Корпорация против людей. Сотрудники рассказали, как работали и как боролись c IKEA

Александр Дыбин

IKEA в марте 2022 года объявила о прекращении бизнеса в России. Летом она запустила процесс увольнения более 10 тысяч сотрудников по всей стране, а так же начала готовить к продаже три своих завода. Однако, часть огромного коллектива компании отказались увольняться, требуя либо сохранить занятость, либо предоставить более справедливую компенсацию. Несмотря на громкие заявления, IKEA из России уходит не окончательно, остаются работать принадлежащие ей ТРК «Мега», а так же другие юрлица, которые были частью торговой сети. «Новые известия» поговорили с работниками компании, которые вспомнили о приятных моментах работы в IKEA, а так же рассказала о том, как столкнулись с корпорацией лицом к лицу.

Нина Харитонова. Новосибирск. Продавец в отделе мебели. Стаж работы 12 лет:

В профессиональном плане мне «повезло». Я закончила институт в пик кризиса. Пыталась устроиться по специальности – социальный педагог. Но зарплата продавца тогда была почти в два раза больше. И, в общем-то, не жалею. Зарплата у соцпедагога и сейчас не высокая, плюс нагрузка, бюрократия. У меня в приоритете была семья и дети, не хотела нести домой с работы бумажки, которые надо заполнять, не хотела ночами писать планы, а работать по четкому графику.

О профсоюзе

В профсоюз я пришла после попытки уволить меня, когда вышла из декрета со вторым ребенком. Он пошел в детский сад, часто болел, и мне в грубой форме предложили уволиться, потому что я мешаю своими больничными. Вообще в тот момент у меня были планы менять работу. Но раз меня решили выбросить, я решила назло не увольняться. Сработала какая-то интуиция, я записала разговор, когда мне угрожали, как все начальство собралось, чтобы меня одну выкинуть с работы. Я записала и передала в прокуратуру. От меня отстали. Но поговорив с бывшими коллегами, выяснила, что не меня одну так выгоняли и не только за больничные. Достаточно попасть в немилость, отстоять свою точку зрения. Людей так же угрозами заставляли подписывать соглашение сторон. На этом и родился профсоюз в Новосибирске.

На самом деле, если работодатель не нарушает законов, то профсоюз ему выгоден. Во-первых, все, кто не доволен, идут в профсоюз, и у работодателя есть общая картина: что не нравиться, что нужно изменить. Это же дополнительный пункт контроля. Если профсоюз находит нарушение, его можно быстро исправить. А если это нарушение находит госорган, трудовая или пожарная инспекция, в этом случае будет штраф.

Сначала ко мне относились насторожено. Я - эмоциональный человек, могла и прикрикнуть, потом стали прислушиваться, и до момента закрытия магазина все было замечательно. Руководство само приглашало нас на расследования травм, подписание документов. Мы за эти годы добились многого, например, выбили дополнительные 5 минут до и после смены на переодевание. Это время было включено в рабочее. Казалось бы, мелочь - 10 минут в день. Но в неделю это почти час. Но все глобально изменилось в этом году после закрытия магазина. Есть подозрение, что руководство компании из недружественной страны еще в начале марта понимало, что это будет закрытие. Они просто перестали взаимодействовать с профсоюзом и работниками, стали нас игнорировать.

Про уход IKEA

Я вижу тут явные политические мотивы во всей этой ситуации. Два года до этого была пандемия, тогда так же нарушались логистические цепочки. Но магазины продолжали торговать, если и закрывались, то торговали в он-лайне. По разным оценкам, локализация производства была от 50 до 80%. Это означает, что товары производились в России, часть везли из Китая, с которым мы дружим. И все было бы решаемо, можно было заместить ассортимент, который производился в Европе. Не думаю, что была какая-то незаменимая часть продукции. Я бы не сказала, что «уходит эпоха». Какая эпоха? Все то же самое будет продаваться не в одном месте, а в разных. А с маркетплейсами, так вообще никакой разницы не будет. Проблему можно было решить. Как это сделали в Obi. Думаю, это косяк не только руководства, но и местного менеджмента. Когда западное руководство Obi сказали «мы закрываемся», местные сказали «а вот и нет», и продолжают работать. В этом закрытии и ликвидации я вижу именно политический подтекст. Как Нидерланды в целом относятся к РФ, например, включение в реестр стран - спонсоров терроризма, это подразумевает, что они никакой экономической деятельности с нами вести не собираются. Тут был бы какой-то момент справедливости, если бы уволили всех. Но все руководство осталось на работе. Насколько мы знаем, их трудоустроили в другое юрлицо, которое так же принадлежит IKEA. Руководство осталось, а сотрудники - идите вон. Почему кого-то оставили, а кого-то выгнали под Новый год.

