Я родился в Советском Союзе, учился в советской школе, вырос в инженерно-медицинской семье, не считая бабушки, которая была учительницей, и в меня с детства вбито, что хороший человек в нормальной ситуации в торговлю не пойдёт.
Это не значит, что в торговле работают исключительно плохие люди, но те хорошие, кто там оказывается, во-первых, могут быстро испортиться, а, во-вторых, попросту не нашли себя. и вместо того, чтобы лечить людей или учить детей, вынуждены продавать колбасу или ещё что похуже.
У нас в доме жила женщина, которая отсидела за спекуляцию: торговала джинсами на вещевом рынке. К ней все относились с некоторой настороженностью. То, что ее сын был главным дилером района, конечно, не сильно помогало, но мне кажется, что логика тут была, скорее, про яблоко, которое недалеко упало.
Разумеется, с торговцами приходилось поддерживать отношения. Если ты хотел купить сырокопченую колбасу или сапоги или хорошую книгу, тебе нужен был человек, который поможет все это достать.
(Для людей, которые знают про СССР по сериалам и рассказам: в СССР были свои плюсы, но многих вещей, которые сегодня нам кажутся само собой разумеющимися, в свободной продаже просто не было).
Но при этом к людям, которые все это доставали, относились не то, чтобы с презрением, но с каким-то оттенком жалости, зависти и неуважения одновременно. Так читатель относится к героине рассказа «пышка» Мопассана.
(Просто прийти и купить книжку с рассказами Мопассана, разумеется, тоже было нельзя).
Предполагалось, что настоящий человек вообще не очень думает о деньгах. он делает мир лучше. едет на целину, на БАМ, строит дома и дороги, лечит людей.
В крайнем случае, геолог, но чтобы обязательно с гитарой.
И чтобы при необходимости мог, не задумываясь, вырвать сердце из собственной груди и осветить им путь.
(Книжку про сердце, которое светится, презрев все законы анатомии и физики, можно, кстати, было купить без проблем).
С тех пор прошло много лет, но детские идеалы не пропьёшь. даже сейчас я иногда ловлю себя на том, что бизнес, связанный с перепродажей, кажется мне второразрядным. он ничего не приносит в этот мир.
При этом вся доступная мне как непосредственному наблюдателю история человечества говорит о том, что именно эти «плохие» люди, эти презренные торгаши, которых в своё время выгнали из храма — именно они помогают миру зализывать раны, когда войны заканчиваются.
Лишенные святых этических императивов и движимые, главным образом, алчностью, они вынуждают строить новые дороги, кафе, рестораны, платные клиники, рынки, они пересекают границы, они начинают разговаривать даже с теми, кто их терпеть не может — и жажда денег часто позволяет им найти общий язык даже там, где, казалось бы, диалог невозможен.
Это они, а не идеалисты, в конечном счете, делают мир лучше. делают мир миром.
Они не способны выигрывать войны (а некоторые даже могут их развязать), но после войны они как живая вода.
Они не знают, как сделать мир лучше, и, скорее всего, даже не слишком задумываются об этом. Но именно они лекарство, именно их случайными усилиями получается так, что несправедливости и зла в мире становится меньше, хотя вся сопутствующая риторика давно присвоена другими людьми.
С романтиком всегда интересно поговорить, но мир спасёт скучный товаровед, и не из самых честных.
У меня много друзей романтического склада, и они очень хорошие люди, идеалиста, но при всей моей любви к ним и идее, что надо каждую секунду бороться со злом, я не уверен, что они главные солдаты в этой борьбе.
В этом смысле уход из России западных брендов это, конечно, плохой знак. Если с тобой не хотят иметь дело люди, на которых креста негде ставить, это повод задуматься.