Юрий Воронин, доктор экономических наук, профессор
Нами уже обосновывались новые подходы в идеологической сфере (См.: «Новые Известия» 26.09.2022), как важнейшего условия победы над коллективным Западом и без решения которых России не выбраться из системного кризиса.
Сегодня обоснуем, что ключом к победе над коллективным Западом в тотальной войне и выходом из системного экономического кризиса может быть только перевод экономики России на новый экономический курс.
Включившись в начале 90-х годов в капиталистическую либерально-рыночную экономику, Россия смогла встроиться в ней лишь как сырьевой придаток. Высокотехнологичные ниши на мировом глобальном рынке уже были заняты, да Россия и не могла конкурировать с развитыми странами на мировом рынке передовых технологий.
Так, в экспорте России в 2021 году в объеме 493,3 млрд долларов почти 70% составляли сырьевые ресурсы: топливно-энергетические товары (54,3%), металлы и изделий из них (10,4%), лес, химудобрения, урановая руда (около 6%).
Высокотехнологические отрасли - авиа и автомобилестроение, станкостроение, производство оборудования для многих добывающих и обрабатывающих отраслей промышленности, да даже предприятия легкой и текстильной промышленности были утрачены. Технику, машины и оборудование начали просто закупать за рубежом.
В результате «реформирования» экономики на основе либерально-рыночного фундаментализма по рецептам Вашингтонского консенсуса Россия со 2 места в 1980 г. после США и с 3 места в 1990 г. после США и Японии скатилась на 11-е место по номинальному ВВП и 64-е по этому же показателю, рассчитанному на душу населения. За 30 лет ВВП в Европе вырос в 1,5 раза, в США - в 2, в Китае — в 7, в развивающих странах - в 3–5 раз, а в России - только на 15%.
По заработной плате в реальном исчислении россияне до сих пор не вышли на уровень 1990 года, то есть отстали от самих себя на 30 лет. А по интегральному показателю качества жизни находимся на 67 месте - на уровне 1960 года - отстали от самих себя на 60 лет.
Общий развал экономики привел к полнейшей деградации науки. Различные псевдореформы, всевозможные слияния и поглощения в сфере науки привели к массовому бегству ученых в развитые страны. На долю США приходится 30% научных мигрантов из России, Германии - 20%, в Израиле 40% ученых - наши бывшие соотечественники.
Первый крупный звонок системного кризиса российской экономики, который ощутили на себе все россияне прозвучал в 2020 году, когда в России началась пандемия коронавируса - COVID-19. Масштабная эпидемия в первый же месяц привела к стрессовой ситуации, показала, что мы не готовы к борьбе с нею и не только потому, что медицинский сектор был «оптимизирован». Разваленным оказалась вся медицинская промышленность: не выпускались необходимые лекарства, не хватало защитных масок, машин скорой помощи, аппаратов ИВЛ, все были вынуждены закупать за рубежом. Казалось, что стрессовая ситуация должна была бы быть учтена для будущего, чего, к сожалению, сделано не было.
Вновь тяжелая кризисная ситуация экономики проявилась в специальной военной операции на Украине. Она продемонстрировала, что был безнадежно потерян важнейший не возобновляемый ресурс – время. За восемь после крымской весны лет мы продолжали следовать ущербным курсом рыночного фундаментализма, продолжали оставаться в экономическом поле капиталистического сообщества. Постоянные попытки возобновления переговоров в рамках минского формата позволили Киеву создать хорошо подготовленную армию и глубоко эшелонированную оборону. Все это стало результатом отсутствия в России стратегического планирования как в военной, так и в экономической сферах.
Спецоперация выявила, что доля новейшей военной техники, используемой в СВО, к сожалению, оказалась весьма малой. Большая ее часть, относящаяся сегодня к разряду якобы современной, на деле лишь модернизированные образцы старых советских вооружений. Возможности же массового производства новейшей военной техники в России сегодня по большому счету утрачены.
Пример. Пятнадцать лет на всех выставках военной техники хвастались дронами. Но почему-то на вооружении в СВО их катастрофически не хватает, особенно дронов радиотехнической разведки, и баражирующие боеприпасы если и есть в небольшом количестве, то закупленные в Иране. Промышленники откровенно говорят, что военное ведомство их просто не заказывало.
А как можно расценить, когда во время СВО при нехватке вооружения и боеприпасов происходит банкротство и распродажа имущества оборонных заводов подконтрольных Минобороны?
Очевидная слабость либерально-экономической модели весьма ярко проявилась в ходе частичной мобилизации. Выяснилось, что оказывается для экипировки 300-тысячных резервистов не хватает одежды, особенно зимней, бронежилетов, касок. Приходящим в пункты сбора добровольцам и резервистам дают «настоятельные рекомендации» купить аптечку, бинты, жгуты и «хорошие» берцы за свои кровные. И тут же советуют, где это можно купить якобы со скидкой: ничего личного, взращенный годами бизнес.
Промышленные предприятия, изготавливающие товары для мобилизвции и торговые точки, в большинстве своем относятся к частной форме собственности тут же втридорога взвинтили на них цены, думая не о людях, идущих на поля сражения, а о сверхприбылях. Вот здесь и должно сказать свое веское слово государство, законодательно оформляя процесс мобилизационного набора и мобилизационной экономики, обязывая частные предприятия, корпорации, торговлю, да и олигархов ориентироваться не столько на рыночную экономику, сколько на спецконтракты для нужд армии.