Эти месяцы, когда магазины были в простое и шла финальная распродажа, люди жили в условиях нестабильности и неуверенности уверенности в завтрашнем дне. Дурацкие еженедельные сборы, на которых директор рассказывал, как все хорошо. А ты сидишь в холодном магазине в 19 градусах, укутавшись в одеяло, и мерзнешь в темноте. Потому что для экономии освещение и отопление отключили. А тебе рассказывают, как мы откроемся не сегодня-завтра. Думаю, это был психологический прием. Когда объявили о ликвидации, многие восприняли решение о сокращении как облегчение. Да даже если бы не предложили выплаты, люди все равно бы выдохнули, настолько их накрутили. Но с выплатами тоже все не так однозначно: много людей работали на неполный контракт, например, на 20 часов в неделю. А уровень дохода вытягивали за счет дополнительных смен и переработок. Но пока сидели и ждали, никаких допсмен не было, и уровень дохода снизился. А компенсацию рассчитывали, исходя из контракта.

Чего хотят те, кто отказался увольняться?

Я на себе ощутила кучу негатива со стороны бывших коллег. Те, кто уволился еще летом и осенью мне пишут, что мне заняться нечем. Отказались увольняться единицы, эти люди не увидели выгоду в этом. Например, предпенсионеры. Если он уйдут по соглашению, им надо искать новую работу, а это сложно. Если их сократят по ликвидации, то смогут уйти на пенсию досрочно. Отказались декретницы, у которых были небольшие контракты, пока они числятся, будут получать пособие 40% от зарплаты.

Со стороны начальства ко мне особого негатива не было. Но я им в лицо говорю, что они - пособники недружественных стран и подрывают социальную ситуацию в стране. Видимо, советь у них где-то внутри есть и они на меня стараются даже не смотреть.

Надежда Адушкина. Екатеринбург. Дизайнер. Стаж 15 лет:

Я пришла в IKEA студенткой, подрабатывала продавцом, потом осталась дизайнером. Доросла до менеджера. Это была не просто работа, а часть жизни. Как еще один ребенок, столько усилий и времени она требовала. У меня трое детей и совмещать было трудно, конечно работа сказывалась на семье, приходилось задерживаться, ездить в командировки.

У меня было шесть сотрудников в подчинении. Но коллектив – это были друзья. Мы могли собраться и съездить покататься на сноубордах, вместе решали проблемы, если у кого-то они возникали. Были больше, чем коллеги. Руководство тоже вдохновляло: гибкость, лояльное отношение. Собственно эти вещи и сыграли роль, когда я хотела уволиться. Сразу после пандемии мне предложили лучшую зарплату, но руководитель убедил остаться, сказал, что тут стабильность, а через несколько месяцев IKEA заявила об уходе из России. Такая ирония судьбы.

Единственный сложный момент – это директор магазина, который приехал к нам из Турции. С ним было тяжело. Он лет 30 в компании, но у него другой менталитет. Для него было трудно, что мы привыкли делать все качественно, но долго. Ему надо было все и сразу. Мы носились, как будто пожар тушишь каждый день.

Странное увольнение

Когда нас отправили в простой, нас собирали раз в две недели московские менеджеры и говорили: «вы держитесь, вы молодцы, вспомните все свои победы и т.д». Мне никто не предлагал уволиться по соглашению и получить компенсацию. Со мной произошла мутная история. Я попала в список людей, которые остаются в компании. Якобы нужно сохранять компетенции и решили оставить опытных сотрудников. Потом вдруг кто-то передумал, и меня решили сократить. Но компенсация мне была уже не положена. Мне сказали: у тебя просто сокращение.

Все это время я ходила на работу, спрашивала, какие есть задачи, чем могу помочь. Нас перевели в офис «Меги» (ТРК «Мега» так же принадлежат IKEA, но работу не прекращали). А там все на удаленке. Нам говорили, что найдут нам работу, но в итоге просто уволили, поэтому я решила судиться. Хочу понять почему, такая избирательность: кто-то остался, кому-то компенсация, а кому-то – ничего. Я даже в Швецию писала, но мне никто не ответил.

Екатерина. Санкт-Петербург. Сотрудник отдела товарооборота. Стаж 18 лет:

Я пришла в компанию в 2005 году. Это был самый бум развития IKEA. Тогда это был очень хороший работодатель. Такие условия российские компании предлагали редко: страховка, тренинги, обучение, и не только по специальности, а, например, английский. Компания выстраивала командную работу, чтобы внутри коллектива все друг другу помогали. Были скидки в бассейн, фитнес, лагерь для детей, подарки на Новый год. Но со временем многое из этого пропало.

После того, как IKEA объявила об уходе, именно у нас работы меньше не стало. Сначала проводили инвентаризацию, потом распродажа. Все это время руководство говорило, что IKEA из России не уйдет, убеждали, что компания любит Россию и будет искать все возможности оставить бизнес. Никто не переживал. А потом из интернета мы узнали о ликвидации.

Я не согласилась на выплату компенсации и добровольный уход, потому что работа важнее, чем компенсация. Плюс компания сделала удобное для себя соглашение, по которому ты отказываешься от всех претензий. Кроме того, смущали суммы: люди, которые пришли работать в феврале, потом сразу ушли в простой, а им предложили такие же суммы как людям, которые отработали по 10 лет. Мы посчитали, что это не справедливо.

