Вечно лишние герои: 200 лет назад Грибоедов начал писать «Горе от ума»

Сергей Баймухаметов

«Лишние люди» объединены еще одним общим свойством, никак не отмеченным литературоведами.

Здесь я даю только конспект, тезис. Возможно, будущие исследователи разработают его в деталях, вплоть до биографий авторов. И потому считаю необходимым предостеречь…

Вначале напомню о байронизме - направлении в русской литературе, навеянном образом Чайльд Гарольда, героя поэмы Джорджа Гордона Байрона «Паломничество Чайльд-Гaрольда». Влияние его на умы и души русской дворянской молодежи было столь сильным, что Пушкин сразу же характеризует своего Онегина:

Как Child-Harold, угрюмый, томный

В гостиных появлялся он;

Ни сплетни света, ни бостон,

Ни милый взгляд, ни вздох нескромный,

Ничто не трогало его,

Не замечал он ничего.

Затем: «Прямым Онегин Чильд-Гарольдом /Вдался в задумчивую лень»… И Татьяна Ларина воспринимает его однозначно: «Москвич в Гарольдовом плаще…»

Предостережение мое относится к ранним годам жизни авторов. У Байрона детство было очень сложное, безрадостное. И биографии Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Тургенева схожи практически полным отсутствием родительской любви.

Но если акцентировать внимание на сем моменте, то мы скатимся в некий упрощенческий психоанализ, на котором построены многие произведения зарубежной литературы и кино, где все происходящее в жизни героев сводится к горестям детства, к семейным отношениям, душевным травмам - и объясняется ими.

«Лишние люди» русской литературы - явление общественное

Итак, прочитаем заново «Горе от ума», «Евгения Онегина», «Героя нашего времени», «Рудина». Чацкий, Онегин, Печорин, Рудин - мы со школьных лет жили с ними, как с близкими нам людьми, начиная с подражания в подростковом, юношеском возрасте.

Что их объединяет, помимо того, что они «лишние» в том обществе?

В их жизни нет отцов и матерей. Биологически, конечно, есть. Но в судьбах наших героев они никак не участвуют. В этих произведениях слова «мать» и «отец» по отношению к ним - к Чацкому, Онегину, Печорину, Рудину - практически не встречаются.

Родительская любовь, если она есть и была, согревает человека всю жизнь. В социальном плане родители, старшие, так или иначе передают свой опыт, свое видение мира, наставляют. Например, в повести «Капитанская дочка» Гринев-старший, отправляя сына Петрушу на службу, напутствует: «Помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду».

Здесь же - ничего, ни слова. Разве что в «Горе от ума» - и только в монологе Молчалина:

Мне завещал отец,

Во-первых, угождать всем людям без изъятья:

Хозяину, где доведется жить,

Слуге его, который чистит платья,

Швейцару, дворнику – для избежанья зла,

Собаке дворника, чтоб ласкова была!

В «Горе от ума» есть некое, между строк, объяснение: Чацкий рано стал сиротой. А что с Онегиным? Мать не упоминается ни разу. Отец - дважды. Лишь как человек, не оставивший сыну никакого наследства. Говорится только о наследстве материальном:

Служив отлично-благородно,

Долгами жил его отец,

Давал три бала ежегодно

И промотался наконец. (Выделено мною. - С.Б.)

Особо отметим слово «промотался». Через 15 лет Лермонтов сделает его характеристикой поколения, характеристикой времени.

Печально я гляжу на наше поколенье!

Его грядущее — иль пусто, иль темно <...>

Толпой угрюмою и скоро позабытой

Над миром мы пройдем без шума и следа,

Не бросивши векам ни мысли плодовитой,

Ни гением начатого труда.

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,

Потомок оскорбит презрительным стихом,

Насмешкой горькою обманутого сына

Над промотавшимся отцом. (Выделено мною. - С.Б.)

В лермонтовском «Герое нашего времени» Печорин много рассуждает обо всем, больше всего - о том, почему он стал таким:

«Во мне душа испорчена светом… Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду - мне не верили: я начал обманывать. … Я был скромен - меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен».

И нигде - ни слова о родителях. Впрочем, однажды, вскользь, в рассказе о знакомстве с княгиней Лиговской, проскользнуло: «Она объявила мне, что знала мою мать и была дружна с полдюжиной моих тетушек».

Да, здесь есть художественный, профессиональный момент. Авторам так удобно. Когда создаешь образ брутального и привлекательного героя, обличителя общественных нравов, бунтаря или же просто разочарованного во всем человека, то отец и мать «мешают», они ведь оказывают большое влияние на духовное формирование детей. А в данных произведениях авторы преследовали прежде всего общественную подоплеку. Общество, старшие передают подрастающим поколениям некие принципы бытия. Своего бытия.

То есть - принципы жизни своего времени.

А что было и есть фундамент той жизни?

Ответ: рабовладение. То, что мы называем - крепостное право.

Поколение Чацкого, Онегина, Печорина и Рудина на эти «традиционные ценности» смотрело с отвращением.

Еще в 1819 году 20-летний Пушкин ужаснулся тому, что видел в Михайловском:

Приветствую тебя, пустынный уголок,

Приют спокойствия, трудов и вдохновенья,

Где льется дней моих невидимый поток

На лоне счастья и забвенья.

<…>

Но мысль ужасная здесь душу омрачает:

Среди цветущих нив и гор

Друг человечества печально замечает

Везде невежества убийственный позор.

