Сергей Митрошин
Популярный автор сети - Милин Дмитрий, позиционирующий себя как инженерного мыслителя (хотя и странно: откуда он берет столько времени на гуманитарные экзерсисы) часто выступает с идеей «спасения России», которое видит в новом НЭПе. Само по себе это мило и либерально, и часто находится в тренде идей правящего класса. Там тоже считают, что есть волшебные рецепты, используя которые можно купировать негатив последнего времени. Не так давно Валентина Матвиенко, например, узнав, что в стране нет отечественных гвоздей, с убежденностью в голосе предложила: а пусть малый бизнес наделает, он будет рад, достаточно ему поручить, приказать, а то и заключить с ним частно-государственный контракт. Наделают гвоздей столько, что в булочных будут продаваться гвозди!
Что это как ни признание НЭПа в качестве спасительной панацеи, на этот раз укоренившееся в правящем классе?
То же само произошло и с проблемой нехватки кормов для животных и домашних питомцев.
«Импорт корма для животных? — уточнил Путин. — Глупость, казалось бы, для России».
Глава Мордовии согласился, добавив, что объем рынка огромный и его необходимо завоевать отечественным производителям.
«Да, конечно. Так и надо сделать», — поддержал российский лидер.
Проблем может быть и на порядок больше, и в других сферах, и все их можно решить путем отказа от сдерживания частной инициативы. Даже не надо прикладывать дополнительных усилий. Рынок будет завоеван местными частниками, тем более что больше никого на этом рынке нет. Такая мысль, разительно отличающая от экономического мировоззрения правящей элиты эпохи Ленина, посетила нынешние политические головы, кормящие нас надеждой, что мы находимся накануне рывка.
Иными словами, и ста лет не прошло (вернее, прошло, Ленин предложил НЭП в 1921 году) как ленинская идея наконец добрела до сознания правящего класса.
«Для рывка стране России нужны мозги. Но стране России не нужны рывки – ей нужны только siloviki, – критически подбрасывает Милин, на самом деле декларируя глубоко оптимистичную идею: рывок в текущих условиях выключения России из международной кооперации все равно возможен, достаточно сдержать силовиков. Хотя понятно, что рывок хорош, когда надо перепрыгнуть через пропасть, а когда сидишь в болоте, то он может утащить и в топь.
Тем не менее, важно отметить другое. НЭП-1 (1921-1928) не спас страну от тоталитарной диктатуры и сопутствовавшего ей. НЭП-2, если считать за него горбачёвские и ельцинские девяностые – тоже. Не сделал это и недоНЭП Медведева, (НЭП два с половиной, 2008-2012), там главным идейным генератором был ИНСОР, ныне, похоже, заткнувшийся.
Почему?
А потому что все «нэпы» предполагали, что два демиурга русской политэкономии – частный капитализм и госкапитализм смогут ужиться вместе и сотрудничать, чего, конечно, не произошло и произойти никак не могло. В НЭПе-1 уникальным было то, что он знаменовал крутой поворот в мировоззрении всесильного диктатора, левого коммуниста, еще недавно писавшего, что все мы должны умереть за немецких рабочих, а тут вдруг отказавшегося умирать за завиральные идеи мировой революции и как бы переключившегося на внутренние проблемы гражданского обогащения.
Этот его поворот был настолько разительным, что последние статьи Бога революции верные бюрократы даже отказывались печатать, планируя выпускать их чуть ли ни в единственном экземпляре, подыгрывая Ленину в том, что якобы тот говорит с массами, хотя сам уже был как в коробочке с ватными стенками. Во всяком случае, большой публичности эти статьи не получили.
К слову, уже много лет спустя у Аркадия Райкина сняли спектакль, состоящий из ленинских цитат. Райкин вспоминал: «Угроза бюрократизма существовала уже в первые годы советской власти. Монолог строился на параллелях — что говорил Владимир Ильич и что мы имеем сегодня. Мне было сказано, что Ленина упоминать нельзя, надо вычеркнуть все цитаты. «Почему?» — спрашиваю. «Знаете, неудачная цитата, к тому же вы можете произнести ее неточно».
