О роли личности в истории: кто виноват в государственных кризисах

Сергей Митрошин

В сети появился примечательный текст, снискавший лайки и восхищение персоной, от лица которой он написан. «Речь Людовика XVI перед судом революции 26 декабря 1792 г.», в которой этот несчастный король, которого вскоре гильотинируют на площади Революции, предстал перед нами мыслителем уровня Карла Поппера, т.е. все понявшим про природу власти и поделившимся с новоиспеченными революционерами своими прозрениями по поводу судьбы революции. Выступившим чуть ли ни как еще больший революционер, нежели революционеры его судившие.

«Вау! - воскликнул читатель, всегда подозревавший, что король – это король, а революционеры - проходимцы. Единственно, что закрадывалось подозрение, а откуда у гражданина Луи Капета (как называли его революционеры), короля – слесаря (в свободное время он увлекался замкАми, профессионально их чинил), не очень даже занимавшегося государственными делами и, собственно, тем самым допустившего гибель своей политической системы, такая эрудиция?

Бросились проверять. Но если в поисковик забить фразу «Речь Людовика XVI перед судом революции 26 декабря 1792 г.», то он исправно выводит нас на именно эту самую речь, правда, в доступности в настоящее время исключительно в «ВКонтакте». Ну, туда кто-то ее загнал, значит, для нашего удобства.

Что же нас поразило в самом «выступлении»?

С самых первых слов вот это место: «Вы хотите меня судить и, без сомнения, завтра нанесете мне смертельный удар. Я не боюсь смерти и не стану оспаривать у вас мою голову. История показала мне, что смерть королей представляется народам разрешением страшных кризисов».

То есть эта она (смерть королей), представляется народам разрешением страшных кризисов, а на самом деле, никакие кризисы не разрешает. Так сказал гражданин Капет. Ибо не короли подготовили вам страшные кризисы, а все общество целиком. А когда оно поняло, куда его завели социальные отношения, оно принялось искать виноватых, найдя их в своих королях. Убив своих королей, оно не избавилось от проблем, поскольку проблемы носит в себе.

Это очень яркая идея, актуальная в том числе и для наших дней. Хотя и не совсем верная. Ниже я покажу почему. Однако, когда граждане России обращаются к ныне почившему Михаилу Сергеевичу Горбачеву со словами: «Что ж ты, мил-человек, нам Советский Союз развалил?», он тоже вполне мог бы ответить: «Я вам развалил? А вы где в это время были? Где вы были, когда военно-промышленный комплекс сожрал все деньги страны? Хоть один человек вышел на улицы «за Советский Союз»? Все чему-то обрадовались, вот и всё! Тем дело и кончилось. Вы думали, кризис во мне, но меня уже нет. 30 лет нет у власти, а с этой недели нет и на этой планете. Вам стало от этого лучше, понятней, как жить?»

Тот же диалог мог приключиться и с Ельциным, который подписал Беловежское соглашение (вот он точно развалил Советский Союз, хотя бы с формальной стороны), стрелял по парламенту, бомбил собственную страну, как будто это какая-то Сирия, был не очень компетентен в кадровых вопросах. Но и он мог бы ответить: «А вы где были? Я вроде никому рты не закрывал. При мне все говорили прямо в глаза. Одни меня просили не стрелять по парламенту, другие – что стрелять надо больше. Я поступил посередине: стрелял немножко, а потом всех простил. Они все вернулись. Зорькин - в суд, Руцкой – в губернаторы, Зюганов – на вторую по значимости партию. В чем проблема?»

Тот же диалог напрашивается и с нынешним президентом, поскольку есть некоторые сомнения, что всё у нас удачно выходит. Однако и Владимир Владимирович может с полным на то основанием ответить: «Пардон. Рядом у меня Дума – больше четырехсот человек. Если что-то куда-то идет не туда, неужели они не могут собраться и как-то до меня это донести, если они такие патриоты, как утверждают? Но что они делают? Они уверяют, что иной дороги у нас попросту нет, что я все делаю правильно, что без меня нет России и т.п.

Или возьмем правительство. Оно у нас «техническое», по всем уверениям, компетентное. Там великий экономист Белоусов и великая финансистка Набиулина. Про это правительство даже говорят, что оно либеральное, лучшее из всех, какие могли бы быть. Посмотрел бы я на американское правительство под такими санкциями, как у нас. Они бы не справились, а мы справляемся. Почему министры не говорят мне или публично, что положение не так хорошо, как это кажется пропагандистам?

Конечно, я могу их всех уволить за такие слова. И это будет больно. Упадут семейные доходы. Но если на весах быть или не быть стране, неужели следует держаться за должность, за доходы? Вспомните Карбышева, вмерзнувшего в лед. Иными словами, я делаю вывод, что мы все делаем правильно. А если что не так, то это коллективное решение и коллективная ответственность. Ко мне не может быть претензий. Кризис, если он есть, в вас».

А теперь я скажу, что яркой речи Капета 26 декабря 1792 не было. Капет и в действительно не был таким ярким человеком, каким его представили в этой речи. Его отличие как государственного деятеля было в том, что, незлобивый человек, он совершенно не интересовался государственными делами. Его защищали, но без всякой политологии, традиционно: «Будучи королем, Капет вел себя как типичный король. А перестал быть королём, так за что его теперь судить?» Речь Капета, которая опубликована в «В контакте» сочинил известный социалист Жан Жорес на сто лет позже и в своем труде «Социалистическая история Французской революции».

Вы спросите, почему «социалистическая» и почему Жорес «защищал короля»?

Да потому что Жорес считал, что Французская революция – это было нечто большим, чем передача власти от «плохих» к «хорошим», как это обычно бывает в переворотах. Великая Французская революция по Жоресу была первой успешной попыткой решить многовековой вопрос социальной справедливости на пути к социализму. При этом Жорес не защищал короля, поскольку считал его судьбу лишь маркером огромных исторических процессов. Практически он думал то же самое, что думал Ленин о роли личности в истории. Во всяком случае, так тот, последний, говорил, пока ему не свалилась огромная власть.

И, безусловно, в этом что-то есть. Но мы не можем так же забывать и о том, что гражданин Капет олицетворял собой вертикаль, воткнутую в обширную пирамиду совершенно никчемной аристократии, сжиравшей благосостояние страны и совершенно бесполезной в управлении. На самом деле, он мог бы и сам работать, и других заставлять.

Мы не можем забыть, что Горбачеву было бы полезней быть попрозорливей до, во время и после путча 1991 года. Для начала не допустить – чтобы история не понеслась вскачь. Это было вполне в его силах. Что касается Ельцина, то ему и вправду следовало бы быть разборчивей в кадровых вопросах и не пить на работе, к глобальной механике исторических процессов это не имело бы отношения, но возможно, помогло бы пройти бури… И то, что они этого не делают, – это не влияние Истории или какого-то Молоха, а частное решение. А за все частные решение ответственность, как с Капетом, тоже частная. Се ля ви.