Не видя слез, не внемля стона,

На пагубу людей избранное судьбой,

Здесь барство дикое, без чувства, без закона,

Присвоило себе насильственной лозой

И труд, и собственность, и время земледельца.

Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,

Здесь рабство тощее влачится по браздам

Неумолимого владельца.

Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,

Надежд и склонностей в душе питать не смея,

Здесь девы юные цветут

Для прихоти бесчувственной злодея.

Через четыре года декабристы со всей прямотой провозгласили в манифесте:

«Обладать другими Людьми как собственностью своею, продавать, закладывать, дарить и наследовать Людей на подобие Вещей, употреблять их по собственному своему произволу… есть дело постыдное, противное Человечеству, противное законам Естественным, противное святой Вере Християнской… И потому не может долее в России существовать дозволение одному человеку иметь и называть другого своим крепостным. Рабство должно быть решительно уничтожено, и дворянство должно непременно отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми».

Чем закончилось - известно. Страшная тень виселиц на Кронверкской куртине нависла над поколением, над обществом. Здесь необходимо привести примечание Белинского:

«Заметим для большей ясности и «точности», что, говоря об обществе, мы разумеем только чувствующих и мыслящих людей нового поколения».

Общество опустошено, парализовано. Не видит выхода, смысла, цели.

Ведь Печорин - по сути духовно парализованный человек. Он умирает во цвете лет, полный сил. А вот Тургенев доводит своего Рудина до преклонных годов. Рудин одинок, слаб, почти жалок. Однако в конце концов находит в опустошенной душе силы для поступка - уезжает во Францию и в 1848 году погибает на баррикадах Парижской коммуны с красным знаменем в руке.

Тургенев написал «Рудина» в 1855 году, незадолго до поражения России в Крымской войне 1853-1856 годов. Она показала позорное отставание России, включая элементарное техническое. Наша армия имела на вооружении кремневые гладкоствольные ружья с боем на 200 шагов. В сырую погоду порох отсыревал. А у противника – замковые нарезные штуцеры дальнобойностью 1200 шагов. То есть это был безопасный для противников простой отстрел русских солдат - крепостных мужиков.

Все понимали, что дальше так жить нельзя. Уж на что Тютчев, государственник (по нынешней политической терминологии), поэт, заклеймивший декабристов, главный цензор при министерстве иностранных дел, и тот писал жене:

«Как жалом уязвлены были русские люди внезапным светом обличившейся правды: нашею воочию явившеюся несостоятельностью – административною, военною, дипломатическою…».

Все понимали, что крепостное право сковало производительные и нравственные силы страны, разлагает все и вся.

Нация рабов, – снизу доверху, все сплошь рабы

Абсолютизм, начиная с рабства низших слоев, распространяется, отравляет все общество. В стране рабов не может быть свободных, включая и самих рабовладельцев. Мало кто знает и помнит, что в России существовали телесные наказания для дворян, их окончательно отменили лишь в 1801 году - уже при жизни Пушкина.

«Необдуманные речи, сатирические стихи обратили на меня внимание в обществе, распространились сплетни, будто я был отвезен в Тайную канцелярию и высечен, - писал Пушкин в 1825 году царю Александру Первому (письмо не отправлено, дается в переводе с французского). - До меня позже всех дошли эти сплетни, сделавшиеся общим достоянием, я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, я впал в отчаяние, дрался на дуэли - мне было 20 лет в 1820 году - я размышлял, не следует ли мне покончить с собой или убить - В».

Разумеется, ничего, о чем злословили, не было. Будь это в действительности, факт бы выплыл наружу.

Но суть ведь в том, что в России 1820 года верили в подлый слух, что дворянина выпороли в Тайной канцелярии…

Размышляя о современном, предреформенном обществе, разночинец Алексей Волгин, герой романа Чернышевского «Пролог», приходит к заключению: «Нация рабов, – снизу доверху, все сплошь рабы…».

Соответственно, в такой атмосфере становится нормой неприятие, гонение умных и независимых, насаждается, культивируется угодничество, приспособленчество. Чацкие - не нужны. «Молчалины блаженствуют на свете»....

В 1861 году рабство в России отменили.

Но было слишком поздно. Накопившаяся в массах многовековая ненависть взорвалась в 1917 году, когда мужики, слыхом не слыхавшие о Марксе, с ревом и матом пошли за большевиками, получив сладостную возможность крушить все «господское».

То наследие живет и поныне (прошло всего-то 160 лет). С одной стороны, смирение, раболепие перед силой, перед государством, с другой - затаенная агрессия по любому поводу и адресу.

Ровно 200 лет назад Чацкий говорил:

А судьи кто? –

За древностию лет

К свободной жизни их вражда непримирима <…>

Где? укажите нам, отечества отцы,

Которых мы должны принять за образцы?

Не эти ли, грабительством богаты?

Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,

Великолепные соорудя палаты,

Где разливаются в пирах и мотовстве,

И где не воскресят клиенты-иностранцы

Прошедшего житья подлейшие черты...»

Белинский, полный сочувствия к этим героям русской литературы, писал:

«Общество живет не годами – веками, а человеку дан миг жизни: общество выздоровеет, а те люди, в которых выразился кризис его болезни, благороднейшие сосуды духа навсегда могут остаться в разрушающем элементе жизни!»

Подводя краткий итог, можно сказать: «Лишние люди» русской литературы - символ и свидетельство мировоззренческого, политического, поведенческого разрыва времен и поколений».