Как известно, тот первый НЭП был вынужденным ответом на полный развал страны, произошедший и в результате гражданской войны, и в результате тотального планирования всего и вся. Вообще, военный коммунизм большевики поначалу считали не только идеальным способом управления страной, но и как бы и стратегической целью революции, побеждающей саму природу человека и все веками формировавшиеся человеческие отношения. Но реализуя эту концепцию, им, захватившим власть и рассчитывающим получить от нее максимальное удовлетворение, пришлось потом буквально сжигать себя на работе. С утра до вечера «победители» принимали различные постановления, планируя все - вплоть до гвоздей и сапог. Как сегодня к этому опять вернулась Валентина Матвиенко
Причем не в последнюю очередь это стало причиной того, что лидеры революции довольно быстро закончили свой жизненный путь, а последние дни проводили, будучи полными инвалидами, физически и психически. Как известно, Дзержинский умер, эмоционально критикуя коллег за какие-то не очень значительные провинности, чуть ли не за несданную вовремя отчетность. Не минула такая судьба и главного вождя революции – Ленина, чуть перевалившего за 50, но в результате различных стрессов потерявшего речь и окончательно помутившегося рассудком. Однако в Ленине, по-видимому, был очень силен инстинкт самосохранения, отчего он в минуты просветления решился на крутой политический вираж, похоронив уже практически похоронивший его военный коммунизм. По его рецепту был допущен ряд экономических свобод – при, естественно, сохранении за партией и ее карающими органами политического контроля. Эта политика «всерьез и надолго», как ни странно (потому что это была странная экономическая свобода), довольно быстро дала ощутимые результаты, главным из которых стал оптимизм экономических субъектов и вера в то, что не все в этой стране потеряно. Обыватель ведь всегда судит о достижениях экономик визуально – по наполненности магазинов ширпотребом (то, что большевики, да и сегодняшние радетели разворота от Запада, всегда считали ничего не значащей ерундой), по Макдональдсам, джинсам и веселью на улицах
Насчет НЭПа-1 существуют две легенды, по всей видимости, соприкасающиеся в точке объективной реальности.
Первая – о волшебном всемогуществе НЭПа или, вернее, рынка, рыночной экономики в деле государственного строительства.
Вторая – об ограниченности возможностей НЭПа, если речь идет о подготовке к мировой войне и необходимости быстрой индустриализации в условиях жесткой конкуренции государств. Или, как сейчас модно говорить, цивилизаций.
Первая легенда базируется на зафиксированных и данных нам в ощущениях достижениях НЭПа. Поскольку в очень короткий срок экономическая система, основанная на принципах ограниченной экономической свободы, сократила безработицу (кооперацией было охвачено 28 млн. человек, что в 13 раз больше, чем в 1913 году) и снова вывела вчерашнюю голодную Россию в число экспортеров зерна, обеспечила почти 20% рост ВВП. Но в то же время было понятно, что запустить такие «великие проекты» как «Беломорканал», ГОЭЛРО, быстрыми темпами поднять военно-промышленный комплекс и загнать ученых в шарашки (Научно-исследовательские институты и КБ лагерного типа), чтобы делать атомную бомбу НЭП сам по себе, конечно, был не в состоянии.
Именно предчувствие Второй мировой войны (задолго до мировой войны) заставило партию довольно быстро свернуть НЭП после смерти Ленина, - так гласит вторая легенда.
Впрочем, мы обязаны поставить под сомнения тот тезис, что 20% рост ВВП, умиротворение деревни, иностранные инвестиции, хозрасчетные тресты и концерны могли как-нибудь помешать правильно организованному государству восстановить свой ВПК. А напротив, гораздо более низкий рост ВВП, закабаление крестьянина (лишение паспортов), расстрел многих военных руководителей в 1937 году этому сильно помог.
Другое дело, что НЭП-1 при условии вышеназванных двух демиургов развития создал гибридную политэкономику, перекачивающую бюджетные средства со всех коммунистических строек и закупок с/х продукции (Ленин этого феномена не застал и рецепта как справиться не предложил).
НЭП-2 сделал тоже самое, инициировав рождение сверхбогатых олигархов и закапсулировавшегося в себе политического класса. А НЭП-3 сегодня доброхоты предлагают разворачивать тогда, когда страна уже пребывает в небывалой изоляции, неведомой даже Ленину и Сталину, когда мы опять побеждаем природу человека, и когда Третья мировая уже практически идет.
Идея капитализма, в общем-то, в России победила. Все хотят хорошо жить и вкусно есть, нет никого, кто бы этого не хотел. Но вот беда – он, настоящий и единственный, как его исследовал Маркс, не уживается с режимом заткнутых ртов и гибридными демиургами военной экономики. Се ля ви.