Какие бесы вселились в Женю Лукашина: самая оригинальная трактовка "Иронии судьбы"

Блогер ЖЖ и фотохудожник по профессии Катерина собрала в Сети краткую выжимку "христианской" версии фильма, которая отсылает нас к библейской картине мира. И в этом свете характеры Жени Лукашина и его новой подруги Нади выглядят совершенно по новому.

По словам блогера, мало кто обращает внимание на сцену в фильме «Ирония судьбы», где Женя корчит рожи перед зеркалом.
Между тем, именно ее можно считать ключевой для всего фильма: в этот момент главный герой, совсем недавно заявив: «К чёрту монастырь!», — меняется местами не просто со своим отражением, а с бесом, чья фамилия Лукашин прозрачно намекает на Лукавого.
Именно этот бес, побывав а бане, где всегда обитает нечистая сила, и прихватив с собой веник, который может выступать и как вместилище злых духов, и как транспортное средство, отправляется в Ленинград, подменив собой еще и Павлика.
Это не последняя подмена в фильме — вскоре придёт время занять место Ипполита и принять его имя, — однако именно она выглядит особенно символичной: отправиться в бывший город Святого Петра вместо Павла.
Впрочем, нельзя быть до конца уверенным, что речь идет именно о Ленинграде: возможно, это лишь изнанка настоящего города, населённая шумными пьяными бесами.
И если в Москве рядом с домом стоит Храм Архангела Михаила, то в теневом городе свято место осталось пустым. Адрес обоих домов расшифровывается просто: это не 3-я улица Строителей, а скорее улица строителей Третьего Храма, возвести который должен, как известно, Антихрист. Как писал епископ Ипполит (sic!) Римский, «воскресил Спаситель святую плоть Свою как храм; восстановит также и он [Антихрист] каменный храм в Иерусалиме».
Конечно, Святки — время, когда царит нечистая сила, — должны начаться только через неделю, однако не следует забывать, что Барбара Брыльска — католичка, поэтому для неё Рождество уже наступило и её бесы уже пришли. В том, что Лукашин — бес, нет никаких сомнений. Он не просто кажется другим человеком, наглым, бесцеремонным и развязным, — он становится другим существом и даже о том, что должен носить очки, вспоминает лишь к середине второй серии. Лукашин врёт, провоцирует, соблазняет, а его явное отвращение к рыбе, символу Христа, только довершает картину.

У Нади и Ипполита, надо отметить, очень правильные инстинкты: одна при первой же встрече пытается окропить беса водой, к сожалению, не святой, другой устраивает себе отряд крещения вместе с исповедью — но противостоять бесовскому натиску никто из них не в силах.

Фигура Ипполита представляет, конечно, особый интерес. Его древнегреческий тезка в своё время стал жертвой Посейдона и понесших коней. Оба мотива — воды и неуправляемых лошадей, предстающих в виде «Жигулей», — есть и в фильме, однако трагической фигуре этого античного героя следует посвятить отдельное исследование.
Таким образом, можно сделать вывод, что счастливы конец фильма, в котором влюбленные встречаются в московской квартире Лукашина, отнюдь не хэппи энд в его обычном понимании, а торжество сил зла.