Абсолютный Интернет: почему его закрыть уже невозможно

Предшественник Интернета появился как замкнутая информационная среда, сперва зародившаяся в качестве ограниченной сети вычислений и обмена данными оборонных ведомств США, которая стремительно переросла изначально отведенную ей роль и принялась распространяться сквозь глобальное мировое тело, предоставив человечеству неслыханные до сего момента перспективы взаимодействия.

Взрывной рост сети Интернет в России пришелся на конец 90-х — начало 2000-х, когда он практически беспрепятственно и бесконтрольно со стороны государства принялся стремительно развиваться и проникать в самые отдаленные уголки как страны, так и сознания граждан.

Но не тут-то было. Планы по покорению «сетевого моря» с помощью вездесущей цензуры и «антиэкстремистского» законодательства были безотлагательно реализованы на практике. Провайдеров обязали несколько лет хранить специфическую информацию о пользователях сети в рамках системы оперативно-розыскных мероприятий (СОРМ-2), а сетевые стукачи занялись выискиванием крамолы и раскруткой резонансных уголовных дел, имевших целью запугивание всех остальных, пока еще в основной своей массе беспечных пользователей российских социальных сетей.

Но даже в сытые нулевые над Интернетом стали сгущаться тучи северокорейского варианта развития событий. Сеть угрожали отключить или отцензурировать до состояния «Чебурнета» уже неоднократно, но каждый раз власть останавливалась, ибо понимала, что односторонний выход из глобального контекста в форме полного или даже частичного обособления российского сетевого сегмента, непременно скажется на экономике, а стало быть и налоговых сборах. Но чем более страна превращалась в сырьевую базу, тем менее актуальным становился вопрос «тонких сетевых материй». Мол, деды жили без Интернета и ничего, и вы как-нибудь перебьетесь.

И вот в очередной раз в России решили отключить Интернет. Но дело в том, что Интернет как глобальная сеть сегодня куда более реален, чем нынешняя Россия. Поэтому это еще открытый вопрос кто кого будет отключать. Интернет сам по себе децентрализован и многолик, он не собирается куда-то загонять Россию. Интернет из России не уйдет. Вопрос каким он будет — зависит от нас, генераторов контента. Интернет нельзя регулировать административно-командными способами, он подчиняется лишь воле тех, кто создает, организует и поддерживает его узлы.

Кроме всего прочего, Интернет выполняет важнейшую социальную функцию «теплового поглотителя», общественного «громоотвода». Ибо проще дать людям выплеснуть все накипевшее в виде буквочек и картинок на экранах компьютеров, планшетов и смартфонов, чем иметь дело с огромным количеством недовольных на улице. Любителей же исключительно однонаправленной информационной связи с социумом посредством телевизора, это практически не касается. Хотя, стоит признать, что во многом современный Интернет превратился в своего рода «сетевизор», хотя и с возможностью комментировать уже произошедшие события, т.е. практически всегда быть на шаг позади реальности.

На Западе же, напротив, Интернет стал локомотивом технического прогресса, формирующим реальность и задающим ее тренды. И эта разница между двумя видами «Интернетов» стала более, чем очевидна именно сейчас, в эпоху, справедливо называемую постинформационной, когда степень доступности информации явилась обратно пропорциональна ее достоверности. Но это уже совсем другой вопрос. В случае же российской действительности, когда она по большей части превратилась в фейк, наличие отглушенного от глобальной сети «суверенного» российского Интернета, к сожалению, может лишь закрепить данную тенденцию, залакировать ее наподобие кошмарной матрешки многослойного и столь же безысходного бытия. Поэтому сегодня все мыслящим людям связь с внешним миром необходима как воздух, то есть как Интернет в качестве глобальной информационной системы, каким он и должен быть.

Небезызвестный коуч Юрий Мурадян высказался по этому поводу:

«Когда прозвучали предложения о запрете интернета я вспомнил времена, когда учился на первых курсах университета, мало кто еще пользовался интернетом как сейчас, а смартфоны не были обязательным атрибутом. Библиотека, книги — лучшие друзья студента. Что касается литературы, у меня был ритуал: когда приезжал в Питер, заходил в дом Зингера в книжный магазин и приобретал книгу, это была и художественная литература, и научно-популярная, и книги по психологии, которые изучал можно сказать с младых ногтей и самое, как мне на тот момент казалось, ценное — энциклопедии, их я кстати не читал вообще, картинки рассматривал только. С ними я чувствовал себя королем всезнаек.

Сейчас я работаю со многими своими клиентами по скайпу, зуму, телеграму, вацапу. Это здорово экономит время. Им не надо приезжать ко мне в офис, тратя на дорогу кучу времени, мне не надо находиться на одном месте в каком-либо помещении и вести прием, сидя в кресле за столом. Прямо сейчас я нахожусь в лесах Гималаев, и прямо отсюда веду свои трансляции на фоне гор. Моя работа, благодаря интернету, превратилась в медитацию, удовольствие.

Я прекрасно понимаю обеспокоенность тех, кто говорит, что в интернете много лживой и негативной информации, которая вредит нам. Ложь — вообще понятие вневременное. Ее было много и в те трогательные времена, когда я носился по Мурманску со своими книжками. Мы ели то, что нам давали печатные СМИ и телевидение. Сейчас мы сами выбираем источники, можем анализировать информацию и делать для себя выводы.

Говорить о вреде интернета — все равно, что говорить о вреде фитнеса, если ты неправильно выполнял упражнения и нанес повреждения своим мышцам, связкам или суставам, это твоя вина, а не вина фитнеса, поскольку сам спорт полезен. То же и с интернетом, невозможно переоценить его пользу в нашей жизни, начиная с быстрого доступа к информации, заканчивая играми в свободное время. Запрет интернета — это безусловно скатывание в средневековье, хоть, как я уже сказал, те времена вызывают у меня трогательные чувства».

Интернет — неотъемлемая часть современной, прогрессивной реальности. Любые попытки грубой регуляции нелинейной среды линейными методами приведет лишь к тому, что намеренно заглушаемое пространство приобретет второе дыхание, особую актуальность, станет той самой атмосферой, к которой буду стремиться все, кто разделяет ценности личной свободы и либерального мира.