Сейчас я жду увольнения, оно должно состояться в последних числах декабря. После этого я и люди, которые оказались в такой же ситуации, будем подавать в суд и добиваться восстановления. Насколько мы знаем, часть персонала осталась на работе, их перевели в другое юрлицо. Например, мой руководитель продолжает работать. Всего по нашим оценкам на два питерских магазина остались около 100 сотрудников, которые поддерживают в них жизнь.

Мы долго пытались выяснить, по какой логике определяли тех немногих, кто останется на работе. Еще на этапе увольнения по соглашению сторон у кого-то стояла дата ухода 31 августа, у кого-то - 31 октября. Как выбирали эти даты – не понятно. Причем нельзя было озвучивать коллегам, когда тебя увольняют. Все подписали соглашение о неразглашении. Одинокая мать должна была уйти 31 августа и просила продлить ей соглашение. Ей отказали. А человек, который работал 16 часов в месяц и половину провел на больничном, работал до последнего. Мы эту логику не нашли. Судя по тому, что на работе осталось одно руководство, я делаю вывод, что они оставили более лояльных людей. Эти люди смогут поддерживать бизнес-процесс и помогут вернуться IKEA на рынок, когда все наладится. Ликвидировали только одну компанию «Икея дом», потому что в ней была вся масса сотрудников.

Грустная история. Компания позиционировала себя как корпорация, которая стремится сделать жизнь каждого лучше и что человек – это высшая ценность. Нам говорили, что сотрудники важнее чем бизнес. А сейчас получается, что компания совсем не лицом повернулась к людям и ушла в своих интересах.

Кирилл Леонтьев, Санкт-Петербург. Сборщик мебели. Стаж 11 лет:

Я работал сборщиком мебели, которая выставлялась в торговых залах. Когда пришел работать в компанию, она предлагала хорошие условия труда. Но, видимо, с приходом российского менеджмента все пошло по другому, отношение стало другое, сначала кадры ценили, а потом работали по принципу «незаменимых нет». Всегда можно найти работягу за 40 тысяч. Я для себя эту тенденцию отмечаю и по столовой: когда только начинал работать, питание для сотрудников было недорогим и вкусным, потом стало дороже и не вкусно. Никто не мог понять, кто виноват: повара или поставщики, но было все хуже и хуже.

Профсоюз я организовал после того, как произошел эксцесс и от меня пытались избавиться. Я нашел людей, которым не все равно, таких набралось пять человек и мы открыли ячейку. Наверное, главное, что мы делали в рамках профсоюза – вели работу по специальной оценке условий труда. Я участвовал во всех замерах. Когда это делает руководство, то у всех все хорошо. А когда участвует профсоюз, на некоторых должностях приходилось вводить «вредность». Потому что мы не давали подрисовывать цифры. Вот так работал человек пять лет и не знал, что у него вредные условия труда, что ему должны доплачивать, что ему раньше на пенсию уходить.

Конечно на меня и других активистов косо смотрели. Это кажется, что профсоюз – это защита. Но ты должен быть кристально чистым, не опаздывать, не нарушать распорядок. Прямого давления не было, но тихо искали повод. За 11 лет я опоздал на работу всего один раз. Меня тут же лишили 13-й зарплаты.

О важности нашей профсоюзной деятельности я сужу еще и по тому факту, что компания завела целый отдел, который занимался разложением активистов. У нас работала женщина-психолог, кстати, ее оставили. Она вела с нами диалоги, пыталась внести смуту и расколоть нас, посеять зерно сомнения в том что мы занимаемся важным. Убеждала, что компания лояльная, а мы какие-то ненормальные.

Когда IKEA объявила об уходе, в профсоюз пришли больше 130 человек. Это серьезная цифра. Тогда с нами начали как-то считаться, вести переговоры. Было громко объявлено, что IKEA ушла. Но это не так. Это конгломерат юридических лиц и закрывают только одну компанию. Все, кто был нужен из сотрудников, переведены в другое юрлицо. В Петербурге, где работало два магазина, из 700 человек работу сохранили порядка 30, в основном руководство. Всех остальных выбросили. Компания взяла обязательства по гарантии на два года.

Я отказался «уходить по-хорошему» с выплатой 7-8 окладов, потому что там не было никаких гарантий. У меня было прописано, что я получу 370 тысяч рублей. Но так же было указано, что если у меня будут взыскания, эти деньги я потеряю. Кроме того, в соглашении был пункт о том, что у работника нет претензий к компании. Мы предлагали убрать эти пункты, но получили категорический отказ. Осенью, когда основная масса сотрудников ушла, остались только отказники, мы оказались в большинстве и объявили о начале коллективных переговоров. Компании это не понравилось, они всячески уклонялись, не давали ответов, просили предоставить документы, которых у нас не могло быть в принципе. От них был тотальный игнор и отрицание. Даже на заявления не отвечали, хотя обязаны. Не думал, что меня уволят, по закону это запрещено, если я член комиссии о коллективном споре. Но нет, приехал специальный сотрудник из Москвы, зачитал мне приказ. Так же уволили еще одно активиста, до конца декабря планируют уволить остальных. Но мы будем бороться до конца, пока не добьемся справедливости, будем обращаться в суд. Компания всегда говорила, что сотрудники - это самое главное. Но выходит, это не так.