Следует разобраться и с Росрезервом и его руководством. Именно на Росрезерв федеральным законом возложены функции по формированию, хранению и обслуживанию запасов государственного материального резерва, предназначенных для обеспечения мобилизационных нужд. Куда все делось: или разбазарили, или просто не думали о возможных чрезвычайных условиях, не выполняя возложенные на него законом функции. Кто то же должен за это отвечать?
Не следует забывать и то, что качественно изменили военно-политическую и экономическую составляющие России подписание 30 сентября 2022 года в Георгиевском зале Кремля договоров о вхождении в состав Российской Федерации Донецкой и Луганской народных республик, Херсонской и Запорожской областей.
Так, сенат Конгресса США 29 сентября принял законопроект о продолжении финансирования Украины вплоть до 16 декабря 2022 года, включающий выделение ей 12,4 миллиардов долларов дополнительной военной помощи, Обеспечение Соединенными Штатами военной операции на Украине финансовыми ресурсами, оружием, боевиками-наемниками – это для России фактически означает перевод СВО в качественно другой формат – тотальную войну против России и он объективно требует качественно иной экономической политики.
Вывод: вновь и вновь приходится остро ставить политико-экономическую проблему, от решения которой в полной мере будет зависеть будущее России – это смена нынешнего ущербного экономического курса, ликвидация тех механизмов, которые были запущены в 1990-е годы, формирование нового облика, конфигурации российской экономики.
О том, что Россия срочно должна отвергнуть концепцию либерально-рыночного фундаментализма и перейти на новую модель, нами обосновывалось еще в 2014 году - сразу же после введения санкций США и западных стран против России в связи с ситуацией вокруг Крыма и Севастополя. К сожалению, услышаны не были, за что и поплатились.
Не сменим нынешнюю ущербную экономическую модель, шансов у России выиграть в экономической войне с Западом минимальны. А мы, к сожалению, продолжаем двигаться ущербным курсом либерально-рыночного фундаментализма.
Об этом, в частности, свидетельствует выступление министра экономразвития М.Решетникова в рамках «Правительственного часа» в Государственной думе. В его докладе «О мерах по обеспечению развития российской экономики в условиях внешнего санкционного давления», которое продолжает ориентироваться на идеологию либерально-рыночного фундаментализма. Более того, из выступления министра однозначно вытекает, что материалы подготовлены еще до объявления частичной мобилизации, до референдумов на освобожденных территориях и без учета новой эскалации конфликта на территории Украины, как будто все идет по прежнему и ничего не изменилось.
Поэтому ничего удивительного нет, что и проект Федерального бюджета на 2023 год сверстан без учета новых обстоятельств в виде очередных санкций, частичной мобилизации, разрушений на «Северных потоках», присоединения новых территорий. А по факту-то изменилось всё, но, к сожалению, так работает вот уже на протяжении 30 лет наша либерально-рыночная исполнительная власть, загоняя экономику России в тупик.
Исходя из мирового опыта СССР, Японии, Швеции, Франции, Китая, Южной Кореи, наиболее приемлемой для Российской Федерации могла бы быть модель социально-экономического развития, опирающееся на государственный планово-рыночный механизм, формирующего социально справедливое общество социалистического типа. Планово-рыночный (!) на государственной основе.
2. Чтобы ускоренно вывести страну из системного кризиса, достичь качественного экономического роста и повысить благосостояние народа нужны немалые инвестиции, причем инвестиции прямые, в реальный сектор, а не портфельные, спекулятивные, на фондовый и финансовый рынки.
К сожалению, в России пока только 25 % инвестиций идет в реальный сектор, а 75 % - на спекулятивный.
Программа «Где взять деньги?» нами разработана. Огромный инвестиционный ресурс для формирования новой инновационной экономики кроется в справедливом перераспределении доходов, использование прогрессивной налоговой шкалы, как во всех развитых и развивающихся странах, как во всем мире, введение налогов на роскошь и сверхпотребление, повышение ставки налога на прибыль для корпораций, которые должны покинуть офшорные зоны и в обязательном порядке получить регистрацию в России.
И, наконец, самое главное в нынешних условиях:
Процесс построения новой модели социально-экономического и политического развития России будущего, принимая во внимание нынешнюю сложную военно-экономическую обстановку, следует начать с формирования мобилизационной экономики, рассчитанную на первые 3-5 лет.
Опыт Советского Союза, США, Германии свидетельствует, что мобилизационная экономика – это особая форма экономических отношений в чрезвычайных для страны условиях, которые позволяют максимально полное использование имеющихся производительных сил страны. Хочет этого кто то или нет, но если Россия ставит цель выиграть тотальную экономическую войну против США и коллективного Запада, то жизнь заставит использовать эту модель, формируя мобилизационный характер нашей экономики, то есть отдавая приоритет тому, что увеличивает нашу обороноспособность и стратегическую устойчивость экономической системы.
Мобилизационная модель подразумевает, что надо срочно и ускоренными темпами решать весь ворох копившихся десятилетиями проблем в развитии инфраструктуры и модернизации национальной экономики.
Перевод экономики страны на мобилизационную модель в условиях тотальной экономической войны США и коллективного Запада против России придется вести весьма жестко: прежде всего необходимо развернуть экономическую политику от сырьевой ее направленности в сторону восстановления отечественного (!) производства, опираясь на собственные силы и ресурсы, на основе стимулирования научно-технического прогресса, выверенного на 6-й технологический уклад, концентрации материальных, финансовых и кадровых ресурсов на ключевых направлениях национальной экономики, активной поддержки этого направления институционально и идеологически.