Если мне плюс-минус понятно, как работает нынешняя система (а хочешь переиграть систему, думай, как она), то в действиях легализованной оппозиции логики все меньше, да и была ли она вообще? Что я слышу? «Я верю во все хорошее» и «Добро обязательно победит зло». Вера в добро здесь — симптом религиозного сознания, это адаптированная популярная вера во всеблагого и всемогущего бога.
«Жертвы не напрасны». При этом — «Всех диссидентов выпустил пришедший к власти Горбачев». Так говорит правозащитник Зоя С. А если бы Горбачев не пришел к власти? В попытке идеализировать и защитить свою среду доходит до смешных оговорок. Так работники «Дождя» (признан иностранным агентом в РФ) названы одной либеральной журналисткой «лучшими людьми города». Как власть считает всех за дураков, так и вы.
Каждый раз, когда вы говорите, что власть тупа, бездарна, ничтожна, вы подчеркиваете и свои свойства. Если вы умны, почему же власть не у вас? Идеализм и благодушие. Благодушие и идеализм. Эти свойства среды бесконечно питают не только ваши же надежды, но и уверенность власти, что они все делают правильно. В борьбе «добра» с расчетом и ресурсом побеждают расчет и ресурс. Поэтому ваш романтический идеализм — один из фундаментов цементеющего Кремля.
Все это благодушие удивительным образом сочетается с неуместной самоуверенностью. Так, депутат Шлосберг, например, назвал Латвию "провинциальной". Повторюсь, вы не понимаете своего исторического статуса и исторического времени, отведенного вам. Буквально не понимаете, кто вы и где. Дереализация и деперсонализация — как попытка уйти от пронзительной ясности понимания глобальной исторической катастрофы.
Нынешние морализаторы — те же комсомольские идеологи. Просто инструментов воздействия у них куда меньше. Поэтому, когда кто-то постоянно взывает к вашей совести, стоит в первую очередь задуматься о логичности его умопостроений и конечной цели. Если апеллируют не к рассудку и логике, а к эмоциям, значит вами манипулируют. Это аксиома.
А вот Венедиктов (признан иностранным агентом в РФ) цитирует Собчак:
«Происходящее чудовищно, ваша страна (Украина — А.В.) не должна так страдать. Но и от своей мы не отречемся. И от насильно мобилизованных простых людей, которые вообще нa ... никому не нужны... Это простая мысль: можно быть против происходящего, но при этом понимать, что это наша армия, а чья она ещё?»
«Мы за ценой не постоим» — что-то вроде получается. На защиту «Дождя» (признан иностранным агентом в РФ) и «наших мальчиков» встала вся красная армия (пост)советских пропагандистов. При этом топя и «Дождь» (признан иностранным агентом в РФ), и себя и вместе с ними всю русскую оппозицию. Это похоже на работу по намеренной дискредитации. Поэтому, дорогие европейские друзья, когда вы не пускаете бегущих оппозиционных активистов через свои границы, вы зря утруждаете себя, вся агентура уже у вас. Сначала споткнулись на украинском вопросе, а теперь на латвийском. Саморазрушающиеся системные инфопомойки компрометируют себя в прямом эфире. И что интересно — сами, своими силами, похоже даже не по приказу. Никто за язык не тянул. Вслед за системой разрушается все, что крутилось вокруг нее и было ей создано.
Рефреном звучит, что россияне приезжали в страны Балтии, как на дачу. Я же, «бог» миловал, почти не застала этих времен, но то, что помню из глубокого детства — ровно обратное. Русские, россияне выглядели несколько несовременными, неуместными, неуклюжими. И выглядели, и чувствовали. В странах Балтии все было по-другому. Эстетично, чисто, структурировано, не было в людях неустроенности и скукоженности. Поэтому россияне уже тогда ощущали себя именно ментальными провинциалами, но тщательно скрывали это.
То же, что называется «имперскость» всплыло позже, с подачи Кремля, умело использовавшего этот фетиш для всех сирых и закомплексованных. Только он окучивал «глубинных», чтобы вставить в молчащую пасть вместо куска хлеба кляп величия. А псевдооппозиция выдала из своей утробы имперскость сама, как свою истинную сущность. Вопрос только имперскость это или симулякр. По мне так второе, ибо проистекает из чудовищной неуверенности. Которая и дает парадоксальное «Нам все должны». Нет, никто не должен. Вам.
Поэт М.В. жалуется, что в одной из школ запретили читать милитаристские стихи. Правильно, вы же никому кроме власти не нужны. Да и ей не особо. Нечего детей пугать. Нынешний этатизм есть пошел в том числе из милитаристских образчиков типа симоновского «Убей его!» (немца) — концентрации агрессии, садизма, мизантропии, чистого вопля советского маньяка. Далее пошла разбавленная ряженкой брежневщины более «человечная» поэзия «под гитарку» — от сакрализуемого определенной средой и поныне советского КСП.
«Человеческое» здесь следует понимать как то, что некая мутирующая сущность хочет войти к вам в доверие. Ну они же так и говорили — «Я вас как человек понимаю.» А на самом деле, они, выходят и не совсем люди. Просто притворяются людьми. И чем больше в них «человеческого» на публику, тем более они опасны — «От где вы были 8 лет?», до «наших мальчиков», до «Мы же добрые, мы же всех жалеем.» (Симоньян), все это густо перемешают с коктейлем «Слезинка ребенка», взболтают и обязательно взорвут. Из ошметков этой советской агрессивной культуры, прибавив к ней (о господи!) советскую фантастику с Аллой Пугачевой и парочкой ЛОМов, чья культурная ценность в общеевропейском контексте под большим вопросом, нам пытаются впарить «Прекрасную Россию будущего», по сути «СССР 3.0», в котором не только не будет никакой жизни, потому, что социализм — это «нежизнь» и царство бездарностей, из нее неизбежно вылезет очередной агрессор и все начнется заново.
Основная проблема того, что именуют российской политикой (и что политикой, конечно, не является), это то, что она сплошь состоит из вступивших в конфликт бандитов и партийцев и простоватых, но также мафиозных комсомольцев (псевдооппозиции), которые делают примерно то же, что делали раньше. Последние точно ментально живут этак в 1970-ом году. А делать они не умеют почти ничего. От слова ничего. Поэтому ничего и не происходит. Все становится только хуже. Но это не их заслуга.