегда отзывчив. И задышал.

Скальпель - шанцевый инструмент; можно закопать, а можно и откопать. Он откопал. Шанцевый шанс.

Неделю нельзя было читать, смотреть, звонить. Только дышать и думать.

Я дышал и думал. Вернее сказать, задыхался и думал. 

Все в жизни человека метафорично. Это удушье - тоже метафора. Метафора того, как я жил (и многие жили) последний год. Да и все эти годы вообще.

Времена любят называть себя. Или подставляться под названия, как лошади под хомут. Оттепель. Застой. Перестройка. Лихие девяностые.

Нулевые, десятые и двадцатые как только ни называли, я тоже пытался подобрать им имя, но все не так, неточно, не склеивалось. 

И вот жизнь натолкнула: да удушье же.

…

Да, удушье.

С самого начала.

Сразу же задохнулись «Курском».

Потом - «Норд-Ост». Задушили в спасительных объятьях. Обозначилась тенденция: своих не бросаем. Освободим даже ценой их жизни. Как и сейчас. Разрушим, обездолим, обескровим, но освободим.  Потом спасибо скажете.  Кто выживет. 

Ширилось и оптом, и в розницу.  Мельдонии, полонии, новички. Или просто - пальчиками.  Вручную. Прикрутили кран - нет телеканала. Закрыли вентиль - нет газеты.  Поставили заглушку - нет одной общественной организации, другой… А потом понеслось бурным потоком.  Шариковы, проживая в пятикомнатных (а то и пятиэтажных) апартаментах, выходили на трибуны и хвастались, как они «душили-душили, душили-душили» - и предлагали новые душительские инициативы.  Принималось с восторгом.  А профессоры Преображенские в своих хрущевках ехидно и бессильно шипели про разруху в головах.

…

Неприятности жизни отвлекают от неприятностей мыслей. Санитарка-разносчица злится:

- Чего харю воротите? Откажетесь - через жопу кормить будут!

Другая санитарка:

- Подыми жопу-то, дай подгузник подсунуть!

Любимое слово.  Советский анекдот: «Мы научились удалять гланды через жопу». - «Зачем?» - «А у нас все через жопу делается!»

Меж тем, если сравнить с советскими больницами - земля и небо. Простынки белые.  Кровати-трансформеры. Те же подгузники.  Куча приборов, хитроумные препараты.  Да и еда сносная. А вот нянечки, сестры и врачи - те же. Грубоваты, а то и хамоваты. Но дело знают. Условия меняются быстрее, чем люди.

Говорю с молоденькой врачихой: непонятная у вас система, кто мой врач? Мелькают все…

- Кто зайдёт, тот и ваш.

- Неудобно.

- Нормально. Мы привыкли. 

Второе любимое слово русской жизни: привыкли.  

Страшно огорчу национал-писателя Прилепина, который уверяет, что население только и дышит вестями с фронтов, горя тайным энтузиазмом. Ни персонал, ни больные не обсуждают боевые действия. Я и раньше слышал что-то только от тех, кого лично касалось.  Для остальных - не тема.  Естественно, имеются в виду обычные люди, не сетевики и блогеры. Не тема.  Это, конечно, грустный симптом вялости общества.  Но для Прилепина и иже он не просто грустен, он смертельно опасен.

Не обсуждают ещё потому, что - побаиваются.  Скорее по генетической привычке.

«Не умом заробел Иван Артемич, заробел поротой задницей».  А. Н. Толстой.»…

ПЛАТОН МНЕ ДРУГ, НО… ДА НЕ ДРУГ ОН МНЕ!

Сюжет такой: в марте прошлого года я разругался с человеком, которого знаю 44 года. Постоянно общались, когда-то выпивали и говорили о книгах, потом говорили о книгах без выпивки, потом я уехал, но связи не теряли.

И вот - разругались. Вдрызг. Потому что: «Я русский человек, и, что бы ни сделала моя страна, я буду на ее стороне, пусть даже она ошибается, - сказал он. - Это моя позиция. Могу я оставаться при своём мнении?»

«Можешь», - сказал я, и он остался при своём мнении, с тех пор мы не общались.

Вчера он позвонил поздравить с наступившим. И я его. Ну - друг все-таки. И он говорил о том же: ты мой друг, я тебя люблю, хотя наши позиции противоположные. Может, сказал он, я в этих вопросах такой упёртый и тупой, но вот такой я, принимай как есть.

Да, да, бормотал я, чувствуя какую-то душевную изжогу. И понял, откуда она, и сказал:

«Знаешь, я тут целый год думал и понял: не друзья мы теперь. Я помню, ты говорил о праве на мнение. Но это не мнение, это суть твоя. Это - ты. Это отношение к происходящему такое, какое и у моих коренных врагов. И не льсти себе, не обманывай себя: ты не упёртый и тупой. Ты сознательный сторонник беззакония, позора, подлости, которые, между прочим, в первую очередь вредят твоей любимой Родине. Короче, будь счастлив, если сможешь, и иди на…»

Понимаете, одно дело - родственники. Там кровь, ты им не судья, как бы ни относился к их отношениям с реальностью. А тут - дело наживное. Было - сплыло. Горько мне от этого?

Не очень. У меня, наоборот, ощущение, что я расстался с человеком, который для меня - чужой.

Но, если совсем честно. Если совсем честно, то мне ведь никогда не нравились его обывательская косность, удивительная для человека с высшим гуманитарным образованием, морализаторство, увлечение славянофильством на грани шовинизма, его бытовой антисемитизм, который и в вчера проявился: «Какой-то еврейчик у них правит на потребу американцам!»

То есть, если не врать, я раньше - врал. Я закрывал на все это глаза. Друг же ведь, 44 года…

А теперь перестал закрывать, вот и все.

Ничего не возникает ниоткуда. Я много раз читал и слышал: какой был человек, что с ним случилось?! Вглядитесь и поймёте: он такой и был.